Это был второй большой город, в котором Сяо Синчэнь оказался, и все здесь удивляло и заставляло то и дело останавливаться, чтобы рассмотреть то или иное странное и такое интересное! Из глуши его заставил выбраться невольно полученные за помощь жителям небольшой деревне в избавлении от трех водных гулей деньги: он как всегда отказался принять плату, взяв только небольшой плетеный короб с цзунцзы, но спасенные крестьяне из лучших, конечно же, намерений, положили вместе с рисовыми треугольничками в бамбуковых листьях десяток монет.Сяо Синчэнь обнаружил их, уже только когда устроился вечером на берегу реки, развел костер и собрался ужинать. Обладать деньгами было непривычно и неловко и хотелось потратить их как можно скорее - городская стена перерезала ему дорогу в шестом часу после полудня как нельзя кстати!

...Лавка со свитками и книгами была во много раз больше и куда роскошнее, чем скромная комнатка, где он обучался чтению и письму - почему-то все книги, в которых говорилось о заклинательстве, были в карминно-красных обложках, украшенных какими-то письменами очень нелепого вида. Может ли такое быть, что в Поднебесной учат совсем другим вещам? Сяо Синчэнь открыл одну из книг наугад, уткнулся взглядом в рисунок и торопливо ушел из лавки с пылающими щеками и, кажется, даже ушами. В лавке с лекарственными растениями почему-то были только сборы, большей частью состоявшие из сена или сорной травы, а на вопрос заклинателя о причинах такого странного состава хозяин лавки возмутился и велел убираться вон.

И вот начало смеркаться, и Сяо Синчэнь обнаружил себя в полнейшей растерянности на улице, где один за другим загорались цветные фонари возле ярких вывесок. Наверное, стоило отнести деньги в храм - и почему эта мысль не пришла ему в голову сразу?

Сяо Синчэнь, у которого от городских красок, шума и бесконечно мелькающих людей, уже голова шла кругом, не сразу понял, что прочувствованный монолог адресован ему - редко кто решал так просто поболтать с бродячим заклинателем, заколка в высокой прическе, меч и метелка успешно создавали ауру отчуждения. Сначала она немного тревожила Сяо Синчэня, а потом он просто привык и даже нашел в этом странное умиротворение. Те, кто обращался к нему, просили о помощи, вот и сейчас юноша рассказывал о своей простой беде так искренне, и - так приятно! - в его голосе не было отчаяния. Наверное, он верил, что сможет помочь своему другу и был готов все для этого сделать. Только вот слова об игре в кости заставили заклинателя нахмуриться встревоженно - разве можно вынуждать кого-то заниматься подобным?

Он встревоженно покачал головой, не до конца понимая не лучше ли просто дать юноше денег - тем более что по чистейшей случайности сейчас они у него были - и не заниматься спасением души там, где у человека, кажется, и так довольно бед. Одежда хозяина собачки была потрепанной и не очень чистой, животное выглядело и того хуже, и помощь обоим явно не помешала бы.

- Нельзя ли найти другого лекаря? Если вам нужны деньги на лекарство, молодой господин, я могу вам их дать. Но ведь азартные игры - это совсем не подходящее занятие... - Сяо Синчэнь запнулся, не находясь с определением категории людей, к которой можно было бы отнести юношу, и неоконченная фраза повисла в воздухе.

Мыслить здраво под этим водопадом слов, складывающихся в жалобы и просьбы, не выходило. Сяо Синчэнь покачал головой со вздохом - иногда люди вели себя настолько странно, что не знаешь, огорчаться несовершенству мира или посмеяться над его нелепостью. Но если юноша говорит такие здравые слова, то, верно, это первый и последний раз, когда он пойдет в игорный дом? В том, что на вредном и азартном лекаре были испробованы все средства убеждения и увещевания, заклинатель уже не сомневался - говорил молодой господин складно и проникновенно.

- Если я не могу ничем больше вам помочь, то, вот, возьмите, - Сяо Синчэнь достал из поясной сумки завернутые в белую тряпицу деньги и, поколебавшись пару мгновений, протянул половину монет. - Это достаточно? - уточнил он, наклоняясь, чтобы погладить собаку.

