Нежность, с которой смотрели друг на друга вернувшиеся из огня дети, не могла быть ничем иным, кроме как раскрывшимися лепестками, наконец-то, взаимных чувств. Госпожа Цзинь, уводя девушку из янтарной гостиной, только покачала головой. Сейчас там, за закрывшимися дверьми, будут в подробностях обсуждать каждое мгновение случившейся резни, которое ни ей – лаконичности рассказа от главы ордена Не было вполне достаточно – ни, тем более, девочке Цзян слышать было совсем ни к чему. О последствиях будут договариваться мужчины, а молодая дева лишь прольет невидимые слезы: госпожа Цзинь почему-то не сомневалась, что Ян Ли не расплачется. Даже сейчас, когда девушка выглядела как тонкая ивушка с серебристыми листочками, внутри неё ощущался тонкий стержень. Не карающая сталь, коей славилась её матушка, но сердцевина из легкого и упругого металла, который можно согнуть, но вряд ли – сломать.

- Я провожу тебя в мое любимое место в саду, дева Цзян, - произнесла она с улыбкой, после того как отвлеклась на раздачу слугам необходимых приказов. Принести вина господам, приготовить Хрустальный павильон к обеденной трапезе, а ещё доставить одну шкатулку из её собственных покоев, - Сейчас мы ненадолго задержимся, чтобы всё успели подать, и совсем чуть-чуть прогуляемся. Знай, что я совершенно не шутила, когда говорила, что вы можете оставаться здесь столько, сколько посчитаете нужным. И ты, и молодой господин, что прибыл вместе с тобой, получат здесь любую помощь и защиту… насколько мы все в принципе можем чувствовать себя здесь защищенными, - горько добавила госпожа Цзинь, спускаясь по мраморным с золотыми прожилками, ступенькам, - Я скажу тебе честно, госпожа Цзян, для меня невозможно представить ту скорбь, которая сейчас стальными руками сжимает ваше сердце. Но твоя матушка была моей близкой подругой, и в её письмах было столько всего о тебе, что я считаю тебя почти своей родной дочерью. И, само собой, желаю помочь тебе от чистого сердца.

Она провела деву Цзян дальше по саду, не стремясь обращать внимание девушки на красоты вокруг: для этого ещё будет время. Тем более, что сады Благоуханного дворца различались с природой Пристани Лотоса самой их основе. Если красоту ордена Юнмэн Цзян было принято считать природной, где человеческие руки лишь помогали ей достичь идеала, то в Ланьлине даже деревья росли так, как того желали люди. И даже самый нежный и красивый цветок, выросший не на отведенном ему месте, будет бережно пересажен в строго отведенное ему одному место.

Когда они, наконец, дошли до подготовленной беседки, госпожа Цзинь первым делом взяла в руки шкатулку и раскрыла её перед девушкой: на шелковом ложе лежала серебряная заколка в виде цветка лотоса, которую она когда-то давно приготовила в качестве дара на свадьбу. Сейчас было более подходящее время: во всем этом золоте и пионовом аромате так важно не утратить себя.

- Возьми это украшение, моя дорогая. Я хочу, чтобы где бы ты ни оказалась, в какие бы места не занесли тебя ветра судьбы, ты, как и твоя матушка, никогда не забывала о том, откуда ты. Она достаточно острая с одного конца, чтобы, быть может, однажды спасти твою жизнь… или твою честь. Сейчас ты и только ты решаешь свою судьбу, моя дорогая, но, если тебе потребуется совет – ты всегда можешь просить его у меня. А теперь выпей бульона, я знаю, что ты устала и проголодалась.

- Ну что ты, милая, как ты могла подумать, что вы можете стать обузой? Пока я всё ещё здесь хозяйка, в Благоуханном дворце найдется место для двух детей, чтобы они уж точно никогда ни в чем не нуждались, - на скромность девушки госпожа Цзинь отреагировала добродушным ворчанием и отвернулась к столу, чтобы не смущать девушку, скрывающую грусть. Ах, какая бы преемница вышла, глазам приятно: скромная, миловидная, но с характером. И пусть сейчас события и не могли дать раскрыться этому цветку во всей красе, однако же сталь закаляется не в лепестках роз.

