Лань Сичэнь радостно улыбнулся, увидев Минцзюэ-сюна. Отрадно было видеть его живым в Облачных Глубинах. Это возвращало Сичэня в беззаботное время их юности, когда война не казалась неотвратимой бедой, когда разборки между орденами ограничивались мелкими склоками, когда смерть и лишения не шли за ними по пятам, словно сумасшедший преследователь с обнаженным мечом.
Однако в этот раз брат разместился не там, где останавливался обычно в мирные времена - на уединенной возвышенности с любым его сердцу видом. Сейчас он расположился в одном из вновь отстроенных домиках, чтобы быть ближе к остальным гостям Совета.
- Брат... - Сичэнь сложил руки и поклонился, едва остановив себя от того, чтобы не обнять Минцзюе. Так хотелось почувствовать его близость, незыблемую силу и уверенность. - Я рад нашей встрече.

На секунду Сичэнь позволил себе прижаться к брату, закрыл глаза, вдыхая такой знакомый, родной запах. "Все будет хорошо" - вот что значил для него названный брат. Стоило ему появиться рядом, пусть даже с резкими речами, хмурыми от негодования бровями, Сичэнь отчего-то знал "Все будет хорошо".
Сичэнь отстранился и, достав из за пояса Лебин показал брату, словно она была ответом на все вопросы Минцзюэ-сюна.
- Получилось. - он глубоко вдохнул и улыбнулся, - Получилось ее вернуть.
Они сели и, сделав глоток чая, Сичэнь продолжил. - Тебя, верно, интересуют и новости о малых кланах, которые я посетил по пути сюда? Так вот, все прошло даже успешнее, чем я мог предположить. Молодой Глава клана Цзян очень помог мне в этих переговорах. Просто невероятная удача, что он принял мое предложение и согласился заложить такой крюк по пути из Цинхэ в Облачные глубины. За нас будут сражаться кланы Ши, Вон, Суй, Дон, Фу и Пай. Почти все, с кем мне удалось поговорить согласились, что в единстве наш единственный шанс выжить.

- О да! После того, как мы забрали мечи в Огненном дворце, Господин Цзян вернулся в Юдоль и смог воссоединиться с сестрой и малолетним братом. Но боюсь, до Гуаньшаня эти вести донесет кто-то из малых кланов, для них было важно увидеть Главу клана Цзян живым и не сломленным. Ведь столько было слухов про то, что он потерял свое золотое ядро.
Лань Сичэнь помолчал немного, давая себе время смочить горло чаем.
- После Совета я отправлюсь дальше, собирать остальных. Я понимаю, что пока еще слишком мало для того, что выступать. А времени почти не осталось. Но я потороплюсь. Даю слово, брат, я приведу подмогу.
Он опять замолчал. Теперь пришло время перейти к личному, не менее для него важному вопросу, но никак было не собраться с силами.
- Знаешь... - наконец начал он издалека, - В Огненном дворце случилось еще кое что... Я узнал, что Чин, не совсем тот, за кого себя выдает.
Сичэнь догадывался, что Не Минцзюэ знает тайну Соловушки, но важно было услышать это от брата прежде, чем он открыто заговорит о том, что Чин девушка. Ведь он мог ошибиться... Первому нефриту всегда казалось, что  названный брат знает все на свете, и  всегда на шаг впереди остальных (если не давал волю гневу), но ведь в этом случае Сичэнь мог и опростоволоситься.

Отредактировано Лань Сичэнь (2020-05-26 17:31:07)

- Ну вот про года ты мне говорил, помнишь? Я думал, что Чин мальчик тринадцати лет, а все не так. Мужчину то взрослого с мальчиком не спутать... - Сичэнь сконфузился и покраснел, хитрец из него был как танцовщица из булочки маньтоу.  - Понимаешь Минцзюэ-сюн? - в отчаянии он посмотрел на брата, надеясь, что тот разрешит эту неловкую ситуацию. Даже удивительно, как легко потерял самообладание красноречивый Сичэнь.