Сяо Синчэню не приходило в голову, что собаки могут кусаться, а люди - говорить неправду. Слишком мало прошло времени с тех пор, как он покинул священную гору, чтобы эти знания усвоились в полной мере. Все сказанное юношей воспринималось за чистую монету и не подвергалось критике, а гладить и чесать собаку так вообще радовало несказанно. Пес казался дружелюбным, не рычал и не скалился, и как будто бы питал взаимные чувства. Хозяин пса переживал за предстоящее ему нелегкое испытание. Молодой заклинатель переживал, что годы упорной учебы и самосовершенствования не спасали от мучительной и неловкой растерянности. Наверное, ведь был какой-то еще способ помочь без походов в игорный дом. Продажные женщины, игроки и пьяницы, конечно, внутренний свет не запятнают, но встречаться с ними все равно не хотелось.

Наставница много раз повторяла ему, что заклинатель должен защищать людей от монстров, но не проповедовать когда видит кого-то, менее совершенного, чем он сам. Проповедь, о которой не просили, не будет услышана и не найдет ответа в сердце, а если так хочется потратить время без пользы, то лучше уж носить в чашке воду в великую северную пустыню в надежде, что там распустятся цветы. Она говорила так: "Когда к Учителю пришел великий царь Запада и Севера и спросил, как ему победить в войне, Учитель рассказал ему, какими средствами может быть обретена победа, - рассказывала наставница. - Когда великий царь ушел, чтобы начать войну, ученики обратились к Учителю с мучившим их вопросом "Почему же ты не сказал царю, что он не должен воевать вовсе? ведь войны несут смерть и разрушение!". На что Учитель ответил "Великий царь не спрашивал меня, начинать войну или нет, он спросил лишь, как победить в ней". Синчэнь, мальчик мой, не надо пытаться изменить мир, рассказывая другим, что они не правы, когда делают то, что считают верным. Делай что должен сам и отвечай только на те вопросы, которые тебе задают". И все равно Сяо Синчэню было сложно хранить молчание и оставаться безучастным, когда он видел что-то по-настоящему ужасное. В этом смысле игорный дом и для него самого грозился стать серьезным испытанием.

- Если мы пойдем туда вместе, быть может, вы позволите мне сначала поговорить с лекарем? Вдруг он согласится просто продать лекарство? - все же предложил он то, о чем уже думал. - Но с кем же тогда останется собака? Как ее зовут, кстати?.. О, и я не спросил ваше имя, простите! Мое - Сяо Синчэнь.

- И маринованный дайкон, пожалуйста, - неловко добавил Сяо Синчэнь, отдавая врученную ему истекающую жиром куриную ногу псу Цветочку. - Я не употребляю в пищу мясо, учение, которому я следую, не разрешает этого, - пояснил он в ответ на полный недоумения взгляд юноши. Пальцы были теперь в липкой смеси мясного сока и жира, и заклинатель держал руку перед собой, не зная, ни как теперь передать торговцу деньги, ни обо что вытереть пальцы. С овощами и рисом таких конфузов обычно не случалось, а в лесу к тому же всегда можно было найти ручей или на крайний случай лопух.

- Почему вы говорите, что я могу лишиться веры в людей? Может быть, напротив, лекарь окажется не таким странным человеком, как выходит с ваших слов, и прислушается ко мне? Тогда вам не придется играть. Вы ведь и сами понимаете, что это дурное занятие.

Сяо Синчэнь с благодарностью улыбнулся псу, невольно спасшему его из практически безвыходной ситуации, и смог, наконец, расплатиться с торговцем за нечаянно случившееся угощение, неловко отсчитав нужное количество монет. Деньги отчего-то так и норовили выпасть из пальцев, привычных к мечу, кисти и сложным знаком магических печатей.
- Есть разные способы самосовершенствования, - очень серьезно сообщил он Ян Фэну. - Кто-то черпает духовные силы во всей жизненной полноте и даже в излишествах, а кто-то - в аскезе. Оба пути не хуже и не лучше друг друга, если тот, кто практикует их, знает, как верно распределять и использовать полученную ци. Считают даже, что путь полноты сложнее... Ох, простите, вам, наверное, совершенно не интересно сейчас слушать обо всем этом, когда вы так обеспокоены здоровьем вашего друга!.. - прервал он сам себя. Но чтобы заклинатели ели друг друга... Сяо Синчэнь внутренне содрогнулся, представив себе такую картину. Наверное, это было слишком давно, или его новый знакомый что-то неверно запомнил. И почему только истории о зверствах так нравятся людям, и они пересказывают их с такой охотой?..

