Мелодия звучала, и было ясно, что один человек не смог бы сотворить такую ни за что. Казалось, стали невесомыми волосы, а за ними и все тело, словно они поднялись в воздух и парят, держась за руки, и между ними только свет, растет все больше и больше, заполняя собой мироздание.
Постепенно мелодия сошла на нет, с ней угас и свет, но не до конца, нет, не до конца. Они сидели, усталые, опустошенные растраченной ци, оглушенный и пронзенные насквозь этим светом. Что за магия небывалой силы из древних времен, когда еще не было слов, и только свет, снизошла на них. Что это было?
Они открыли глаза, усталость и спокойствие. Можно было встать, размять застывшие суставы, пить со стариком чай из трав с медом, кутаясь (о чудо) в принесенные им теплые пледы.
Еще одно испытание, последнее. Но разве могут они его не пройти теперь. Руку Сиченя отпускать не хотелось. В этом было тепло и единство, лишенное сейчас всего плотского.

- Идемте, - старик кивнул на мечи. Пришло время спускаться.
Внизу, на поляне с хижиной, где они уже были, стояло деревце. Корявое и низкорослое, они даже не заметили его, когда здесь были.
- Деревья Ан Чий, славятся своей смолой. Растущие на скалах, они словно питаются камнем, и их сок, густой и вязкий, застывая становится крепче скал. Понадобится много этого сока сегодня.
Старик лихо, молодецки махнул своим мечом, и деревце упало, срубленное под корень.
- Весь его сок уйдет на создание клея. чтобы что-то создать, что-то должно быть разрушено. Я займусь приготовлениями, а ваше задание, последнее испытание стихиями, отыскать росток Ан Чий, и посадить на месте убитого дерева. Пройдут годы, и новый ствол сможет давать чудесную смолу. Идите.

Ха, росток это запросто! Если тут растет одно такое, то растут и другие. Идем?
Чин протянула Сиченю руку, чтобы вдвоем, как дети, отправиться на поиски деревца.
То обнаружилось далеко не сразу. Попадались чахлые кустики, колючая трава, лишайник. И вот, наконец! Деревце росло на недосягаемой высоте и весьма заковыристо. К счастью, в этот раз им не запрещали пользоваться мечами. Чин кивнула Сиченю, мол, сможешь подержать меня на мече, пока я ковыряю скалу в попытке достать корешки ростка. Одно дело - летать на мече, и совсем другое - ковырять каменку в агрономных целях, вися над пропастью.

С помощью меча, Сиченя, кинжала и пальцев Чину удалось выковырять из камней маленький кривой росток с весьма крепкими и хитро сплетенными корнями. Оставалось лишь принести его к хижине и выбрать место. Лань Сиченю было доверено копать ямку, а Чин принесла воды, и вскоре маленькое деревце было в земле. Приживется ли, выростет ли до своего небольшого но все-таки роста этот маленький росточек, что был найден ими сегодня. Какие плоды он принесет?

Близился рассвет, и старик принес пиалу, полную клея, жидкого и пахучего. В другой руке был бумажный пакет с серебром, измельченным в пыль. оставалась последняя часть.

- Сведите руки над чашей и дайте ци спокойно течь через ваши золотые ядра. Если вы все сделали правильно, мы скоро это узнаем. - тихо и как-то торжественно сказал старик.

Золотой свет двух заклинателей стекался к пальцам, сплетался тугим водоворотом, и, казалось, заполнял собой пространство.
Серый невзрачный порошок - перетертое серебро, становился теплым, единым, и в чаше с клеем, повторяя фигуру Инь Ян, медленно смешивалось серебро с густой, прозрачной смолой.
Было так светло, от ритуала, а может от того, что предрассветные сумерки порозовели, и по летнему рано, ярко и торжественно всходило солнце.

- Готово, теперь дело за малым, дальше я сам, ждите здесь.

Старик ушел, делать свое ремесло, собирать сломанное во вновь цельное.
Они стояли вдвоем, уставшие, чуть продрогшие от выпавшей росы, глядя все еще беззвучно, как золотой шар восходит на небосклон.

Такая безумная, и вместе с тем волшебная ночь. И вот она закончилась. Неужели у нас получилось? И... что дальше?