Сичэнь кинул на брата полный любви и благодарности взгляд. Хорошим человеком был Минцзюэ-сюн, очень хорошим.
- Именно! - вскинул он руки так воодушевленно, что даже пиалу задел рукавом. Она покатилась по столу, разбрызгивая остатки чая. Сичэнь извинился, поймал пиалу, вернул на место и твердо приказал себе придти в себя. Он несколько раз глубоко вдохнул, выстраивая дальнейший диалог:
Брат, дело в том, что в Огненном дворце я обнаружил правду о том, что заклинатель Чин - дева. Это перевернуло мое понимание реальности и, вместе с тем, избавило от тяжелых мучений и размышлений о собственном несовершенстве. Ведь до того момента я был уверен, что плотски желаю мальчишку, и мысли эти сводили меня с ума. С тех пор, как открылась эта тайна, я понял, что мои чувства к Чин не только дружеские, все же желание тоже сопутствовало моему отношению к этой заклинательнице. Чем глубже я  познавал себя, тем четче понимал, что люблю ее и как друга и как женщину. А разве может быть более логичным продолжением любви, чем предложение отправиться вместе по пути самосовершенствования?
Нет. Пожалуй прямолинейный и нетерпеливый Минцзуэ начнет тяготиться беседой уже в середине его речи... Нужно проще. Четче. Понятнее.
- Брат, дело в том, что с тех пор как я понял, что заклинатель Чин - дева, меня не отпускали чувства к ней. И чем дальше, тем яснее становилось, что я люблю ее всем сердцем и хочу, чтобы она стала моей женой.
Сказал и подумал, что лучше бы выбрал первый вариант... по крайней мере он вел собеседника к катарсису постепенно....

- Ты первый, кому я сказал об этом. - признался Сичэнь, все еще пребывая в крайней степени волнения. Он кое-как взял под контроль разума свои эмоции, и уже не выглядел настолько нелепо. Но кто-кто, а Минцзюэ, будучи его названным братом, отлично понимал, в каком тот находится смятении. - Я совершенно не понимаю ничего в таких тонких материях, как любовные отношения между людьми. Я долго думал о своих чувствах и пришел к выводу, что должен открыться деве Чин, даже если это приведет к тому, что она меня отвергнет. Я допускаю, что... - он с шумом выдохнул и сжал виски пальцами, пряча лицо. - Я допускаю, что она любит меня лишь как друга. Но это не честно скрывать от нее мои намерения и чувства. Каждый раз, когда я говорю с ней как друг, мне кажется, что я ее обманываю. Пытаюсь казаться тем, кем не являюсь. И... мне кажется, что она отвечает мне взаимностью.

Сичэнь просиял. Фраза о том, что его попытается убить дядя удивительным образом влетела в одно ухо и вылетела из другого, исчезая бесследно.
- Спасибо, брат. - он хотел вскочить из за стола, пританцовывая, обнять брата, увлекая в дикий, счастливый танец, какие пляшут только без ума влюбленные люди, что верят в светлое будущее. Вместо этого он лишь поклонился, - Спасибо за совет. Я так и сделаю. - вероятно, впервые Не Минцюэ видел на лице Сичэня такую улыбку, ее, пожалуй, можно было бы назвать придурошной, относись ты к человеку без должной теплоты.
- Чин хочет быть полезной в этой войне, не оставаться в тылу. Ей важно приносить пользу, вкладываться в победу всеми умениями и знаниями, что у нее есть. В мужской одежде, пожалуй, это сделать проще. Да и признайся, брат, ты бы не взял в помощники Чин, оставайся она в женском платье. Но то, что она показалась на людях как дева, уже многое говорит, верно ведь, Минцзюэ-сюн?
Полный надежды взгляд был устремлен на брата.

- Спасибо тебе, Минцзюэ-сюн. - как любой, без ума влюбленный человек, особенно влюбленный впервые, думать о плохом у Сичэня не получалось. Он весь был исполнен радости и надежд, всем сердцем стремясь поскорее увидеть Чин и поговорить с ней. В его мечтах они уже шли рука об руку по пути самосовершенствования.
- Пойду найду Чин и поговорю с ней. Я так благодарен тебе, что ты выслушал и поддержал меня. - он все же обнял брата, порывисто, от души.

- Да, обязательно! - пообещал Сичэнь и поспешил на поиски Чин.