- Имя юноши перед тобой Мэн Яо. Он ублюдок главы Ордена Лань Лин Цзинь. Поступает к тебе в компаньоны с сегодняшнего дня. Покажешь ему, как тут все устроено... расскажешь. И головой отвечаешь за его жизнь и присутствие в Огненном дворце. Это понятно, Сюэ Ян? - Вэнь Жохань подпер кулаком щеки и задумчиво осмотрел обоих.
Мэн Яо более красив, все таки отцовская кровь сказывается, но эти глаза опущенные в пол ему совершенно не идут. То ли дело Сюэ Ян, смотрит дерзко, почти нагло, но может быть именно этим и притягивает. Двое таких непохожих... неплохо для коллекции, если будет толк. Покажет только время.
- Сейчас ты отведешь его в покои подле твоих и он зарисует тебе... как ты там сказал Мэн Яо? Внутренние укрепления Цин Хэ? Их военные планы? Секретные переговоры? Все изложишь на бумаге мелким почерком и распорядитесь, чтобы доставили мне. Если все понятно. то можете идти. - он подождал когда Мэн Яо разогнется. чтобы все таки иметь возможность заглянуть ему в глаза еще раз - И, Мэн Яо - помни. Через неделю.

Задание от Верховного заклинателя было четким и предельно ясным: не дать гостю натворить глупостей. В противном случае… Сюэ Ян улыбнулся и продолжил быть не по-своему кратким в ответах:

- Слушаюсь, господин Вэнь, - ещё один поклон. – Всё понятно.

Задерживаться больше необходимого он в тронном зале не собирался: проницательно-темные угли глаз Верховного заклинателя сейчас вызывали не интерес, а досаду. И желание отвести взгляд, чего бродяжка, конечно же, делать не собирался. А потому повернулся и задержался у двери, ожидая своего сопровождаемого. Раз уж он отвечает за него головой – отходить далеко он не собирался. Проще всего будет поселиться прямо с ним… ну или привязывать на ночь. Или перебить ноги… Столько вариантов, не знаешь, за какой ухватиться.

Мэн Яо не заставил себя ждать, а потому небыстрый путь до комнат они преодолели нога в ногу. Ублюдок Гуаншаня? Планы и секреты Цинхэ? По всему выходило, что защищать следовало не от Яо, а его самого. Уши есть везде, а мужчина рядом располагает бесценными сведениями. Скорее бы он ими поделился…

- Ну вот и встретились, - сказал он ради того, чтобы что-нибудь сказать. Бродяжка вообще в последнее время предпочитал молчать. – Уж не обессудь, но жить я, пожалуй, буду с тобой. Или ты со мной – что предпочтешь? Отвечать за ценность твоей головы, пока моя дрыхнет в соседних покоях, я как-то не приучен…

Ну Яо хотя бы не спорил – уже неплохо. Шел спокойно, лишнего не болтал и не спрашивал, никого из слуг или безымянных адептов по дороге они не встретили. Попрятались все, что ли? Крыло, в котором они теперь жили оба, было гостевым, не хозяйским, но тут и там попадались мужчины с характерными хищными чертами лица лучезарного ордена. Кажется целомудрие – не самая сильная сторона сильных мира сего, даже Вэнь Нин… тут бесконечный поток мыслей прервал Яо со своей наблюдательностью.

- Я думаю, что в лагере мы все выглядели… не очень, - хмыкнул Сюэ Ян, который до лагеря вообще мало чем отличался от подзаборной падали. – Ты тоже хорошо смотришься, только… - он посмотрел внимательнее, ощупывая взглядом лицо… - Ох!