- Все, что вы рассказываете, совершенно ужасно! Должно быть, этому человеку действительно нужна помощь - разве может такое поведение не быть болезнью, проклятием или знаком глубокого горя, живущего в сердце этого человека? Хотя, боюсь, справиться я могу только с проклятием, - Сяо Синчэнь со вздохом покачал головой. - Но... что я буду делать с завязанными глазами и как смогу помочь вам? - игорный дом, и впрямь, виделся заклинателю примерно так, как его описывал Ян Фэн. В картине еще почему-то присутствовали толстые свиньи, обильная еда, залитая липким сахарным сиропом и жиром, которую свиньи с довольным хрюканьем поедали, и непременно крепкое вино, которое в воображении Сяо Синчэня имело вкус солодки и эффект яда гадюки. От всего этого, конечно, нужно было защитить юношу, чья судьба сложилась так, что у него нет иного пути... Здесь мысль останавливалась. Меч или метелка едва ли будут полезны, а чем еще защищать, молодой заклинатель не знал.

Сяо Синчэню, напротив, казалось, что с повязкой на глазах он будет выглядеть куда более странно. И что такого необычного в его виде? Он уже встречался с другими заклинателями, и все они выглядели похожим образом, разве что у многих одежды были куда богаче. Но то, что звучало как добрый совет, полный заботы даже не о нем самом, а о людях вокруг, пока еще не могло вызвать у Сяо Синчэня разумных подозрений - конечно, он сам мало знал о мире, и все его знания никак не были связаны с такой странной областью как дома, будь они игорными, весенними или даже просто жилыми.

- Вам, конечно, виднее, молодой господин Фэн. Я последую вашему совету, благодарю, - хитрая лесть заставила шевельнуться в душе ядовитый росток гордыни, в грубоватой речи как будто отразилась совершенно иначе облаченная в слова и мысли тайная мечта заклинателя - быть тем, кто несет свет, указывая другим лучший путь. В чужих словах было легко потеряться, а уж в словах тесно сплетающих с тем, о чем думаешь сам - и подавно. Глас разума еще пытался воспротивиться происходящему и подкинул мысль, что оставлять пса на людной улице одного все же не хорошо, но тот сидел так смирно и смотрел так преданно, словно говорил "Идите спокойно, я буду смирно ждать".

Сяо Синчэнь потрепал его по ушам последний раз и принялся копаться в сумке, чтобы найти что-нибудь подходящее для защиты окружающих от его просветляющего взгляда.

- А сами вы где живете? Я обычно не снимаю комнаты на ночь, всегда можно найти, где переночевать, не утруждая никого собой. Да и деньги, признаться, у меня появились впервые...

Сяо Синчэнь в немом изумлении слушал невероятную историю, даже неприлично приоткрыл рот и, замерев, забыл, что искал в сумке.

- Как это ужасно! - наконец снова обрел он дар речи. - Так вы выросли без родителей, не знали даже их имен. Вам, наверное, многое пришлось пережить? - сам заклинатель остался сиротой в четыре года и помнил собственное детство смутно, лишь отдельными эпизодами. Отец и мать были бродячими заклинателями и самым отчетливым воспоминанием остался вид на остающуюся позади дорогу из бамбуковой корзины, в которой отец носил его на спине. Деревья, кусты, рисовые поля и цветущие рощи проплывали мимо и исчезали за горизонт, а родители все шли и шли куда-то вдаль. За несколько дней до своей гибели родители подарили маленькому Сяо Синчэню игрушку, которую он после бережно хранил, забрал с собой на гору и оттуда - в большой мир. Это был нелепый ярко-желтый в красную полоску деревянный тигр с торчащим вверх прямым хвостом. Такие игрушки делали на севере, их дарили мальчикам, чтобы те становились сильными и мужественными, как тигры. Родители, наверное, погибли на Ночной охоте. Они ушли вдвоем - помнились смутно перекинутые через локоть заклинательские метелки и тревожные голоса - и больше уже не вернулись. Четырехлетнего ребенка какое-то время из жалости держали на постоялом дворе, где он тогда остался, поручая несложную работу - принести воды, вымыть посуду, подмести пол, а потом однажды ночью он решил отправиться на поиски родителей, не веря, что больше никогда не увидит их. И кроме желтого тигра взять с собой было нечего. Но свое детство Сяо Синчэнь совсем не считал драматичным: оно было счастливым все то время, что он жил с родителями, и после снова стало счастливым, когда он попал вместе с наставницей на священную гору. Чужая фантастическая биография казалась ему куда более волнующей.

