Нужно восполнить их недостаток, ибо есть вещи, которые похвала лишь украшает.

Ничего страшнее юных заклинателей не случалось с этой лисой

Помни НЕ сын, что ждет тебя дома. Помни и не возвращайся как можно дольше.

Никто не имеет права унижать моего сына и убивать, я сама его унижу и убью!
Пурпурная паучиха и семейные ценности

Родительское собрание в Облачных Глубинах

От семьи Цзян часто на собрания приходит мама. У нее в классе два сына, один родной, другой приемный. На приемном настоял муж, поэтому она его не любит. Правда приемный лучше учится. За это мама Цзяна не любит его вдвойне. На собрание прибыла с таким лицом… что всем присутствующим захотелось встать и молча пойти в угол. С главой семьи можно разговаривать, он отличный управленец, но в семейных делах мягок. Жена этим пользуется.

От семейства Вэнь чаще всего приезжает бабушка. Точнее она бабушка не родная, но дама степенная и любит поруководить, поэтому собрания тоже любит. Сестра Вэнь Нина работает в больнице в две смены и чаще всего просыпает собрание. Стеснительный, но способный мальчик явно подвергается семейному насилию, но донести это до дамы с королевской осанкой сложно. По моему в ее семье насилию подвергаются даже стены. Наверное, такой стане госпожа Цзян лет через 30.

От семьи Нэ приходит старший брат Нэ Хуай Сана. Он военный и его голос слышно еще в коридоре. Ответ на все вопросы учителя один – я ему ноги выдерну. Прошу меня простить. Иногда бьет кулаком по парте и восклицает « Что за хрень!» И перед дамами не извиняется. Все еще не верит, что его брат не вырастет в генерала, поэтому просит утроить ему тренировки и взять в команду школы по восточным единоборствам.

От семьи Цзинь приходит отец и каждый раз его ждет в машине новая дама. От господина Цзинь пахнет дорогим парфюмом, дорогим алкоголем и приключениями. Учебой сына не интересуется пока тот не получает замечаний, лучезарно улыбается сидя на первой парте. Предлагает господину Нэ выпить после собрания и обсудить покупку вина на выпускной. Категорически отказывается платить алименты, из-за чего имеет несколько скандальных историй, но кто бы стал обвинять столь лучезарного господина и спонсора школы?

Больше всего не повезло Лань Ван Цзы. Он племянник директора школы. И получает по ушам первым.

Анонимная открытка к праздникам, для всех, кто верит в лучшее:

Посвящается будущему. Война войной, а деньги считать надо

"Пополнить бюджет"