Как именно выглядит Мэн Яо, Сюэ Ян сказать не успел – его сгребли в объятия, сжали и окатили теплом радости от встречи. И это было… неожиданно. И никак не похоже на попытку проявить агрессию или как-то заявить об игнорировании личного пространства. Да его правда были рады видеть! Воспоминания о лагере, стоптанные тысячей шагов, что он проделал в Огненном дворце, всё-таки пробились первыми робкими травинками через глиняную дорогу. Мэн Яо был тем, кто принял его таким, какой он есть, выслушал исповедь и точно так же обнял. Да ещё и без сомнительного подтекста, которым вовсю любил разбрасываться сам бродяжка…

- Ну ты… - он неловко обнял в ответ, всё ещё удивленно глядя перед собой. – Здравствуй, братец… - хмыкнул он, припомнив ответные тайные откровения. – Или тебя лучше называть сестренкой? Мне нравится, как звучит. Сестренка Яо, добро пожаловать! – настроение, не взирая на тоску, улучшилось на пару зернышек риса. – Располагайся, комната большая, а я занимаю мало места. Всё, что нужно, приносят слуги. Воду в бочку, еду, тебе ведь кисти и бумага будут нужны… Если хочешь – покажу, где тут обычно обитаю я. В отведенных мне покоях я, видишь ли, появляюсь крайне редко…

Точнее было сказать, что не появляется вообще, предпочитая ночевать в пропахшей шалфеем и травами комнате в хозяйском крыле, а днем пропитывался запахом крови.

- В общем, раз уж я не собираюсь от тебя отставать ни на шаг, привыкай, - закончил он свою сбивчивую речь.

Потрепанный. Самое лучшее слово, которое могло бы охарактеризовать пришедшего в Огненный дворец Яо. Судя по всему, иначе сюда и не приходят – сам бродяжка выглядел не менее колоритно всего несколько месяцев назад. Как нежнейшая роза, которую побили морозами, а потом ногами. Сюэ Ян предпочитал изящные сравнения…

- Разве речь была о том, для кого лучше, сестренка? – он ухмыльнулся и отошел в сторону. Объятия – это хорошо, но в меру, особенно, когда чужие губы – и зубы! – находятся рядом с жизненно-важными участками на шее. За время пребывания в самом сердце ордена Вэнь бродяжка слегка одичал. – Ах да, ты же должен написать всякое-разное, - он отошел к огромной и единственной кровати в комнате и плюхнулся на неё с размаху. – Тайны и планы ордена Не, в которые ты был посвящен? А тебя опасно иметь… - пауза, чтобы двусмысленность мог просмаковать не только он один, - близко. И чем же тебя так расстроили? Предпочли кого получше, не разглядев, что ты за сокровище? Как… недальновидно со стороны того человека. Запамятовал его имя… Вон лежат письменные принадлежности, можешь приступать, я даже готов немного помолчать.

Но немного помолчать не получилось: первичная угрюмость сменилась истерической болтливостью. Сюэ Ян болтал ногой, затем ерзал на кровати, потом и вовсе отправился в путешествие по комнате:

- Все покажу… ты же не из пугливых, так? Добрался досюда я просто. Можно сказать, даже скучно: обвал в пещере, куда нас загнали представители этого гостеприимного ордена, пролом… я вылез и пошел. Даже умудрился спасти человека, представляешь? Ну да это не самый интересный отрезок моей истории, лучше расскажи мне то, как ты докатился… - он обвел рукой комнату, - до жизни такой. Раз уж я по твоей милости остаюсь на неделю без развлечений души и тела, развлекай меня ты, сестренка. О, раз уж мы с тобой такие родственники, расскажу и о том, что я про себя узнал. Мерзко и отвратительно – тебе понравится. Переплюнул даже тебя по статусу!

Яо работал. Четко, сосредоточенно и очень аккуратно, будто ещё не осознал свою уместность в Огненном дворце. Кисточка летала, периодически окунаясь в тушь, чтобы выводить четкие – ни единой лишней черты – иероглифы, за вязью которых скрывалась судьба целого клана. И рука не дрожала. Ох и сильно же тебя обидели, приятель… А ещё Яо параллельно разговаривал, реагировал и явно не испытывал неудобства от работы на оба фронта. Даже на такой деятельный и отвлекающий, как беседа с ним.

- Ты талантлив, - ни с того ни с сего выдал бродяжка, как продолжение собственных мыслей. – И злопамятен. Дивное сочетание, возбуждает, - хмыкнул он, садясь рядом. Но не настолько, чтобы мешать доверять бумаге очередную порцию правды. – Убил, значит. Хотел бы я это видеть… Как весь такой чистенький, осторожный ты, вдруг пронзаешь мечом того, кто присвоил себе твое. О да, полагаю, что зрелище было очень знатным… - он облизал губы и перекинул собранные в хвост волосы через плечо, чтобы не сильно топорщились. Расчесывался бродяжка всё ещё пальцами, если был один, а потому от прически было только название. – Значит, теперь твоя месть идет главе ордена Не? Высоких же ты выбираешь себе врагов, мне до тебя далеко! Так, один занюханный клан и… ладно, не важно.

