Гуаншань, признаться, не ожидал такого деятельного подхода от наследника. Сам он в его годы наверняка только посмотрел бы бездумно и испуганно на такую невиданную вещь и, выслушав историю, надеялся бы, что она как можно дольше будет от него как можно дальше. Может, и зря он сетовал, что Цзысюань совершенно не похож на него - от столь ярких различий иногда куда больше добра.

- Благодарю сына и наследника за столь живое участие в бедах его отца. К моему стыду, ни разу гордость не позволила мне обратиться за помощью к ордену Лань. Не только в гордости дела, наши отношения с многоуважаемым наставником Цижэнем никогда не были полны приязни. Мягко говоря, - глава Цзинь скривился недовольно, припоминая несколько последних встреч и весь тот объем унизительных замечаний, которые ему пришлось выслушать от человека, который был при том одних с ним лет. - Может быть, удастся договориться о чем-то с новым главой ордена, всем известна доброта Лань Сичэня, - он задумчиво помолчал, отсчитывая про себя секунды. - Говорят, часть знаменитой библиотеки Облачных глубин удалось спасти и теперь она в Цинхэ. Там, впрочем, мне все еще не рады, так что придется отложить изыскания. Разве что ты или твоя матушка захотите предпринять путешествие.

Отредактировано Цзинь Гуаншань (2020-05-16 01:09:14)

- По крайней мере Лань Сичэнь был там некоторое время назад, насколько я знаю, - уточнил Гуаншань. Привычка заставляла даже с близкими говорить так, чтобы ни одно слово в конечном результате нельзя было расценить как ложь. Наследник Лань мог отправить в любое другое место - и как тогда будет выглядеть сказанное?.. Глава Цзинь усмехнулся собственным мыслям и покачал головой: не доверять мыслям и мнениям собственного сына - довольно невеселая участь. И этот еще неплох, а вот второй золотоглазый мальчишка при первой возможности просто вонзит нож в спину любому. С другой стороны и сам Гуаншань ведь нарушил когда-то все возможные законы сыновьей почтительности.

- Ты прав, Цзысюань. Вернемся к партии.

Они пришли назад тем же путем, Гуаншань посмотрел на расстановку фишек на доске - она не обещала ни внезапных осложнений для его стороны доски, ни головокружительных побед.

- Чей сейчас ход, ты помнишь? Расскажи, что ты думаешь о происходящем в Поднебесной, Цзысюань? Если бы ты был главой нашего ордена?.. - вопрос остался недосказанным - возьми и реши сам, каким должен быть финал. Так или иначе, как ни сформулируй, а все будет о выборе стратегии. Мы все изучали стратегемы, но жизнь куда причудливее. Спасение юной девы романтично, а война неприглядна куда больше, чем эпична. Гуаншань не хотел войны - земли Цзинь займутся пламенем так же легко, как горит бумага, это скалы поджечь непросто. Но в глупой игре, которую так любят простолюдины, пластичность бумаги оказывается сильнее твердости камня.

Отредактировано Цзинь Гуаншань (2020-05-19 00:47:31)

- Благодарю за искренний ответ, сын мой. Твой дед гордился бы тобой. Жаль, что ты едва ли помнишь его.

Когда его внуку было чуть больше года, предыдущий глава ордена умер от скоропостижной и тяжелой болезни, как считали. И именно Цзысюаня, маленького, похожего на куклу в своих роскошных миниатюрных золотых одеждах, отец Гуаншаня хотел видеть перед смертью и пускал к себе. Рядом с ребенком глава Цзинь оживлялся, соглашался принимать еду и лекарства и даже начинал шутить и рассказывать, то и дело заходясь кашлем, какие-то забавные - наверняка выдуманные - истории о своих приключениях. Своему наследнику, которого он приказывал позвать раз в неделю, чтобы расспросить о том, как без него идут дела ордена, он сказал перед самой смертью только одно - "Я знаю, что всем этим обязан тебе. Надеюсь, твой сын вырастет другим. А если нет, убей его раньше, чем он тебя, Гуаншань".

- Заклинатели должны не только бороться с монстрами и темными тварями. В первую очередь они должны защищать людей, не обладающих сформированным золотым ядром. Прост и понятен путь даосов, отвечающих только за собственную чистоту действий и помыслов, - черная фишка со стуком опустилась на доску, глава Цзинь посмотрел на сына серьезно и тревожно. - Мне жаль, что мои действия ты оцениваешь так, как сказал, - почему, говоря о расчете на дружбу, никто не вспоминает о том, что вообще-то предать друга, чьим отношением дорожил, которым восхищался и которого уважал - совсем не подвиг? Можно было бы пожалеть Верховного заклинателя, если бы любые отношения с ним, и правда, были продиктованы только политическим расчетом. Но об этом Гуаншань не стал говорить. - Война с орденом Вэнь станет самоубийством для любого ордена, да и для всех орденов вместе. Мы отстроим наши крепости и наберем новых адептов, говорят они. А я не хочу, чтобы земли Ланьлина горели из-за поспешности моих решений. Башню можно восстановить, сады снова расцветут не через одну весну, так через две или три, но жизни людей, которых мы должны защищать как заклинатели и как те, кто получает налоги с их земель, прости уж за прозу, будет не вернуть. И едва ли учение о цикле перерождений сильно их утешит. Цзысюань, я буду делать все, чтобы на земли Ланьлина не пришли армии - ни Вэнь, ни Не.