- Друзья, - начал Лань Сичень и вздохнул. Заклинатели Карательного союза насторожились. Это обращение в сочетании со вздохом хорошего не означало. Хуже было только «мгм» - потому что многозначнее.
- Денег не дам, - уверенно сказал Цзинь Гуаньшань. – Мне уже на простейшие нужды не хватает. Почти голодаю с семьей.
Действительно, ходили слухи о том, что глава клана Цзинь обходится штатом всего в двести слуг и двадцать наложниц, и поставки вина в башню Кои превращаются в тонкий ручеек вместо бурного потока. Правда, распускал их сам Цзинь Гуаньшань.
- Собственно, вы практически угадали, - вынужден был признаться первый нефрит. – Мой почти никому из вас не известный друг в Безночном городе утверждает, что перелом в войне уже близок. Но нужно продержаться еще. Он, собственно, рассчитал нам бюджет, у него большой опыт работы в … культурном заведении.
- Пионовом доме, что ли? – поинтересовался Лань Цижэнь.
Лань Сичень смущенно умолк и выложил на стол очень длинный свиток, склеенный из нескольких и исписанный мелкими знаками. Карательный союз склонился вокруг, стукаясь головами.
- Там есть его идеи и предложения, внизу, - Лань Сичень успел пригнуться и пригнуть остальных, поэтому сабля Не Минцзюэ просто описала ровный круг над головами без жертв. Кажется, кто-то дошел до идей.
- Я??? – взвыл Не Минцзюэ. – Я буду развлекать публику на ярмарках, разрезая саблей подброшенный платок???
- Ну видите ли… мой неизвестный друг имеет опыт увеселений разного толка. Потому все его идеи в основном в ту сторону.
Лань Цижэнь громко хмыкнул.
- Мне вот предстоит играть на флейте возле питейных заведений. Он даже прислал примерный репертуар и утверждал, что мы обогатимся.
Лань Сичень замолчал, в его голове метался репертуар.
«Прибыла в Безночный город уличная банда из провинции Сычуань
В банде были убийцы и воры, не знавшие пути добродетели
Вдохновляла их к темным делам дева-воин, прозванная Кошкой,
Известная своим неукротимым нравом»
А еще
«Каждый будний день к вечеру я пьян, подобно темному болоту,
Но каждое рабочее утро я свеж, подобно ростку лотоса…»
Ужасно. Но чего не сделаешь ради победы???
- Ну в целом, - осторожно заметил Не Хуайсан, - чтобы вам было проще, молодой господин Лань, вам мог бы помочь Ванцзы-сюн … он искусно играет на гуцине.
- Мгм, - откликнулся Лань Ванцзы. Все посмотрели на него и поняли, что если играть у кабака с таким выражением лица, деньги заработаешь только в одном случае – в вечернем полумраке выпивохи примут его за призрак и кинутся прочь, бросая все отягощающее их.
В том числе кошельки.
- А чем займусь я? – Не Хуайсан заинтересованно вытянул шею и симпатично покраснел. – Боги, как мило, танцы с веером на подмостках. Мне нужно только подобрать пару новых цветных ханьфу и красивый псевдоним. Например, Нефритовая Тайна…
Сабля свистнула в опасной близости от его головы, едва не испортив прическу.
- Вы зря так, глава клана Не, - заметил Цзян Чэн. – Вот я настолько хочу победить псов из клана Вэнь, что даже никого не убил, прочитав, что милая А-Ли должна торговать супом вразнос. Я только вношу предложение. А-Ли на улице опасно. Она будет варить суп, а я им торговать.
- Я б у тебя не купил, - заметил Цзинь Цзысюань. Ты лучше давай мешки носи и подмостки строй. Как там сказано – тяжелые работы, которые благотворно повлияют на твою ци. Хорошо тебя знает этот неизвестный друг.
- Ну что вы, - Не Хуайсан ненавязчиво вторгся между этими двумя, пока не дошло до драки. – А-Чэн очень милый, если знать его поближе.
- В Облачных Глубинах плотские отношения помимо супружеских все еще запрещены, - зачем-то заметил Лань Цижэнь.
Не Хуайсан прикрылся веером и захихикал: - Я не совсем о том, хотя идея богатая. Просто А-Чэна нужно переодеть в женские одежды. Он сразу станет выглядеть безопаснее. И видите, все так изящно складывается. Я танцую с веером, молодой господин Лань играет на флейте, второй молодой господин Лань на гуцине, мой драгоценный брат разрезает платки, которые срывает с меня – а в собравшейся толпе А-Чэн разносит суп.
- Я занимаюсь общей организацией, - поспешно сообщил Цзинь Гуаньшань. – Вот то, что там предложено – что я в рубище и цепях пою нечто благочестивое с черепком, брошенным у ног – этого я не буду делать даже ралли победы. В сущности, у меня есть маленькая женская массовка на петь-плясать. Раз уж так надо.
- А я что буду делать? – ревниво поинтересовался Цзысюань. – Мне из-за главы клана Не ничего не видно.
- Мой неизвестный друг советует везде отправлять вас на помошь Цзян Чэну, - порадовал его Лань Сичень. Он говорит, вы гармоничны друг другу. Потому суп или мешки. А лучше сначала мешки, а потом суп. И снова мешки.
- И начинаете вы завтра. Я уже договорился о месте и времени, - заметил Лань Цижэнь. – Послушание – добродетель. Я буду ожидать вас здесь с рассказами, пребывая в медитации, чтобы гармонизировать пространство вокруг меня и предположительно вас. Уважаемый глава клана Цзинь, с завтрашнего дня организацию я готов уступить вам полностью. Не претендую. Медитация мне ближе.
Смеркалось. Янь Ли варила сотню порций супа, Не Хуайсан репетировал танцы, Ванцзы выражение лица, на Цзян Чэна подгоняли одежды сестры – безнадежно короткие.
Мэн Яо в Безночном городе беззвучно смеялся и писал второе письмо.
С новыми идеями.

