- Давай я тебя спать уложу, - говорит Вэнь Нин тихо, приглаживая его волосы. - Можно как-то сделать так, чтобы тебя не выгоняли?

Наверно, сейчас кусок с таким трудом построенного нового мира рушится с треском. Вэнь Нину даже странно, что этот треск не слышен со стороны.
Но сейчас надо думать не о себе, а  о Чин Чине, которому некуда идти, а на дворе вот-вот зима.

- Не хочу, - говорит Вэнь Нин тихо. - Конечно, не хочу. Но нет смысла говорить о моих желаниях. Давай я сделаю тебе чай, и пока ты будешь пить - займусь твоей ногой.
Он высвободился бережно, заварил чай, протянул пиалу Чин Чину и зажег благовония - можжевельник и сандал в этот раз. Вытащил полынные палочки, которыми лечил когда-то Яо. Положил чистые полосы ткани в холодную воду, куда бросил еще и снег с окна. Холодало.
Остатки лета уходили безвозвратно.
Будет ли следующее?

Отредактировано Вэнь Нин (2019-01-14 02:03:53)

- У нас есть все, - Вэнь Нин принес воду, поставил на жаровню укутанный теплой тканью рис, достал остатки сладостей и маринованного лотоса. - Я отложил тебе вчера ужин.

Он не то чтоб боялся расспрашивать, простл не был уверен, что его это касается. Пока грелся рис, сел туго перевязать ногу Нина мокрой холодной тканью. А поверх обычной.

- Терпи. Под одеялом грейся.

Этого Вэнь Нин почему-то ожидал, так что принес миску риса, поставил ее и снова обнял Чин Чина.

- Ты ... расскажи, если хочешь. Если не хочешь, не надо.

- Не могу, А-Чин, - серьезно ответил Вэнь Нин. - Вот от этого не могу. Я знаю. Иногда детство вдруг берет и кончается. И ничего не сделаешь уже, просто жить ... взрослым. Как умеешь.

Пока искал, где живет молодой Вэнь, испугал младших адептов из Ланей, ввалившись к ним в комнату с бледно-зеленым видом утопленника. Потом отдыхал, прислонившись к стене, и уговаривал себя не свалиться в позорный обморок.
Наконец, цель была достигнута, и, не утруждая себя стуком в чужой дом (правую руку было уже не поднять, а левая была крайне занята, ей Цзы Сюань держался за стену, собираясь с силами, чтобы открыть дверь, и при этом не свалиться, потеряв опору) ввалился в жилище Вэнь Нина.
-Господин Вэнь Нин, - язык во рту с трудом ворочался, от жажды в горле першило, и голос звучал ужасно сипло, - вы не могли бы оказать мне лекарскую помощь?
Знобило и лихорадило уже всерьез, но Цзы Сюань сумел сфокусировать взгляд на зареванном Чин Чине.
-Все-таки перелом?

- Ттак, - обиделся на такое отношение к лекарскому искусству Вэнь Нин. - А-Чин, лложись. Или ттебя положить? Молодой ггосподин Цзинь, лложитесь тоже. Ввы поместитесь. А тто вы можете нна пол лечь, и это пплохо...

Он вытащил и любовно разложил инструменты.

Сейчас Чин Чин мог бы с него и штаны снять, он бы не сопротивлялся. Он наконец то лежал на горизонтальной поверхности, и ему было так хорошо. Еще и одеялко. Закрыть глаза и уплыть в сладкий сон… Цзы Сюань чуть не заорал в голос, его аж подкинуло от боли, когда господин Вэнь Нин начал снимать прилипшую к ране тряпку, что выполняла функцию бинта.
-Волк. Потерплю. – Стиснул зубы и вцепился пальцами левой руки в одеяло, крепко зажмурившись.

Если что-то в этой жизни Вэнь Нин ненавидел - это делать людям больно (а еще своего троюродного брата, но он шел в этом списке вторым, уверенно, впрочем, обставляя Огненный Дворец). А сейчас без этого было никак. Потому что воспалившаяся после зубов дикого зверя рана, куда еще помимо этого попала грязь - плохо. Это се-ци, дурная ци, черная вода смерти.

Он смочил тряпку в подкисленном отваре, положил на лоб Цзы Сюаню. Немного вытянет собравшийся жар. Теперь иглы. Иглы не причинят вообще никакой боли, ну, может, волну жара или мурашек, не больно, просто странновато. Иглы в точку хэ-гу на руке, цзу-сан-ли под коленом - откинуть одеяло и снова прикрыть. Теперь немного горячей мази на шуй-гоу на верхней губе, чтобы она стала продуцировать тепло и силу.

Сейчас он щедро пользовался своей ци, потому что иначе будет слишком мало. Надо поддержать здоровую ци, чжэн-ци самого Цзы Сюаня.

И наконец рана. Смыть кровь и грязь было легко, это не больно - сначала обмыть края, потом щедро пролить голубоватым бальзамом всю поверхность, небольшой холодок - и все. Застывшую после бальзама пену с зеленой и серой дрянью он просто смахнул. Вздохнул, взял инструменты, и стал вычищать грязное и неживое. Вот это уже больно.

Отредактировано Вэнь Нин (2019-01-15 23:50:46)

Боль и в самом деле отступала, подчиняясь умелым рукам господин Вэня, оставались только усталость и оглушающая слабость.
Отпустил руку Чин Чина, извиняясь за то, что, забывшись, слишком сильно сжимал тонкие пальчики, погладил невесомо по раскрытой ладони и, боднул лбом в плечо, ластясь как кот, напрашивающийся на ласку.
Сел на кровати, придержав тряпицу, которая тут же соскользнула со лба.
-Благодарю вас за лечение, молодой господин Вэнь Нин, - улыбнулся и коротко кивнул, полноценный поклон сейчас был из области фантастики, - вы очень помогли. Буду лежать и пить.

Он, конечно, хотел. Лежать рядом и слушать сказку. И игру на флейте, и чтобы Чин Чин был рядом и обнимал, и руки его ласковые в волосах. Но, занимать и дальше одну единственную кровать в комнате Вэнь Нина было бы ужасно неприлично.
Покачал головой и мягко высвободился из объятий Чин Чина, встал на ноги.
-Боюсь, что если останусь лежать, то тут и усну до самого утра. Еще раз благодарю за помощь, - улыбнулся господину Вэнь, - Чин Чин прав. Руки у вас золотые.
Посмотрел на Чин Чина долгим взглядом, будто бы хотел что-то сказать, но, передумал, и еще раз попрощавшись, вышел за дверь.

Вэнь Нин ждал его с утра. С каким-то увязанным узлом и сидя смирным сусликом, тревожно поглядывая на дверь.