Из сумки, так и оставленной распахнутой, как будто свидетельствуя и разговор, и воспоминания, сейчас как раз торчал острый хвост тигра. Заклинатель смущенно убрал его поглубже и достал ленту, которой иногда перевязывал волосы.

- Спасибо, мне удалось справиться самому, - улыбнулся он. - Разве что вы поможете ее завязать, - не выпуская из рук сумку и метелку, сделать это самому было бы не так просто.

Все исчезло, как только Ян Фэн затянул узел ленты на затылке заклинателя. Сяо Синчэнь нередко бывал в местах, где царила темнота - пещеры, глухие леса, в которых любили селиться опасные для людей твари. Часто там нельзя было зажигать огненные амулеты, чтобы раньше времени не привлекать к себе внимание обитателей (янскую энергию они тоже чувствовали прекрасно, ее скрывать было гораздо труднее, но не невозможно), так что заклинатель умел ориентироваться, полагаясь на слух и чутье. Но, как выяснилось, дикие места для этого подходили намного лучше: город был полон звуками, голосами, самым разным шумом, и чтобы не потеряться во всем этом приходилось одной рукой держаться за так кстати поданную руку нового знакомого, а другой касаться загривка пса Цветочка.

- Добрый вечер, - вежливо поздоровался заклинатель, услышав, что Ян Фэн сказал кому-то про собаку-поводыря. Из-за порога игорного дома пахнуло душным теплом, дешевыми благовониями, алкоголем, медом, чесноком и не слишком заботящимися о чистоте тел и душ людьми, Сяо Синчэнь поморщился, стыдясь невольного презрения и неприязни, которые рождала эта смесь. Следом за запахами пришли звуки: веселые голоса, дребезжащая игра расстроенного гучжэня, смех, чавканье, позвякивание посуды и утвари. Отдельные реплики вырывались из общей какафонии: "Десять за час, тридцать за ночь, разве же это дорого?", "Как же это нечего ставить - у тебя есть еще дом и лавка!", "Дерьмовое у вас вино, мочой разбавляете поди!"... Сяо Синчэнь сильнее сжал руку своего спутника, не в силах хотя бы так не выразить растерянность и испуг.

Ему помогли сесть, рядом было окно, и это было хорошо - оттуда веяло свежим воздухом, в воздухе явственно считывались куриные ножки, оставшиеся неподалеку. Цветочек, видимо, тоже почувствовав запах, ткнулся мокрым носом в ладонь заклинателя, намекая, что самое интересное и полезное осталось снаружи. Сяо Синчэнь уже привычно погладил пса.

- Чай был бы очень кстати. Расплатить нужно будет сразу? - тут он понял, что передать деньги Ян Фэну будет непросто. - Деньги в сумке, но, я боюсь, вам сейчас будет проще их достать. Простите, что причиняю вам это неудобство... Ваш лекарь здесь сейчас? Может быть, он подойдет к нам?

Тут на плечо Сяо Синчэня опустилась чья-то рука, вместе с рукой пришло облако приторного персикового запаха и томный низкий голос проворковал над самым ухом:
- Даочжан впервые здесь, как я вижу. Хочешь, я побуду с тобой этим вечером? В незнакомом месте всегда нужен... ммм... поводырь, а я точно лучше, чем твой пес!

На счастье Сяо Синчэня он не мог видеть обладательницу голоса с пышными формами, едва прикрытыми полураспахнутым ханьфу, которое, кажется, и по размеру было таким, что вполне запахнуть его представлялось невозможным, и не очень молодым и симпатичным лицом под слоем белил и помады. Даже невинности неискушенного в жизни низов общества даоса не хватило, чтобы проигнорировать едва скрытый, как та грудь, непристойный смысл предложения. Он густо покраснел и очень осторожно попытался высвободить плечо.