И снова о войне с Вэнями. Точнее -

О трудностях торговли персиками

- Друзья, - сказал Лань Сичень шепотом.
Наиболее ближний ему круг Карательного союза, собравшийся в покоях, синхронно и нервно подпрыгнул. Хуже могло быть только «любимые друзья», потому что сразу за этим шло абсолютно честное «вам не понравится то, что вы сейчас услышите».
- Я уже играл на гуцине в кабаке, чтобы пополнить военный бюджет, старший брат, - напомнил Лань Ванцзы. - Мне … не понравилось.
- Зато кабаку понравилось, - заверил его Вэй Усянь. Он вернулся недавно, интригуя друзей интересной бледностью, новой флейтой и, как выразился Не Хуайсан, кордебалетом – стайкой красивых, бледных и нехорошо голубоглазых девиц, к которым не рисковал приставать даже Цзинь Гуаньшань.
Кажется, ему не нравились их улыбки. И новомодные духи с ароматом «земля и пепел».
- Я пел, - напомнил Лань Сичень тоном человека, претерпевший величайший позор в истории Китая. – Про деву-воина по прозвищу Кошка и про «медленнее, путь на каторгу, не тяготите меня, колодки…». Это было ради победы.  Но не будем вспоминать былое.
- Потому что впереди еще худшее, - хмыкнул прозорливый Цзинь Цзысюань, которому повезло – они с Цзян Чэном всего лишь торговали супом вразнос в толпе, собиравшейся любоваться танцами Не Хуайсана и слушать песни братьев Лань.
- Мой неизвестный никому друг в Безночном городе сообщает, что любимый всеми нами Не Хуайсан не просто так не выходит на связь. Он схвачен людьми Вэнь Чжао и находится в надзирательном пункте, что в двух ли от нас, - донес наконец новость Лань Сичень.
Воцарилось молчание.
- Пропал Вэнь Чжао, - расстроился Вэй Усянь. – А я лично мстить хотел.
- Ничего смешного, - обиделся Лань Сичень. – Мы выходим завтра утром, пробираемся в надзирательный пункт и спасаем Не Хуайсана. План ясен?
- Почти, - честно ответил Цзян Чэн. - Не хватает маааленькой конкретики. И катапульты. Она все сделает лучше. Например, проход через внешнюю стражу.
- У меня сразу три идеи, как пройти эту самую стражу без катапульты, - заметил Вэй Усянь.
- Нет, - хором сказали братья Лань и Цзинь Цзысюань. Лань Сичень еще и добавил: - Это нарушает устои. Вообще все.
- Ну вот, - обиделся Вэй Усянь. – Я же еще не сказал.
- Мы же не виноваты, что все, тобой предлагаемое, нарушает устои, - начал было Лань Сичень.
- Торговки персиками, - сказал Лань Ванцзы.
Все обернулись к нему, и он, кажется, почувствовал себя неловко. Но вынужден был пояснить:
- Я читал. Это книга. Торговки персиками не вызывают подозрений и легко проходят туда, куда они хотят.
- И у Цзян Чэна есть опыт! – торжествующе заявил Цзинь Цзысюань. И менее торжествующе добавил: - Ну … у нас с Цзян Чэном.

