Чин следовало признать, что должность личного помощника не так уж проста, особенно если ты личный помощник Не Минцзуэ на совете кланов. Работы последние дни было много, что было, впрочем уместно. Чин ненавязчиво избегала встречи с Сиченем.
Что, правда сказать, не сильно помогало. Последние дни ,с памятного признания Сиченя, девушке никак не удавалось нормально выспаться, ночью беспокоили тревожные мысли и смутные кошмары, в которых снова приходилось встретиться с Сиченем, и часто еще и с Вэнь Сюем. Кто-то висел в цепях, кто-то умирал, а самой ей всегда приходилось уходить. Следовало признать, она тревожилась за Сиченя, который, по наблюдениям издалека, впрочем, выглядел совсем как обычно.

Теперь же Чин направилась, освобожденная от ежедневных дел, прогуляться, рассчитывая, что свежий воздух Гу Су поможет проветрить голову. На редкость чистый и прозрачный летний день клонился к вечеру.

Сейчас бы взять флейту, и сыграть. Но ее больше нет, соловей.

Забавно, но словно в ответ на желания девушки, откуда-то, еле различимо, полилась мелодия. Чин прислушалась и направилась в сторону, откуда звучала музыка.
Верно, какой-нибудь Лань тренируется в музыкальных техниках. Можно поприставать к нему, ЛАни всегда очень занятые!
Привычки Чин Чина трудновато было изменить, и она бодро поскакала в выбранном направлении с целью поразвлечься и поболтать с каким-нибудь молчаливым адептом. Впрочем, вскоре она остановилась.
Ну конечно, из всех флейт в Гу Су...
Конечно, она узнала Лебин, стоило подойти ближе. Голос этой флейты теперь уж точно ни с чем не перепутать.
ЛУчше было бы уйти... ухожу... Но я немного, совсем чуть чуть послушаю? А потом уйду, чтобы мы не встретились.
Чин пробралась поближе, чтобы послушать, и быть может, даже глянуть одним глазком на флейтиста, явно ищущего уединения. Тоска по музыке сплеталась с той, которую несла и сама мелодия. Нет, не веселой она была. Девушка заслушалась, размышляя о своей грусти, так что едва успела скользнуть в кусты, когда Сичень, кажется, повернул взгляд в ее направлении.

Кусты чуть шевельнулись, словно кролик потревожил ветки, скача по своим делам.

Нужно что-то придумать! Но что? Что если... да, это неплохо. Нужно вот только поспешить, чтобы успеть все за вечер, а затем дождаться темноты и... да-да... Поспешу.

Кролик в кустах еще раз тронул ветки и исчез.

До заката у Чин Чина образовалось много дел. Сходить в город, кое-за чем, успев по дороге выпить вина, добыть нужное, проникнуть в комнату Лань Сиченя и спрятаться в шкафу. По замыслу, по Ланьской привычке Сичень должен был придти и быстро лечь спать, пока Чин бесшумно пряталась в шкафу, но глава ордена еще довольно долго не ложился, ходил по комнате. Решив выждать для верности, Чин не заметила, как сама уснула, и проснулась посреди глубокой ночи. Сичень, по счастью, и правда спал, так что можно было приступать.

Бесшумно, чтобы не разбудить хозяина комнаты, из шкафа выплыла девушка в белых одеяниях. Ее волосы были длинные и уложены в прическу, а лицо скрыто полупрозрачной вуалью. Бледная, призрачная в свете луны рука коснулась флейты на столике у ложа первого нефрита и застыла. Тот спал, и можно было тихонько взять Лебин. Вкрадчиво, едва заметно, комнату начала заполнять мелодия, так знакомая уже и нефриту, и его гостье. Магическая колыбельная, стекая с флейты голубыми искрами, влекла первого нефрита еще глубже в сон. Теперь можно было не волноваться о его пробуждении от случайных звуков, и тогда характер мелодии изменился, незаметно вплетались новые ноты. Что-то, что влечет на границу между сном и явью.
Ты спишь, и не спишь. Все неправда, все правда. А теперь, пора увидеть сон.

- Доброй ночи, Цзуэ-цзюн, - раздался призрачный голос из сна, незнакомый и знакомый голос, фигура прекрасной спасительницы из Вэнь на фоне ночного неба в окне. Этот голос звал выйти из сна, или вернуться в сон?