Как бесконечно жаль, что все вышло именно так.

- Мой сын, я полагаю, будет вспоминать время, которое он провел вместе с вами, ещё очень долгое время, - сказала она, наконец, занимая место за низким столиком, на котором сейчас стояли угощения, способные подкрепить девушку, - Знаешь, моя дорогая, он ведь совсем не похож на своего отца, отчего они постоянно сталкиваются как вода и масло… Но не сомневайся, что он олицетворяет хорошее отношение всего клана к тебе и твоим близким, девочка. Какое бы решение ты не приняла, ты можешь рассчитывать на нашу помощь. Единственное, о чем я тебя прошу сейчас – не спешить с решениями. Во всяком случае, пока не утихнет буря.

Воздух был по-утреннему свежим и слегка горчил ароматом цветов, госпожа Цзинь вдохнула его и ласково погладила девушку по голове – жест нежности, который ей вряд ли дарила её мать. Ну так подруги и не обязаны быть похожими.

- Мы всегда тревожимся за наших детей, даже если точно уверены, что они сейчас мирно спят в собственной постели, - произнесла она, - Когда-нибудь ты тоже познаешь это чувство, и это будет самым важным в твоей жизни. Но пока… не торопись. Оставь спешку мужчинам, наше право сидеть на берегу реки и ждать, что на этот раз нам принесет вода. Расскажи мне о том, что с вами происходило, когда вы выбрались из Пристани. Долго ли длился ваш путь? Был ли он спокоен или наполнен опасностями?

Для госпожи Цзинь емкое и опасное слово «война» пахло вином из переспелых слив, в котором её супруг топил тревогу, когда она переливалась через край. Оно пахло тонким ароматом благовоний, возжигаемых добрым богам, чтобы те озарили их семью своей милостью и благодатью. Оно звучало тревогой и гнилым, зазубренным шипом в груди, когда новости о сыне становились помехой дыханию. Для неё война была тем, что разрушает её дом, точит деревянные балки и перекрытия подобно невидимым паразитам, и теперь остается только и ждать, когда же все трухой и пылью осядет на волосы… И вот перед ней сидела девушка, которой, как и всем сейчас, пришлось повзрослеть слишком быстро.

Сяоли смахнула появившуюся в уголке глаза теплую слезинку, когда Ян Ли с неизвестной пока для себя теплотой рассказывала об их бегстве вместе с младенцем и сыном. Вот только неизвестной ли? Могло ли между ними случиться что-то большее, чем просто протянутая рука помощи? А-Сюань никогда бы не совершил ничего подобного… но любовь слепа, а юность не умеет ждать. Ох…

- Моя дорогая, сейчас этот путь для тебя закончился. Благодаря моему супругу Ланьлин остается самым безопасным местом в Поднебесной, и я полагаю, что такое положение вещей сохранится достаточно долго, - с изрядной долей уверенности произнесла она и взяла девушку за руку, когда та утолила первый голод. Степенно, неторопливо… Все же воспитание Ян Ли было выше всяческих похвал. Погладив её по ладони, госпожа Цзинь снова отпустила руку и поправила выбившуюся прядь волос из-под заколки с цветком лотоса: - Скажи мне, доченька, тебе нравится мой сын? Я знаю, что вы были связаны узами помолвки достаточно долгое время, но сейчас вы вольны выбирать сами свою судьбу.

Интересно, в курсе ли девушка о договоренности с Не Минцзюэ? Что тот отступит? Может быть… Однако сейчас это все бы очень сильно усложнило. И лишь от ответа девы Цзян зависит, вступит ли госпожа Цзинь в эту битву на кончиках пальцев против разъяренного быка. По глазам сына она уже увидела ответ, но что скажет девушка? Взаимны ли их чувства?

