У Сянь был занят тем, что рассматривал звездное небо, поэтому паникующий взор Цзян Чена чуть не пропустил. А когда все таки углядел, то недоуменно приподнял брови. Ты чего? Все же хорошо, просто не кричи о том что поубивал бы ее родню - и уже будет неплохо. Ох, чем же тебе помочь...

Вэй Ин подумал, что если он сейчас заругает Вэнь Цин, а Цзян Чен за нее заступится, то выглядеть это будет весьма неплохо. Для Вэнь Цин, конечно.
Вздохнув он ворчливым голосом произнес, стараясь не улыбаться особо.
- Крайне неразумно одной девушке совершать такие далекие путешествия в одиночку... Куда смотрят ваши родители, дева Вэнь? - и посмотрел на Цзян Чена. Подхватывай же, ну.

Девушка подняла на Цзян Чэна вопросительный взгляд, услышав неприкрытую похвалу в ее честь. Что это? Попытка загладить грубость?
Она позволила себе посмотреть на него подольше. Он хмурил надменные брови, прядь волос лежала вдоль скулы и щеки, повторяя изгибы. В его лице не было сглаженной округлости, что требовали каноны красоты. Четкие линии и напряженный вид делали Цзян Чэна старше, чем он был. Она поймала себя на то, что бесстыдно залипает на его лице и покачала головой. Румянец на щеках легко объяснялся отблесками костра.

-Лечить мне удается лучше, чем охотиться на тварей. Зря вы сомневаетесь в заслугах Вэй Усяня. Болотника победил именно он.

Вэнь Цинь ходила на Ночные Охоты как и любая заклинательница. Вот только для нее такое времяпрепровождение частенько могло закончиться сбором трав, если они попадались по пути. И прочие адепты возвращались с добычей, а она притаскивала охапки «букетов», которыми потом можно было лечить всякие хвори.
Эстафету у Цзян Чэна принял Вэй Усянь, и вечер удивительно неудобных вопросов продолжился. Вэнь Цинь хотела бы промолчать, чтобы не рассказывать слишком личное, не раскрываться больше необходимого, но, видимо сказывалось влияние ночи. То время, когда все воспринимается немного не так, как днем. Да еще и эта совместная битва с болотником. Пережитая на троих опасность удивительным образом сближала.

-Мои родители были целителями. Весь наш клан занимался лекарством испокон веков. Вся история нашей семьи построена на этом. Когда мне было двенадцать лет, отец с матушкой отправились в Южные земли. Там началась эпидемия не известной раньше болезни, и они хотели помочь ее победить. То был последний год, когда я их видела. Вернулись мой четвертый дядюшка и его супруга, а мои родители нет. В поисках действенного лекарства, они сами заболели. И не смогли вылечиться. Так что мы с А-Нином остались вдвоем. И опеку над нами взял на себя верховный заклинатель, поэтому мы были приглашены жить в Огненный дворец.

Можно было немного успокоиться - шиди встал на верную дорожку и принялся рассказывать о себе, одновременно задавая девушке вопросы о ней. Его же дело было за малым - не лезть и не мешать. И следить. чтобы брат вдруг опять не сел в лужу.
Вэй Ин закинул руки за голову и прикрыл глаза, всем своим видом изображая что дремлет.

О, в том, что Цзян Чэн может быть чрезмерным во всем, она не сомневалась. Даже в том, чтобы наесться яблок до того, чтобы организовать себе несварение желудка. Она прикусила щеку изнутри, сдерживая улыбку. Хотелось рассмеяться, такой нелепой и смешной выглядела эта детская история. «Мы пошли на ярмарку». Она не удивилась бы, добавь он, что они с Вэй Усянем еще и на спор эти яблоки ели. В кого больше влезет, тот герой и молодец.

-Пробовала, но давно, так что и не вспомню их вкус. У вас, в Пристани Лотоса, это, наверное самое популярное лакомство.