***

Стража надзирательного пункта удивленно смотрела на странноватую группу очень высоких и неловких, хотя и миловидных девиц с корзинками, шепчущихся в небольшом отдалении. На плече одной из них висел лук. Именно она подошла первой, за ней гуськом подтянулись остальные.
- Персики, - чуть угрожающе сказала девица, глядя сквозь адепта клана Вэнь холодным взглядом, не выражавшим любви то ли к нему, то ли к человечеству вообще.
- Прости, юная госпожа? – уточнил стражник.
- Персики, - повторила девица с нажимом и перехватила корзинку. Покачивался лук на плече. Покачивались концы скреплявшей прическу девицы идеально белой ленты.
- Моя младшая сестра, - уточнила вторая девица с белой лентой, - предлагает вам, господин, купить у нее персики. Разве это так непонятно, господин?
Она, кажется, что-то припомнила, растянула губы в улыбке и добавила:
- Вы же так красивы…
- А твоя сестра всегда вооружается, когда идет торговать персиками? - поинтересовался второй адепт.
- Сочные, - подумав, сказала первая девица. Нажим в ее голосе нарастал. – Мгм … сладкие.
Самая разбитная и встрепанная из оставшихся торговок тоже подскочила к страже, размахивая своей корзинкой. Судя по ее движениям, персики там давно превратились в пюре
- Что же тут непонятного, уважаемые господа? Сейчас так опасно, конечно, подружка берет с собой лук и стрелы! В персиковых рощах – вы разве не слышали? Расплодились огромные черепахи-людоеды! Вот я рву персики, а подружка отстреливается и отстреливается…
- Мне казалось, черепаха-людоед была только одна, и ее убил, совершив знаменитый подвиг, сын главы клана Вэнь, - неуверенно попробовал что-то вставить в поток слов стражник. Но разбитная девица только приблизилась и заговорила быстро и жестикулируя:
- Ох уж поверьте, господин, мы с сестрой были там в пещере!
Еще одна торговка, крупная и мрачная, закивала. Стража потерялась в родственных связях девиц и беспомощно слушала.
- Мы пошли туда, чтобы принести персиков уважаемому господин Вэнь Чжао, и прекрасной госпоже Ван Лин Цзяо, потому что нельзя же воевать с ужасной тварью и даже ни разу не перекусить! И представьте себе, что же мы увидели?
Крупная торговка и ее красивая надменная подружка со странными для простолюдинки золотыми заколками в прическе, кажется, тоже очень заинтересовались, что же случилось в пещере.
- Чтобы отважному господину Вэнь победить черепаху, эту черепаху пришлось… - разбитная торговка, делая малопристойные жесты, зашептала в ухо стражнику что-то такое, от чего у него медленно округлялись и расширялись глаза. Он зашептал товарищам. Бойкая торговка закивала:
- Все так и было, сестрица подтвердит! Такую жертву он, бедный, принес, но всех спас! И от того черепаха-людоед родила черепашат, и только после этого умерла, потому что они всегда умирают родами! Если, конечно, она родила, а не … ну … сам герой. А эти черепашата выросли огромными и заполонили персиковые рощи, и теперь только мы, девицы, можем туда ходить, потому что все эти черепахи женского пола, и любого мужчину они … вот как храброго господина Вэнь! Верно, сестрица?
- Верно, - значительно сказала крупная и мрачная. Надменная в золоте добавила:
- Но я слышала, будто господин Вэнь отправит своих верных людей в эти рощи спасать провинцию от черепах. Вот вы – верные его люди?
Лица стражи почему-то не обещали верности. Бойкая девица показывала руками размер чего-то.
- Это называется яйцеклад, - сказала первая, с лентой. И добавила, качнув корзинкой: - Сочные персики. Мы войдем?
Деморализованная стража просто отошла с пути персикового отряда.

***

Вэнь Чжао жаловался новой наложнице. Ради нее он уже отослал надоевшую, вечно ноющую Ван Лин Цзяо. Новенькая была чрезвычайно умна, хороша собой и чудесно во всем его понимала. Он даже прощал ей, что некое неведомое расположение звезд, в которых красавица блестяще разбиралась, уже пятый день не позволяла ему даже развязать на ней одежды. Но звезды при этом обещали нечто очень страшное.
- Я приказал казнить всех, кто распускает этот отвратительный слух, представь себе – я – и черепаха! Черепаха! Полчища алчных любвеобильных черепах в персиковых рощах! Кто вообще мог выдумать такую гадость?
- Завистники, мой господин, - мелодично прозвенела красавица и обмахнулась изумительным новым веером. – Они завидуют вашей красоте, славе и мощи, мой нефритовый дракон!
- Ты такая умная, так понимаешь и чувствуешь людей, Малиновка! – разнежился Вэнь Чжао. – Но представь себе: дезертируют со службы! Считают, что я заставлю их ловить черепах какими-то дикими способами…
- Завидуют, мой господин. Трудно служить такому славному, такому прекрасному воину! Зависть делает их безумными, а зачем вам безумные адепты, мой господин? – Малиновка из-за веера состроила глазки Вэнь Чжулю, и он, смотри-ка, не отвернулся.
Не Хуайсану в плену было скучновато, но, кажется, рисовались перспективы. Кроме того, три новых коллекционных веера. И записка от друзей упала в окно час назад – они где-то близко.
Он снова улыбнулся Вэнь Чжулю и поймал ответную улыбку.
Везде можно хорошо провести время.