Как бы ни было горько осознавать, что у детей, наконец, сложилось то нежное и трогательное чувство, робко именуемое ещё не любовью, но тем счастливым состоянием в груди, ласкающим изнутри нежнее, чем прикосновение крыла бабочки, но Ян Ли и сама высказала сейчас все мысли госпожи Цзинь по поводу невозможности спешки. А, быть может, и в принципе невозможности возобновления помолвки. Ордена Юнмэн Цзян сейчас нет – лишь обугленные остовы домов и закопченная черепица крыш, и потребуется очень много усилий, прежде чем былое величие будет восстановлено. Конечно же Ланьлин не оставит друзей без помощи, но…

- Я прекрасно понимаю тебя, моя дорогая. Сейчас любые брачные союзы будут крайне неуместны, ведь они возвещают о наступлении времени радости, в то время как сейчас время скорби. Я бы предложила тебе остаться здесь в качестве моей гостьи, ведь это я хозяйка Благоуханного дворца, а о нашей дружбе с госпожой Юй известно всем и каждому. Однако я слышу, что это принесет тебе лишь боль и тоску. И все же подумай об этом. Безопасность ордена Цзинь держится не на числе мечей или сабель, которых сейчас всё равно будет недостаточно. Безопасность ордена Цзинь держится на шорохе кисти, когда она складывает тушь на пергаменте в черты, а черты – в иероглифы. Я не вправе тебя заставлять…

Госпожа Цзинь задумалась, стоит ли говорить Ян Ли об их собственном уговоре с Не Минцзюэ, что случился во время её визита в Цинхэ. Господин Не отступит, если узнает, что сердце его возможной невесты уже принадлежит её сыну… Вот только принесет ли это счастье? Влюбленность подобна вспышке фейерверка: освещает лица лишь на долю удара сердца, но проходит. И только любовь может греть подобно пламени свечи, однако для неё требуется очень много времени.

- Господин Не не из тех, кто отказывается от принятых решений, моя дорогая. Насколько я смогла узнать, он порывист, но при этом честен и благороден. И очень похож на моего сына, - с улыбкой добавила она, - Но на всё требуется время. Сейчас, пока не принято окончательных решений, у тебя это время есть. То же самое касается и твоего брата: я предлагаю вам переждать войну здесь, и уж не сомневайся, ни одна живая душа не посмеет вам навредить, пока я жива.

Не желая давить ещё сильнее, она вздохнула и пододвинула девушке пиалу с нетронутым медовым отваром. Из сложившейся ситуации просто не было решения, которое бы разом устроило всех, но это не значило, что его не следовало искать дальше.

- Что ж, возможно, это и к лучшему, - произнесла в ответ госпожа Цзинь, грустно глядя на девушку. Ян Ли не производила впечатления человека, который живет и дышит местью – немедленной и беспощадной – но госпожа Цзинь давно отучилась судить о человеке по его оболочке. Да и что она могла понять в день краткой радости посреди бесконечной скорби?.. – Я могу лишь выразить надежду, что это принесет мира твоей душе. Помощь людям и… и пребывание вдали от Ланьлиня. Твоя матушка всегда ставила честь превыше всего, однако позволь же и мне поделиться с тобой своей мудростью. Честь очищает и заставляет держать голову ровно, но сейчас ты отвечаешь не только за себя. Не дай представлениям о чести поставить под угрозу жизнь невинного ребенка.

Она задумалась, а где же, собственно, им получится жить в холодной и, мягко говоря, неприветливой Юдоли? Двум хозяйкам не бывать, а одна в Цинхэ уже есть. С поистине Цзиньским характером, пусть и носит нынче фамилию Не. Это будет непросто… Госпожа Цзинь вспомнила первые три года собственного замужества, когда жила под крылом свекрови – женщины властной и жесткой, пусть только и там, где это действительно было нужно. Но и она вздохнула с облегчением, когда предыдущая хозяйка отправилась в монастырь. Это будет непросто… Но дева Цзян уже совершила свой выбор.