Цзян Чэн отвернулся, а она потянулась за оставленным Вэй Ином кувшинчиком. Раз он спит, значит ему и не нужно. Сливовое вино она тоже любила. Как и любоваться звездами на ночном небе. Сделав глоток, Вэнь Цинь запрокинула голову назад, выискивая знакомые созвездия.

-Хочу, - просто ответила она и чуть заметно улыбнулась.
Вэнь Цинь проводила взглядом перемещение Цзян Чэна и то, как он обыскивал спящее тело Вэй Усяня. После того, как к нему залезли за пазуху, он точно должен был проснуться, но этого не произошло. Надо же было так умаяться за день, чтобы сейчас отрубиться, и совершенно ни на что не реагировать.
Цзян Чэн вернулся с мешочком, и сел совсем рядом с ней, прикоснувшись твердым плечом. Даже через слои одежды и теплый плащ от этого прикосновения по руке побежали мурашки.
Она повернула голову в сторону Цзян Чэна и взяла  пару семя на пробу.

-Очень освежает. Для сложившихся обстоятельств это самое настоящее пиршество.

Она протянула раскрытую ладонь, чтобы он насыпал ей семян из мешочка.

Горло будто зажало словами, они сплелись в комок, который давил, не позволяя сказать что-то больше чем сухое:

- Я принимаю ваши извинения, молодой господин Цзян Чэн.

Он смотрел на нее, и из-за его взгляда комок давил все сильнее, и щеки горели. Она смотрела на себя будто бы со стороны, и ужасалась своей уязвимости и глупости. Ведь она готова была после первого же «прости» сдаться и перестать строить стену между ней и ее же собственными чувствами. Вэнь Цинь сейчас отчаянно пыталась не влюбляться.
Безлунное черное небо сияло звездами, она куталась в плащ и пыталась привести чувства и мысли в порядок, смотря в костер. Уснувший и молчащий Усянь был забыт.

-Тяжелый характер и вспыльчивость. У нас обоих. Да еще и не особо приятные места для разговора. Наверное, это первый раз, когда вы не хотите меня… убить. И я не отвечаю вам взаимностью. Слишком хорошая ночь, чтобы кого-то ненавидеть. Правда?

Она подняла на него взгляд. Он опять хмурился, и между бровей Цзян Чэна залегла глубокая складка, которую захотелось разгладить пальцами, но хорошо, что руки были заняты семенами лотоса.

-Ненависть – это слишком просто.

Она не хотела идти простым путем, но это был тот самый случай, когда в принятии решения участвуют две стороны, и оставалось только согласно кивнуть, принимая чужое решение. Вэнь Цинь посмотрела на липковатые светло-желтые плоды на своей ладони. Семена лотоса были сладкими, наверное, даже чересчур.

-Вы вами то ешьте. – Она кивнула на мешочек в руках Цзян Чэна, - вы ведь из Юнмэна и должны их любить.

Она замолчала, задумавшись. О чем можно было бы говорить, если бы они и в самом деле были кем-то другим.

-Хотя, наверное, не стоит про еду на голодный желудок. Я не знаю о вас ничего. Никаких простых вещей. Так что можно говорить на любую другую тему.

Вэнь Цинь жевала сладкие плоды, слушая про свору друзей молодого господина Цзян Чэна. Прикрыла глаза, представив себе сразу десять собак, виляющих хвостами и скачущих вокруг него, выпрашивающих вкусняшку, и улыбнулась. Воображаемый Цзян Чэн выглядел довольным, не хмурил лоб и не смотрел на всех так, будтобы подвергал линчи в своем воображении. Одновременно десять - это перебор. Но когда они были щенками, наверное, было забавно с ними возиться. Она бы почесала за ушами пушистые комки с влажными носами.

-Сразу десять псов - это впечатляет, - Цзян Чэн мог бы и не признаваться в том, что любит собак. Она и без того поняла, что четвероногие друзья занимают в его сердце куда больше места, чем люди. Впрочем, она его понимала. Любить псов порой гораздо приятнее.

-У меня в детстве была ворона, котороую я подобрала на дороге. С перебитым крылом. Мы с А-Нином ее выходили, а потом она не захотела улетать. Два года прожила рядом с домом.

