Ван Линцзяо была сильно занята (она подкрашивала правый глаз), когда к ней в комнату громко постучались, и, не дождавшись дозволения войти, ввалились два охранника, волочившие за собой упиравшуюся девицу. Вот ведь бестолочи. Чтобы не брыкалась, за косы нужно было волочь! Не заслужила она, чтобы ее чуть ли не на руках носили.
Мордашка девицы была знакомая, но, чести быть представленной лично госпоже Ван она еще не удостоилась.
С недовольным видом Линцзяо поднялась с низкой табуретки, и ткнула пальчиком в девицу.
-Это что? – Поинтересовалась она капризным тоном. – Зачем мне это в комнате?
Выслушав ответ от адептов, что им поручили проводить деву Вэнь Лиу в комнату господина Вэнь Чжао, и что ей надлежит выпороть девицу за какую-то провинность, в чем заключалась вина Лиу, женщина из монотонного гундежа охранников не уловила, она тяжко вздохнула, и приказала сопроводить деву в нужную комнату, а она сейчас придет.
Все так же грубо подталкивая, Лиу отвели в комнату Вэнь Чжао с большой кроватью, где он развлекался, и, отпустили.
Адепты замерли по бокам от дверей, с неподдельным интересом рассматривая девушку одного с ними клана. В глазах мужчины, что стоял справа, даже было что-то похожее на сочувствие к ее судьбе.

Ван Линцзяо вошла в комнату плавной походкой, соблазнительно покачивая бедрами, и с ласковой улыбкой на губах. В руках у нее было тавро.
Чуть нахмурила ярко накрашенные брови и обвела помещение ищущим взглядом. Забившуюся в угол Лиу еще и не сразу заметить получалось, так компактно она утолклась, сложившись чуть ли не пополам, в попытке слиться со стеной. Закралось сомнение на тему того, что девица из Вэней. Может, стражники что-то спутали, и девка из обычных босячек, раз ведет себя как безродная крестьянка, не знающая ни гордости, ни самоуважения.
-Деточка, дам тебе совет, - Линцзяо растянула губы в улыбке, начав говорить нежным голосом, в котором была отчетлива слышна издевка, - если спрятаться в шкаф или под кровать, то злые дяди и тети не найдут тебя, и наказания не будет.
С задумчивым видом покачала тавро, разглядывая сжавшийся в углу комок. Брезгливо поджала губы, будто бы увидела прилипшую грязь к новеньким туфелькам.
-Встань. Выйди на середину комнаты. Представься. И скажи, за что я должна наказать тебя.

У Ван Линцзяо всегда была живая мимика, и в этот раз она тоже не сдержалась, услышав суть провинности. Удивленно подняла брови и уничижительно фыркнула.
-О, да, ужасная провинность, - покачала головой, расстроено поджав ярко накрашенные губы, - видимо, ты их делала, но не доделала? Сделала недостаточное количество?
Обошла Лиу, встав у нее за спиной. Близко, почти касаясь подолом платья, так что Лиу окутало сладким запахом духов и косметики. Можно было даже почувствовать жар, исходящий от тавро, что Линцзяо держала опущенным в левой руке.
Она взяла косу Лиу, оценила ее тяжесть и длину, наматывая волосы на кулак, а потом резко дернула, будто бы намеревалась снять с нее скальп, заставляя запрокинуть голову назад.
-Ты совсем дурочка? – Поинтересовалась ласковым шепотом на ухо. – Даю тебе еще одну возможность правильно назвать причину твоего наказания. Не отбирай мое время, и не испытывай терпение. 
Отпустила косу и погладила раскрытой ладонью Лиу по лопаткам. Ласково и нежно, даже успокаивающе, вот только через ткань ханьфу на спине чувствовались длинные ногти.

Ван Линцзяо закатила глаза, мысленно вознося молитвы богам, чтобы даровали этой девушке хоть немножко смекалки и крохи разумности. И это Вэнь! Уму непостижимо.
Вышла из-за спины Лиу, смерила ее жалостливым взглядом от макушки до пят. Так смотрят на одноногих и беззубых попрошаек на рыночной площади, выклянчивающих милостыню. Вроде и жалко, но и от чувства омерзения никуда не деться.
-Глупенькая, тебя наказывают не за то, что ты делала соломенных чучел, а за то, что дружишь с мужчинами не из твоего клана.
Улыбнулась и взмахнула тавро, чуть не задев девушку по плечу.
-Это была подсказка, дорогуша, если ты не сообразила. А дальше ты должна сама мне сказать, в чем твоя вина, и за что ты будешь наказана. Давай же, подумай. Голова тебе не только для того, чтобы косы на ней носить.