- Большое спасибо, но я здесь совсем не за этим, простите...

- Другое дело, - одобрила смену подхода "весенняя дева", но вежливость собеседника не уменьшила ее целеустремленности. - И чего ты раскомандовался, малыш? Даочжан, поди, сам говорить умеет. Или вы из этих... совместно совершенствующихся? - криво усмехнулась она. - Так я и с двумя сразу могу, невелика беда, сладкий, - с этими словами она ласково потрепала Сюэ Яна по щеке.

Сяо Синчэнь встревоженно повернулся следом за голосами, переместившимися куда-то за спину и наверх. Из-под края ленты виднелась тоненькая полоска света, он вскинул голову, пытаясь рассмотреть хотя бы ноги.

- Добрая дева, вы все неверно поняли, - ласковым увещевающим тоном начал он. - У моего друга приключилась беда, мы не хотели бы никого здесь беспокоить или утруждать своим присутствием, нам нужно только поговорить с одним человеком, который сможет помочь моему другу, и мы сразу же уйдем. Спасибо за ваше предложение, но оно более чем неуместно. К тому же просветление достигается совершенно другими способами, если вам интересно, я мог бы рассказать вам. Хотите чаю? - слова даже ему самому казались неловкими, но ничего лучше сейчас не выходило придумать. Может быть, стоило просто дать несчастной женщине денег? Ее жизнь сложилась так, что она вынуждена была торговать собой, но ведь хотя бы одну спокойную ночь она, наверное, заслужила?

Женщина нахмурилась и устремила на Сюэ Яна как на более адекватный и понятный ей элемент подозрительный взгляд.
- О чем это он, а?

Пес оскалился и злобно зарычал, всем собой выражая, что позицию Сюэ Яна он всячески поддерживает и разделяет - или ему просто не понравилось, что на него только что чуть не наступили?

Женщина замерла на секунду, изумленно воззрев на недобро блеснувший нож, но испуг продлился недолго, она раскрыла рот и зычно позвала, мало заботясь об покое остальных клиентов:
- Братец Хэ, братец Хэ, смотри что делается! Этот недоросток мне вздумал угрожать! Да ты сейчас отсюда вылетишь головой вперед! У нас приличное заведение! Ты что себе позволяешь?!

Возле нее как по волшебству возник местный вышибала. Большое тело и маленькая голова ясно свидетельствовали избыток силы и недостаток ума - бьет раньше, чем думает. Вот тяжелый кулак без лишних раздумий и полетел в лицо Сюэ Яну.

Инстинкты и годы тренировок Сяо Синчэня тоже позволяли иногда не думать. Справиться с простой и понятной опасностью было куда проще, чем найтись в вульгарной ругани. Заклинатель одним плавным движением поднялся на ноги и двумя пальцами перехватил запястье братца Хэ.

- Уаи! - взвизгнул тот от боли.

- Ох, прошу прощения! - Сяо Синчэнь тут же чуть разжал пальцы, руки, впрочем, не отпуская. - Это какое-то недоразумение. Никто никому не угрожает. Правда ведь? - наугад повернулся он к своему спутнику, поняв вдруг, что не может знать наверняка, что происходило за закрывающей глаза лентой. - Пожалуйста, позвольте моему другу найти лекаря, и мы уйдем как можно скорее.

Сяо Синчэнь не решался снять повязку с глаз, боясь этим снова вызвать какую-нибудь странную реакцию окружающих людей, которых, кажется, становилось все больше и больше, но не видеть с каждой минутой становилось все волнительнее! Он начал медленно отпускать руку братца Хэ и убрал пальцы совсем, только почувствовав, что тот не собирается продолжать движение, которое должно было стать ударом. Теперь осталось перестать обеспокоенно хмуриться. Он протянул руку, чтобы погладить и успокоить надрывающегося Цветочка, тот издал финальный рык и ткнулся в пальцы мокрым носом. Стало заметно тише.