Она замолчала, поняв, что опять начала про лекарство и брата. Приходилось признать, что даже из детства у нее истории были про лекарство и про А-Нина.

-А сейчас у вас сколько собак? Все так же десять? Или уже в разы больше?

-Ворона не была питомцем. Она просто жила у нас, пока сама этого хотела. Улетела, когда сочла нужным.

И вот он опять смотрел угрюмо, и на плотно сжатых губах не осталось и тени улыбки. Вэнь Цинь поняла, что спросила что-то не то, но не могла догадаться, что именно. Это как по болотным кочкам скакать. Никогда не знаешь, какая из них провалится вниз, и ты окажешься по колено в холодной воде.

-Запускала, конечно. И стреляла по ним из лука. Дети заклинателей из всех орденов любят это развлечение. Цишань не исключение. – Она хотела было добавить, что ее А-Нин, когда на него не смотрели, стрелял лучше всех, но прикусила язык.

-А фейерверки у вас запускают? Чтобы не только по большим праздникам.

-Нууу… похвастаться особой меткостью я все равно не смогу, да и дальностью полета стрелы тоже. Но запускать змеев – это весело.

Все сходились во мнении, что молодой господин Цзян Чэн вспыльчив и урюм. Но сейчас, когда его лицо не сводило мучительной гримассой гнева, и он улыбался, то выглядел обычным юным мальчишкой, которым и являлся. Вэнь Цинь зачем-то вспомнила, как он стоял перед ней в одних нательных штанах, а она водила пальцами по его животу, залечивая язвочки, оставленные болотником.

-Может, когда-нибудь и увижу. Описываете вы так, что хочется полюбоваться. – Она улыбнулась одними глазами и чуть подалась вперед, ближе к огню, вытянув руку раскрытой ладонью ближе к пламени.

-В Безночном городе нет таких больших водных поверхностей, чтобы любоваться отражениями фонарей в ночном озере. Но, наверное, у вас вот так не умеют.

Вэнь Цинь пошевелила пальцами, будтобы подзывая кого-то к себе, и языки пламени всколыхнулись, послушные ее движениям и дрогнули, принимая форму вытянутых лепестков. В костре распустился огненный цветок.

Огненный цветок резко рассыпался алыми искрами, взметнувшимися вверх к ночному небу, на мгновение сильнее осветив лицо Вэнь Цинь. Глупое сердце сделало «тудум».
Повисла тишина. Только ветки трещали в костре, и даже сонное дыхание Вэй Ина перестало быть слышно.
То, что она на Цзян Чэна смотрит слишком долго и пристально, Вэнь Цинь поняла, лишь встретившись с ним взглядом. Она тут же отвела глаза, но душная волна смущения, словно ее поймали на чем-то недостойном, все же заставила ее покраснеть.
Нравится как одновременно десять щенков или…?

-Это ведь не обязательная программа ночи, когда мы пытаемся быть вежливыми и не убить друг друга?

-А вы хотите колкостей? – Она проследила взглядом движение, которым он сложил руки на груди, отгораживаясь от нее и закрываясь. Теперь ей казалось, что это «вы мне нравитесь», ей попросту послышалось. Это все было от усталости. День и в правду был бесконечно долгий и наполненный событиями.

-Наверное, я все-таки слишком для этого устала. Тут вы правы, молодой господин Цзян. Но не вы меня утомили, а болотник.

Можно было бы сейчас лечь, закрыть глаза и не смотреть на Цзян Чэна больше, но при этом гадая, а смотрит ли он на нее, думает ли о ней, и в свою очередь запрещать себе думать о том, что он лежит рядом. Протяни руку и коснешься кончиками пальцев. Ненависть – это так просто. А вот все остальное – это муки и раздирающие глупое сердце сильными чувствами. И от которых не приготовишь болеутоляющее снадобье, хоть всю болотную траву на землях Юнмэна собери.

-Вы мне тоже нравитесь. Вы интересный собеседник, когда не орете и не желаете никому смерти.