Отредактировано Вэнь Нин (2019-01-11 21:17:41)

Лань Ван Цзи, спасибо! особенно приятно про достоверно)

Волшебная кисточка

Жили в провинции Вэй два брата Дэ Шен и Дэ Мин. С детства были они талантливы в рисовании, даже если бумаги не было, придумывали что-то, рисовали на песке, а бывало и на стенах, за что случалось быть битыми палкой. Но их это не долго печалило, не успевали перестать болеть пятки, как один или другой придумывали новую шалость.
Как-то в город прибыла женщина в голубых одеждах с корзиной цветов. Если кто покупал у нее цветок, или кому она цветок дарила, у этого человека дома случалось что-то радостное. Когда женщина подошла к дому, где жили братья, увидела на воротах нарисованы яркие цветы и белые котята, которые ловят бабочку. Понравился ей рисунок, а когда мальчики смущенно выбежали ей навстречу, подарила каждому по кисточке. Это была бессмертная Лань Цай Хо.
С тех пор мастерство братьев становилось все заметнее. И когда один начинал рисовать на свитке, другой мог закончить так, что никто бы не подумал будто гору, сосны, рыбачью лодку и луну рисовали разные люди. Волшебными были кисти, подаренные Лань Цай Хо, стоило прикоснуться такой кистью к бумаге и мысль вела вперед, показывая самые изящные и живые картины.
Слух о Дэ Шене и Дэ Мине дошел до правителя провинции.Он велел привести мальчиков ко двору и увидев, как те расписали ширму деревьями, которые шелестели и поскрипывали на ветру, велел найти им учителя, а после сказал, что оставит художников при дворе.
Долго учились Дэ Шен и Дэ Мин, каждое дело начинали вместе.Иногда с расписанных ими ширм оживали и слетали бабочки, цветы наполняли комнату ароматом, красавицы, укрывшиеся за веером улыбались прохожему, ручей журчал у подножия горы. Великим был дар бессмертной и еще лучше было то, что вдвоем было легко, тот у кого рядом брат никогда не будет один, даже наедине с пустым листом бумаги. Придворные художники завидовали друг другу и плевались ядом на каждый штрих, у них никогда не получалось чего-то волшебного. Нашелся среди них хитроумный Чжао Сы. Стал он Дэ Шена хвалить, а Дэ Мина ругать. То там выскажет, что штрих неаккуратен, то здесь, что цвет лег неровно. Печалился Дэ Мин, смотрел на свою кисть и сомневался, стал бояться работу брата испортить. А там где страх, там нет волшебства. Смотрит бывало на то, как брат выводит по краю свитка силуэт горы и сердце подсказывает, что нужно в изгибах расположить сосны, прописать облака… но молчит Дэ Мин, стесняется сказать, ведь плохо у него выходит и придворные опять назовут дурновкусием то, что он придумал.
Как на зло, именно сейчас заказал братьям, несмотря на юный возраст, глава провинции подарок для императора. Должны они были расписать большую ширму так, чтобы уместилась на ней вся поднебесная. Взялись Дэ Шен и Дэ Мин, хоть и страшно им было. Ширму разметили, многое придумали. Здесь и дворец запретный, и гора бессмертных, и великая река, и деревня, в которой они родились. Так это все решили нарисовать, чтобы ослы по дорогам шли, вода в реке бежала, путники по тропе в гору поднимались, лебеди в пруду крыльями хлопали.
Дэ Мин как то утром торопился на рынок, споткнулся и повредил руку. Долго не мог взять кисть, тяжело ему было. Дэ Шен рисовал один, но то, что обычно светилось жизнью, было лишь очень тонкой работой, какая привычна для мастеров. Обрадовался брат, когда Дэ Мин появился на пороге с кистью и скромно улыбнувшись, сказал, что уже может попробовать рисовать снова.