- Слышь, Фэн Чжуй, а ты говорил, жена твоя не знает, что ты играешь и моей ничего не расскажет! - упрекнул лекаря кто-то из толпы. - А откуда эти двое узнали тогда, где тебя искать? Или скажешь, даочжан свою магию применил? Ууу, ты хмырь!
- Нашли, в самом деле, куда за лекарем идти! Вот ведь нелюди...
- Боятся, что ли, днем да как приличные в дом к господину Фэну за лечением прийти?
- Но, может быть, и правда, у господ заклинателей случилась какая-то беда? Они же все время подвергают себя опасности!
- Вот ты дура романтичная! Сейчас тебя еще и выкупят, меньше сказки слушай вместо работы!
- А что, драки не будет? Я уже два ляна поставил! Эй, Чжи-сюн, верни мои два ляна!

- Господин Ян Фэн, с вами все в порядке? - Сяо Синчэнь повернул голову в ту сторону, где предположительно стоял Сюэ Ян, мечтая, чтобы сбивающий с толку многоголосый монстр, окруживший его со всех сторон, наконец умолк. - Многоуважаемый лекарь Фэн, мне не нужно лечение. Мой друг хотел бы, чтобы вы помогли его псу. Мы надеемся на вашу доброту и, конечно же, оплатим ваши услуги должным образом, - с этими словами он церемонно поклонился куда-то, откуда, кажется, отозвался лекарь.

Сяо Синчэнь, в очередной раз услышав что-то про обрезанные рукава, хотел было поинтересоваться, что имеется ввиду и что с рукавами не так, если они вполне благопристойно закрывают запястья, но, похоже, не стоило и надеяться дождаться от здешней публики разумного ответа. Скандал, родившийся из ничего, смущал - заклинатель не знал, как следует реагировать, и отчего спокойные и разумные слова вызывают только новый шквал насмешек и злых упреков. В свитках говорилось, что так могут вести себя люди, которых терзают злые призраки и демоны, и Сяо Синчэнь пока был далек от понимания, что бедность, жадность и самая обычная несчастливость порой меняют людей куда страшнее, чем любые темные твари. А Ян Фэн, похоже, был прав, рассказывая о несговорчивости лекаря. Заклинатель сосредоточенно нахмурился и наощупь нашел в сумке сверток с деньгами.

- Пожалуйста, возьмите, - протянул он их в сторону, откуда доносился голос его товарища. - Вы сейчас распорядитесь ими гораздо лучше, чем я.

- Отчего бы и не поиграть-то, господин... как тебя там? Фэн? Это Фэн как ветер или как горная вершина? Мы тезки, что ли, с тобой? Возьми нам вина - и поиграем. Но псину вашу лечить не стану - она же руку отгрызет и не поморщится.

Пес Цветочек возмущенно - или гордо? - рыкнул, словно поняв, что речь идет о нем.

- Я не понимаю... - начал и осекся Сяо Синчэнь. Правила этого места были какими-то странными и не поддавались логическому осмыслению: почему простая вежливость вызывает возмущение и попытки что-то тебе навязать, а честные ответы ведут к обвинениям во лжи и мошенничестве? Как вообще мыслят эти люди? Наверное, есть правда в том, что связываться с теми, кто слишком сильно отличается от тебя воспитанием и образом жизни, не следует - придется или уподобиться, или понести многие потери. Жаль было Ян Фэна, которому он искренне хотел помочь, а получается, что сделал только хуже. Останься он на улице вместе с собакой - и может быть все прошло бы куда более гладко? Заклинатель невольно опустил плечи, ощущая в здесь куда больше беспомощности, чем на любой Ночной охоте даже перед самой опасной тварью. - Ваше осуждение несправедливо, господин, - хотелось бы сказать, что слова прозвучали с мягким упреком, но нет, вышло резко и обиженно. - Мне жаль, что наш приход доставил вам неудобства, но наша доля вины в том не настолько велика, как вы говорите. Если вас это успокоит, я заплачу за невыпитый чай и несъеденную еду, и мы охотно уйдем, - правила вежливости требовали здесь поклона, но вместо этого Сяо Синчэнь только гордо вскинул голову. Обидно было не за себя, а за юношу, которого обстоятельства и так вынудили пойти в игорный дом, где точно ничего хорошего его не ждало, а теперь еще и делали все усилия напрасными, заставляя уйти ни с чем.