Гуаншань прищурился,, пытаясь понять, насмехается Цзысюань или всерьез воспринял все сказанное именно таким образом. И почему нет разговоров сложнее и тревожнее, чем с собственным ребенком? Вот уж воистину - карма и законы воздаяния!

- Ты прав, крестьян совершенно все равно, кто стоит над ними, если их не лишают еды и крыши над головой. Они - как неразумные дети, которые любят того, кто хвалит и дает сладости, и обращаются против того, кто требователен и взыскателен. Но мы говорим о разгорающейся войне, а не о том, кому достанутся доходы с наших обширных земель. Если бы все проблемы можно было решить, лишившись части казну ордена, это были бы не проблемы, а всего лишь статья расходов.

Гуаншань помолчал и разлил по пиалам еще вина. Ночь за окнами густела чернильной синевой, а ветер наконец-то приносил не утомительные колыхания душного воздуха, а прохладу. Мнимое, кратковременное облегчение.

- Я хотел бы, чтобы мой сын и наследник поддерживал меня и разделял мои устремления, но, боюсь, мы слишком разнимся с тобой во взглядах на жизнь. Так ли это, Цзысюань?

- Раньше в игре сянси было семь царств и семь их армий. Игрок, принимающий командование над армией провозглашал "Если любое из государств под моим командованием будет потеряно, это случится из-за моей неосторожности", - Гуаншань говорит таким тоном, как будто просто размышлял вслух, он отпил вина и пушкой-пао срубил нефритового всадника-ма. На доске становилось все опаснее. - Девятое правило игры звучит так - "Если не можешь победить, надо избегать прямого столкновения". Вся военная и стратегическая мысль Китая на моей стороне, и все же! - вино во второй подход к нему пьянило быстрее, чем в начале вечера, главе Цзинь было горько и весело одновременно. Люди, подобные Цзысюаню, вызывали у него смесь зависти и восхищения - хотелось бы так же не знать страха и сомнений. - Я поеду в Огненный дворец, чтобы хотя бы отсрочить то время, когда по всем нашим землям загорятся деревни и поля. Прошу тебя, Цзысюань, не делай никаких глупостей в мое отсутствие, иначе все, чего мне возможно удастся добиться, рассыплется прахом.

Гуаншань вздохнул устало - слишком явственно все мысли сына были написаны у него на лбу, ровно над киноварной точкой. Будет забавно, если мальчик в конечном итоге окажется прав, и ему вместе с остальными гордыми заклинателями, опьяненными собственным героизмом, удастся то, что не смог его дед. Можно ли попасть стрелой в солнце, сияющее в небе? Стрелку Хоу И это удалось и даже не один раз.

- Очень на это надеюсь, - на доске слон-сян Цзысюаня угрожал сразу двум на выбор пешкам Гуаншаня: выбирай любую и ешь.

- Детям всегда скучно и тесно в родительском доме, - небрежно пожал плечами Гуаншань. - Теперь к тому же придется думать о новой помолвке для тебя, но в Поднебесной, кажется, не осталось девиц подходящего статуса и возраста. Вот разве что дева Цинь Су. Говорят, она мила и благовоспитана, все как тебе нравится, - глава Цзинь едва помнил эту деву. Она была в Благоуханном дворце на каком-то празднике вместе с родителями, но скромное очарование этого еще нераспустившегося цветочка меркло рядом с ее матерью, похожей на изящное соцветие февральской орхидеи. - Нужно будет посоветоваться с твоей матерью, не преждевременно ли это.

Пешку было не жаль, хотя Цзысюань выбрал не ту, которая вела к гибели слона. Гуаншань перенес своего всадника, которого со спины поддерживали две пешки и одна пушка, через реку. До конца этой хаотичной партии было еще далеко.

Гуаншань рассмеялся и снова разлил по пиалам вино, задумчиво постучал срубленной нефритовой фишкой по краю доски, повертел между пальцами, как в детском простеньком фокусе с монеткой.

- Как скажешь, как скажешь. Невозможно вести серьезные разговоры до утра, это только утомляет и дарит головную боль. Но, кажется, нет такой темы, которая могла бы развлечь нас обоих. Разве что ты предложишь что-нибудь?