Тебе тоже кажется, что беззвучно играет торжественная музыка восходящего солнца, а розово-золотой свет несет тепло, и кровь от него тоже наполняется светом, закипает, шипит пузырьками как молодое вино?
Солнце вставало, творил свое ремесло на грани с чудом старик в мастерской. Сичень молчал, держа девушку за руку, и весь мир был наполнен светом, и тело словно стало тесным сосудом, не способным больше удерживать этот свет. Девушка беззвучно поднялась на носочках, нельзя нарушать лишним звуком торжественную песню света, долгим взглядом посмотрела в лицо первого нефрита и вдруг мягко прижалась к его губам в поцелуе. В этом не было страсти и безумия прошедшей ночи, требований или обещаний. Только свет, который наконец отыскал выход.

Чин смотрела чуть растеряно. Все было правильно, все было совершенно неправильно.

В этот момент пришел старик, разрушив эту немую сцену, залитую утренним ласковым солнцем.
- Разговаривать уже можно, я что, не сказал? Она готова, - флейта в его руках еще переливалась серебристыми искрами ци, старик выглядел усталым. Она была целая, по месту неровных сколов словно текла серебряная река волшебного клея. Лебин была не такой, как раньше, но вновь прекрасной.

- Как я и сказал, в уплату я потребую мелодию, - улыбнулся старик, передав флейту Сиченю. Он сел на пеньковую скамеечку, устало утирая пот со лба.

Чин чуть отошла от Сиченя. Ритуал был окончен, и магии пора было бы перестать действовать. Почему же меня все еще так тянет держать тебя за руку, целовать, и пузырьки в крови никак не уходят. Довольно, Чин, ты с ума сходишь с этим ритуалов. Прекрати. Завтра мы забудем об этом, и даже не вспомним.

- Это хорошая мелодия, молодой господин, и пусть она будет лишь первой из многих, что теперь создаст ваш союз, - улыбнулся старик, словно от мелодии чуть помолодевший. - А теперь идите, этому старику нужно отдохнуть и помедитировать в одиночестве.

Он, конечно, имел ввиду союз певца и инструмента, а может, нарочно сказал так двусмысленно?
Щеки Чин чут покраснели, может, от теплого солнца, может от поцелуя, а может, от стыда. Нельзя было не услышать мелодию и не понять, что Сичень, как минимум, очень ей благодарен.
А может, его тоже слишком увлек ритуал. Ничего, скоро это очарование опадет, и мы снова будет друзьями. Никак иначе, не стоит даже и думать о таком.

Они пошли вниз, с горы, и Чин начала болтать. Птичке развязали рот. Чин смешно шутила. ритуале, размышляла о том, что и как происходило. Совершенно не затрагивая даже намеком все сложные моменты. Выходило, что они прекрасные друзья и совершенно чудесно провели время. И все-таки какая-то неловкость словно висела в воздухе.

Чин пожала плечами.
- Не знаю, я еще не думала. Теперь, когда Лебин с тобой, полагаю, ты отправишься на совет кланов?

Мне нужно как то разобраться в произошедшем. Да что тут разбираться, Чин, просто сделай вид что ничего не было и все. И все? По твоему так положено себя вести замужней приличной женщине?

Поехать с ним? Ну уж нет, Чин, хватит с тебя. Нужно побыть подальше от Сиченя, эти приключения вас сильно сблизили. Не слишком ли сблизили? Совершенно точно слишком. Сбросить лишнее, надуманное, не давать нелепой надежды ему. Или скорее себе. Нет.

- Нет, Сичень, у меня свои дела на юге, а потом, полагаю, я отправлюсь в Цинхэ. На совете кланов мне делать совершенно нечего! - Чин улыбнулся беззаботно. - Теперь, когда при тебе меч и флейта, я могу вовсе не беспокоиться за тебя, и все же, желаю тебе удачи, и будь осторожен. Ты очень важен для... союза против Вэнь и победы в войне!

Вот же, чуть не сказала "для меня". Ну а что такого, для меня тоже важен! Мы друзья! Друзья, но зачем ты лезешь его целовать? Забыла Вэнь Сюя? Или ты настолько ветрена? Иди к черту, Чин! Конечно не забыла! Ох, от чего так мутятся мысли, словно вода в бурном потоке. Нам нужно подольше не видеться. Но... Никаких но!

- Я всего-лишь маленькая птичка, Сичень, - Чин засмеялась. - Ну, увидимся!
Чин не любила прощания, особенно вот такие, тягучие. Ее меч, Крылья свободы, уже застыл в воздухе, покинув ножны и ожидая полета. Девушка еще раз посмотрела на Сиченя, кивнула и вскочила на меч. Совсем немного, и она растворилась в небе.

Нужно встретиться с Вэнь Сюем, непременно.