Отредактировано Чин Чин (2020-06-10 13:48:44)

- Не подходите, прошу! - фигура чуть шелохнулась, - Марево этого сна так просто разрушить, а это, быть может последний шанс для меня поговорить с вами, мой господин.
Ветер скользнул в открытое окно, неся ночную прохладу, шелохнул одежды и длинные пряди девушки.
- Это сон, но и явь, как бывает с чудесными мелодиями. Пусть вас не смущает то, что все не реально, ведь мои слова, слова сердца, и они правдивы. Это мне стоит благодарить вас, что вы краем белой ленты коснулись тихой воды моей жизни, оставляя на ней круги. Я навсегда сохраню в своем сердце ваш образ и он делает меня светлее, даже среди той тьмы, что вокруг. Спасибо, Цзуэ-цзюн.

- Что хорошего разрушать светлую ночь именем врага, о мой господин. Пусть для вас останется иное, светлое имя. Дева Лебедь, Тиан Е, запомните меня так. Запомните, и этого будет вполне достаточно, Цзуэ-цзюн, - голос был печальный, и такой словно волшебный, из сна, чуть певучий.  - Полагаю, это первый и последний раз, когда мы вот так говорим, и времени до рассвета слишком мало, и это печально, но и прекрасно. Печально, ведь больше никогда мы не поговорим так, и прекрасно, ведь нет времени чтобы юлить, или врать друг другу, для недомолвок и неправильно понятных действий. Будем говорить так чисто, как звучит мелодия хорошо состроенных инструментов в дуэте.

Дева чуть подалась вперед, словно в порыве, но была явно слишком сдержана и хорошо воспитала, чтобы позволять себе приблизиться, а может, помнила о тонкости мира сна.
- Вы и не заметили, как прошли мимо и стали светом в моей жизни, Цзуэ-цзюн. Так, разве стоит благодарить того, что бережет свой свет. Мне показалось, я чувствую что вам нелегко сейчас, и что я могу сказать и сделать теперь, чтобы этот свет всегда светил, пусть и не мне. Разве что придти и играть?

Слишком все это напоминало сцены из романтических баллад, чтение которых не одобрялось в Гу Су. Но вместе с тем дева, кажется, была искренней. Лебин скрылась под призрачной вуалью, чт скрывала лицо девушки, и вновь музыка говорила лучше слов.

О любви, и об обреченности. О любви печальной и нежной, но светлой, которой не суждено случиться счастливой. Об одиноком пути под темным ночным небом и о светлой путеводной звезде. И даже, отчасти, о страсти и томлении. Все прервалось резким аккордом, пропасть, падение, пустота. И только над этим, стоило музыке вроде замолкнуть, еще несколько тихих нот. Так свет касается острых граней камня.

Девушка застыла, и вот тонкие пальцы вернули Лебин на столик у кровати, туда, где ее оставил Сичень. И не диво ли, что флейта так легко поддалась чужим рукам, лишь во сне так бывает. Из песни было ясно, что бедная дева, видимо, влюблена в главу ордена Лань, но нет, не ждет ничего и ни на что не претендует, кроме лишь утверждения важности света, что он несет вокруг себя.

Чин же, в свою очередь, был искренен в своей истории, пусть и по мере своего характера опять несколько заигрался и сам поверил в сказочную деву Лебедь, прекрасную, утонченную и несчастную, подавая свои чувства в такой непривычной одежде из лебяжьего пуха.

- Не думаю, что мы ещё встретимся, Цзуэ-цзюн. Некоторым судьбой выпадает идти рука об руку, иным едва коснуться рукавами в случайном поклоне. Ценнее ли одни встречи других. Один умный человек сказал мне, что жизнь стоит прожить совершенствуясь, пока твоя судьба не придёт к тебе, а ты не будешь к ней готов. Я оставлю горечь от потери того, что никогда не имела, за спиной, и пронесу вперёд с собой лишь свет, что вы мне подарили. И все же, если вы хотите отплатить мне за ничтожный вклад в вашу судьбу, заклинаю вас, пусть и ваша печаль будет легка, подобно лебяжьему пуху, а улыбка продолжает дарить свет другим. И тогда, я полагаю, все непременно будет хорошо.

Девушка сделала шаг, малюсенький шаг навстречу. Кажется, она рассматривала его лицо, запоминая. Под вуалью было только видно, как блестят глаза, но черты лица было не отличить. Белые одежды напоминали одежды родного ордена хозяина сна.

Мы с тобой, верно, не суждены друг другу. Словно две любящих руки, протянутые сквозь время. Раньше ты не принимал меня всерьёз, теперь я связана обещаниями. Быть может мы ещё пройдём рядом, пусть наши пути и не могут быть единым путём на двоих. Улыбайся, вспоминая Лебединую деву, и поменьше думай о жестокости соловья, невзрачного короля птиц, неосторожно разбивающего сердца.

- Стоит ли сожалений, что снам суждено заканчиваться, если воспоминания о них будут прекрасны. Позвольте мне использовать последние минуты, запоминая вас таким, как теперь.