Ван Лин Цзяо сладко улыбнулась, состроив умильное выражение лица. А затем с силой размахнулась и залепила девушке хлесткую пощечину, царапнув ногтями по щеке.
-Не хами, - приказала уже совсем другим голосом, из которого исчезли все медово-сладкие нотки. Осталась только злость и раздражение.
-Не заставляй меня повторять. Не разыгрывай невинность. Ты – не жертва обстоятельств.
Она всплеснула руками, так и не отпуская тавро, и пропищала нарочито тоненьким голоском, подстраиваясь под тембр речи Лиу.
-Ой, так получилось! Я не виновата. Оно само. Так сложились звезды. Ветром принесло. Я просто рядом постояла.
Насмешливо усмехнулась, скривив губы.
-Если я поставлю тебе клеймо на задницу, а именно так и поступают с овцами, то уважаемая госпожа Вэнь Линнюй этого даже не заметит. Под одеждой не видно, знаешь ли. А наказание в полной мере будет соответствовать сделанным мной выводам. Поэтому, если не хочешь потом рыдать о том, что никак не исправить, пошевели своими куриными мозгами и сама скажи, в чем ты виновата?! Ну, помимо того, что родилась.

Следя за перемещениями девицы Лиу и слушая ее путанные оправдания, и в самом деле слишком сильно похожие на тупое блеяние овцы, Линцзяо окончательно уверилась, что у родни этой девы было полное моральное право сплавить дочку лагерь для заложников. Такое дитятко не жалко. Никакой гордости, только позор для семьи.
-Нууу, куда уж тебе понять, глупенькой! – Она покачала головой, окончательно смирившись с мыслью, что выдать из себя связную фразу, в которой проглядывались бы зачатки логики, дева Лиу совершенно не способна. – Я уже три раза повторила, а до тебя не доходит.
Она сделала знак охранникам, которые с интересом наблюдали за представлением от дверей, и девушку выволокли из-за бочки обратно на середину комнаты.
-Если прятаться в шкафу, то злые дяди и тети не заметят тебя. Еще можно закрыть глазки ладошками, и сделать вид, что ничего не происходит.
С издевательской насмешкой смерила девицу взглядом, и передала тавро одному из охранников, поманив второго к себе, чтобы снять с него кожаный ремень.

Охранник ошарашено выпучил глаза, поддергивая штаны, когда Ван Линцзяо сняла с него ремень и отошла обратно к Лиу. Ремень был весьма тонкий, цуня два шириной, кожаный, и с тяжелой пряжкой на конце.
Жалкие угрозы ракушки-рапана по имени Лиу она пропустила мимо ушей. Если вдруг такое случится, и она и в самом деле окажется на ее месте, то будет думать только о том, как спасти свою шкуру и избежать боли, а не вспоминать несчастненьких безвинных, которых было слишком много в ее жизни. Ван Линцзяо проповедовала любовь в первую очередь к себе и здоровый эгоизм.
-Если эта дикая овца еще раз кого-то из вас укусит, то разрешаю отвесить ей хорошую затрещину, чтобы челюсть треснула, - проворковала охраннику, рассматривающему следы острых зубок у себя на ладони, - а сейчас держите ее, а то начнет бегать по всей комнате как курица. Не хотелось бы ее ловить.
Укушенный адепт, во взгляде которого до этого инцидента смотрел на Лиу с плохо скрываемым сочувствием, явно переменил свое мнение, и первым схватил ее за руку, заставляя отвести ее в сторону. Его приятель поступил точно так же, встав с другой стороны. Теперь девушку крепко держали за руки сильные мужчины, так что она могла только извиваться и пинать воздух в безуспешных попытках вырваться.
Ван Линцзяо зашла ей за спину и наотмашь ударила ремнем по лопаткам. Первый удар получился слабым, она скорее примеривалась, чем била в полную силу, да и не сравниться ей было в силе мышц с тренированными бойцами. Но, била она зло и старательно. Еще два удара опустились на спину Лиу, удачно защищаемую платьем.
-Твоя вина в том, что ты забыла, что ты – Вэнь, и слишком сильно стремишься помогать не тем людям.

-Пф! – Высказала все свое отношение к закону кармы и отсроченным воздаяниям за проступки насмешливым фырканьем.
То, что девушка так тихо кричала, да еще и болтать умудрялась, было даже немного оскорбительно, и Линцзяо стала пороть Лиу куда с большим старанием. Двадцать положенных ударов друг за другом опустились на спину. Женщина больше не отвлекалась на пустую болтовню. Вести беседы с тупой устрицей, которая только и могла, что сыпать бессмысленными угрозами, отказываясь шевелить мозгами, было откровенно скучно.
Напоследок она перевернула пояс и ударила другим концом, на котором была острая металлическая пряжка, разорвавшая хлопковую ткань и впечатавшуюся в кожу на спине.

Вопли, переходящие в рыдания, в исполнении глупышки звучали как надрывная, глубокая музыка, оставляющая отпечаток в душе. Это было даже лучше, чем игра на любимой арфе Ван Линцзяо.
-Можно больше не держать милочку Лиу. Наказание окончено, - отдала она приказ охранникам, ласково улыбаясь. Девушку отпустили, так что ее больше ничего не сдерживало от возможности шлепнуться на пол.
Линцзяо вернула ремень адепту и забрала обратно свое тавро.
-Доложите молодому господину Вэнь Чжао, что его распоряжение выполнено, и он может проверить результат, если пожелает.