Яо тоже задавал вопросы. И даже казалось, что в его голосе звучал искренний интерес, пусть чужие приключения всегда идут слишком мимо, легче теплого весеннего ветерка. Колыхнет прядь волос – уже стал частью твоей жизни. Пусть и на один удар сердца.

- По-твоему я расстроен? – это было даже досадно, чем он выдал себя? А так ли он хотел это вообще скрыть? – Я расстроен, - произнес уже утвердительно. – Я расстроен от осознания, что мир слишком несовершенен для такого как я. И никак не желает жить по моим правилам… Вот, например, тот, кого я спас. Я спас пастуха, сестренка. Знаешь кто это такие? Люди, которые вдруг отчего-то сами решили, что могут охранять стадо, при этом, совершенно не понимая, кого и зачем. Пастух, который считает, что он просто прав, а все остальные – нет. Особенно, если они действуют не по его каким-то там возвышенным правилам. Такого вот глупого человека я спас… а теперь его больше нет, а я остался здесь и болтаю с сыном шлюхи. Кстати об этом, сестренка, скажи мне, что же может быть хуже? То, что твой золотистый отец не удержал в штанах свой хер, и ты всю жизнь пытаешься смыть с себя его семя? Или… например… тот, рядом с кем всегда будет висеть клеймо кровосмешения? Как думаешь, что более мерзко, сестренка?

- Ты полагаешь признание твоих талантов лестью? – губы бродяжки расползлись в ухмылке, он закинул ногу на ногу и поболтал ею. – Хреново же тебе жилось, раз так. Но думаю, что ты прибедняешься, включая неуместную скромность. Как-то не вяжется она с твоей обидой на того, кому ты считал себя дорогим. Утерся бы и пошел, а вышло-то вон как красиво! Мда…

Значит, не приняли и вышвырнули, вот оно как. А на словах-то, на словах! Сюэ Яну сложно было войти в положение, но осознание себя преданным он вполне понимал. Даже больше, чем желал того сам… Под тканью запекло, и бродяжка отстраненно потер грудь, будто вещица, которую он всегда носил рядом, начала сама по себе ковырять в нем очередную язву. Надо бы выложить…

- Откуда ж ты такой догадливый взялся-то? – Сюэ Ян поморщился, когда вопрос Яо угодил точно в цель. В лагере было столько людей, кого угодно мог ведь припомнить, но нет. – Он самый. Не поверишь, но снова получил камнем по затылку… только не от моей руки, а обвал был. А я тогда четко решил встать на путь исправления, творить добрые дела и спасать людей! И спас! И ничто не сдвинет меня с этого пути! – смех, вырвавшийся из груди, был подобен сгустку дурной крови. Ядовитой и делающей тебя больным. – В общем, прав ты, Яо. Если тебя обидели, обидеть нужно в ответ. В мире и так слишком много несправедливости, чтобы не отвечать подобным на подобное. Что до страданий… мне плевать, чей ты там сын, ведь порой из самой золоченой утробы вылезает обычное дерьмо. И наоборот. А кого не устраивает – так почему страдаешь ты, а не они? – он наклонился ближе, убедившись, что тот закончил с выписыванием очередного иероглифа, и теперь смотрел очень близко в яркие, будто подсвеченные чем-то изнутри глаза. – Почему ты надеешься, что они разглядят тебя за этими ярлыками? Не проще ли показать им всю глубину их заблуждения? Вбить в глотки вместе с собственными кишками, м? Они у людей длинные, должно получиться! Только вонь страшная… - он втянул ноздрями воздух, аж затрепетали, но никакой вони, конечно, вокруг не было. – От мерзостей не надо страдать, сестренка. Наслаждайся, жизнь создана для того, чтобы мы ею наслаждались… Вот как я думаю.