- Я желаю тебе удачи на выбранном тобой пути, моя дорогая. Надеюсь, что завтра будут готовы твои одежды в цветах твоего клана, чтобы ты могла ни в чем не нуждаться на новом месте. Также в Благоуханном дворце достаточно обширная лекарская. Какие-то травы привезла ещё я из своего родного края, какие-то были куплены здесь за те двадцать лет, что я живу тут. Ты можешь взять с собой все, что тебе понадобится. Чего бы ты хотела ещё? Ты не должна ехать с пустыми руками, моя дорогая.

Щедрость ли?.. Нет, ну конечно же нет. Собрать девушку в путешествие, которое вполне может окончиться свадьбой, было самым меньшим из способов почтить память подруги и всей Пристани лотоса, которую госпожа Цзинь искренне любила за то ощущение свободы, что она испытывала каждый раз, когда приезжала в гости. Свобода заключалась в малом: долгих прогулках под почти белым летним небом, беседами о семьях за чашечкой разбавленного вина, разговорами о мужьях и детях… Конечно, очень осторожными, ведь даже душевная склонность и близость никак не могли способствовать выдаче тайн. Но все же это было много больше, чем змеиный клубок, который ей так или иначе приходилось держать на виду в Благоуханном дворце.

- Дети не должны страдать в этой войне, - сказала она, наконец, - Вы совершенно не виноваты. И мне больно осознавать, что история, начавшаяся много лет назад, наконец, получила продолжение и в вашем поколении. Это очень непросто, я понимаю. И нам остается лишь верить, что рано или поздно все закончится.

К несчастью, ей совсем нечем было больше утешить девушку. Та и сама понимала, что свадьба с А-Сюанем невозможна, а положение наложницы может быть пределом мечтаний какой-нибудь недалекой дурочки, но никак не дочери одного из сильнейших кланов. Пусть его величие сейчас и окутано клубами дыма. Значит, каждый должен делать лишь то, что ему по силам: Ян Ли отправится в Цинхэ, где будет сама решать свою судьбу, а она, госпожа Цзинь, продолжит хранить и умножать тайны ордена, ставшего ей родным. Интересно будет посмотреть на их встречу через некоторое время… Станет ли девушка той, что затмит память собственной матери? Или растворится в пронизанных холодом коридорах Юдоли?

- Остались ли у тебя вопросы или пожелания, моя дорогая? Быть может, ты хотела бы получить какой-нибудь совет? Или ещё что?

- Дитя мое… - тихим, теплым шепотом произнесла Сяоли, снова ласково погладив девушку по голове. Что может быть важнее счастья детей? Увы, госпожа Цзинь могла перечислить слишком длинный список, где любовь была в самых последних рядах. Любовь – это приправа, делающая блюдо вкусным и незабываемым, однако если нечего есть – душистый перец никак не поможет, - Твоя просьба совсем не кажется мне наивной. Мне грустно, что ты уезжаешь отсюда, влекомая долгом, с такой тяжестью на груди. Я не вижу в тебе ни тени лжи или лукавства, а потому твоя просьба лишь укрепляет меня в этой уверенности.

Госпожа Цзинь задумалась было, а была ли она такой же светлой и чистой душой? Да, безусловно, первые годы в Ланьлине были именно такими. Страшными, странными и непонятными, и лишь поддержка супруга давала ей возможность не сломаться. Легко и просто не было никогда, и замужество – всегда первый шаг на бесконечную гору. Вот только Ян Ли сейчас это ничем не поможет: не должна девушка сейчас снова ехать, оставаться одна в незнакомом доме, пусть там её точно никто не обидит. Ах если бы можно было повременить с её отъездом…

- Ты делаешь все правильно, моя дорогая, пусть я и думаю, что тебе стоило бы остаться в Ланьлине. Но твое решение от этого не становится неверным. У каждой из нас наступает момент, когда мы должны совершить выбор, но, выбрав, мы следуем ему до конца. Когда-то давно я выбрала сторону своего супруга, ты же сейчас должна хорошо подумать, прежде чем решиться. Но решившись – стой до конца. И тогда у тебя хватит сил пережить эту войну, пусть сейчас и кажется, что она будет идти бесконечно.