Закипела работа, и правда теперь поднималась над дворцом гора, летела через ущелье птица, девушки собирали чай, поэт у горной хижины смотрел как распускаются цветы, и кисть его тянулась к свитку. Так было, пока снова не заглянул к ним злокозненный Чжао Сы. Ходил, хмурился, говорил под руку, улыбался снисходительно, поучая. Ведь по его мнению знал он все обо всех стилях и канонах, что были и не были, а к слову его прислушивались сами небеса. Правда небеса о том не ведали, но кто бы смог проверить?
Оба брата старались в доме властителя провинции вести себя прилично и не спорить с уважаемыми людьми, но ядовитые слова все капали и капали, вызывая злость и сомнение. Волшебство нельзя создать, если думаешь о том как бы не ошибиться. Волшебство нельзя создать, если внутри закипает ярость. Довольный Чжао Сы уже подходил к дверям, когда раздался громкий треск. Это Дэ Шен неловко опершись на нее, сломал свою кисточку.
Как бы не пробовал брат в одиночку закончить работу, как бы ни помогал ему второй, разводя воду, смешивая краски и давая советы, в том снова не было волшебства, лишь обычная расписная ширма. Мучило теперь Дэ Шэна, что без кисти, которую потерял по глупости, он ни на что не способен, а время идет, скоро попросят показать ширму. Властитель провинции уже расхвастался, что в этом году его подарок императору будет самым лучшим.
И вот, когда Чжао Сы привел повелителя посмотреть на работу, он всю дорогу рассказывал как она проста и никчемна, как то один, то другой брат отлынивали от работы, не понимая всей оказанной им чести, как другие придворные художники понимают каноны, а эти босяки ничего не смыслят. И правда, пришел глава провинции и видит, что ширма закончена, но она совсем обыкновенная, только колеблются крылья у бабочки на цветке в самом ее углу. Разгневался повелитель и велел бросить обоих братьев в тюрьму за обман.
Так оказались они в маленькой тесной каменной комнате, куда едва поступал свет.
- Прости меня, брат, что своими сомнениями подвел тебя, - склонил голову Дэ Мин.
- Прости меня, брат, что моя ярость за нас обоих, лишила меня разума и ты остался один с этой проклятой ширмой, потому что я не мог больше слышать голоса этого Чжао Сы, а без кисти, что теперь делать - склонил голову Дэ Шен.
- Разве в том сокровище, чтобы держать в руках волшебную кисть? Ты мой брат и мы вместе, и будем вместе, даже если нас казнят.
Так сказал Дэ Мин и разломил свою кисть пополам.
Сначала отругал его брат, потом обнял и сказал тихо,- давай нарисуем что-нибудь на стене, как в детстве, они здесь такие серые.
Улыбнулся Дэ Мин и достал из рукава уголек.
Так появилась на стене под узким окном, где пролегала полоска солнца, белая хризантема, а на ней, хоть и чернокрылая, но изящная бабочка. Смеялись братья, будто не в тюрьме они, а на улице, разрисовывают лоток торговца фруктами. А когда отошли взглянуть, как получилось, то бабочка медленно взмахнула крыльями и вспорхнула со стены.
Волшебство не в вещи, даже подаренной бессмертными. Волшебством были они сами, когда забывали обо всем вокруг, и для них весь мир был в рисунке и друг в друге.
А потом Дэ Мин и Дэ Шен нарисовали в стене дверь и ушли ночью в горы. Ни один завистник, спесивец и тот, кто любит пустые назидания не смог туда добраться. Теперь люди, которые хотят волшебства для радости, а не для того, чтобы другие им завидовали, всегда могут получить что-то нарисованное братьями. И эта вещь приносит удачу.
А глава провинции разозлился, что нет у него ни ширмы, ни художников, ни благословения императора и приказал бросить Чжао Сы в пруд, чтобы рыбы научили его молчать.

Лань Сичень

Демонический рубеж пройден:

Примерный боевой стиль мастера Чжаньгоу.
К вопросу о том, почему боец он вполне себе, а вот наставник в боевых искусствах - ну такое... На любителя.

Отредактировано Вэнь Чжаньгоу (2019-02-26 22:58:05)

Подарок для Вэнь Сюя от Не Мин Цзюэ

И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой. (с)

Много размышлял о смерти - твоей или моей. Как там твои соколы?