В кои-то веки даже госпожа Цзинь посетовала на правила и приличия, пока она вместе с другими сопровождающими более высоких рангов, тряслись по дорогам как камушки в коробке. Силы на праздные разговоры кончились ещё в первые несколько дней, и остаток времени ей оставалось тоскливо провожать взглядом А-Сюаня, увлеченно сражающегося с непогодой на красивом жеребце. А ещё смотреть на сменяющийся горный пейзаж: серые горы перемежались с серыми горами. Но иногда появлялись горы потемнее, но самыми любимыми горами у госпожи Цзинь стали те, что посветлее.

Попросту говоря, к тому времени как повозки со скрипом остановили свои колеса - и хорошо, что ничего не сломалось по дороге - госпожа Цзинь уже была готова сама пересесть на лошадь. Почему-то ей даже казалось, что в Цин Хэ не обратят внимания на подобную вольность. Если не поддержат... Но она, конечно, не стала - с равной вероятностью её поступок мог вызвать и неодобрение. Кто их разберет, этих воинов?

Зато однообразие и скука не мешали размышлять о том, что именно предстояло сделать её сыну. А ещё то, в чем же может заключаться и помощь слабой женщины. По всему выходило, что пока она лично не увидит главу ордена Не, делать далеко идущие выводы и строить планы было весьма опрометчиво.

Когда повозка остановилась - госпожа Цзинь чуть кашлянула в кулак. Нет, она совсем не была больна, имитация легкого недомогания могла сослужить ей хорошую службу: привлечение внимания, а также попытку хоть как-то подействовать на обстоятельства. Женщину с легкой простудой вряд ли поселят в крыле, где находится маленький ребенок. Так может ей выделят гостевые помещения ближе к мужской части Юдоли? Орден Не не выглядел как место, где свято чтут букву законов общества.

- Мой дорогой, - позвала она сына, выглянув в окошко повозки. - Как твое настроение? Ты спокоен? Ты не забыл подарки для наследника и остальных членов клана Не? - последний вопрос, впрочем, она задавала уже зря. Конечно не забыл.

Обеденная зала была большой и холодной, ветер спокойно гулял между огромными окнами и несколько жаровен, расставленных между столиками, мало исправляли ситуацию. Впрочем, из окон открывался великолепный вид на горы. Для тех, кто ценил эстетику больше тепла.

Глава Ордена Не вошел в помещение быстрыми шагами и поклонился изящной хрупкой женщине, в которой признал хозяйку Лань Линя.
- Не Мин Цзуэ приветствует госпожу Цзинь и молодого господина Цзинь. – не смотря на вежливое приветствие, голос его по холоду мог бы сравниться с ветерком, блуждающим по залу – Благодарю, что приняли мое приглашение пообедать.  Прошу, располагайтесь.

Гостям были отведены не роскошные, но изящные боковые столики, согласно принятому рангу. Сам глава Ордена сел за точно такой же столик, который стоял чуть отдельно. Он с интересом рассматривал Цзы Сюаня.
Вероятно стоило поддержать застольную беседу, как говорил Хуайсан ни о чем, но ни Хуайсана ни Яо – мастера этих дел – в Юдоли сейчас не было.

Еду подали простую, но сытную. И вина, что удивительно, было в избытке.

Строгость и аскеза – большой зал Нечистой Юдоли не стал удивлением. Госпожа Цзинь улыбнулась про себя, размышляя, через сколько времени её идея с вымышленным кашлем станет совсем не притворной. Но горы примирили её с окружающей действительностью: вид действительно был великолепен. В землях Цзиней природа была подчинена человеческим представлениям о прекрасном: аккуратно подстриженные кусты, бутоны цветов именно там, где им и положено быть, даже причесанные дорожки. В землях клана Не природу не укрощали, с ней жили с ней в унисон.

- Приветствую главу ордена Не, - она поклонилась следом за сыном, выдерживая иерархию. От приветствия Не Минцзюэ повеяло поземкой, на спине тут же заплясали иголочки мурашек. И было совершенно неясно, нормальное ли это поведение или направленное. – Мы благодарим вас за оказанное гостеприимство.

Протокольные фразы зазвучали и чудом не зависли от холода прямо возле губ, когда она выдохнула их вместе с облачком пара. Пока она располагалась за столиком, а мужчины играли в гляделки, внимание её пало и на еду в этом ордене: снова никакого удивления. То, что должны вкушать воины: жирный наваристый мясной суп, лепешки, рис с явно сытным соусом, вино… Здесь пьют столько же, сколько и благородный супруг в одиночестве?

Тишину пришлось разрушить – в отсутствии хозяйки на обеде госпожа Цзинь решила предпринять осторожную попытку взять эту ношу на себя. Если её слова и будут неуместны – она даже не сомневалась, что ей об этом намекнут не менее прозрачно:

- На правах гостей, господин Не, я бы хотела узнать порядки, которые приняты в вашей резиденции. Дабы не возникало неловких ситуаций. И, да простит мне мою дерзость уважаемый хозяин, я бы хотела попросить о небольшой экскурсии. Признаться, я очень давно не бывала вне дома, если не считать поездки в Пристань Лотоса.

Минцзкэ перевел глаза на юношу, когда он начал говорить. Вспомнились рассказы Мэн Яо о том, что именно Сюань тащил обгоревший труп из огня. Взгляд главы Ордена немного потеплел. А вот о табличке то я и не подумал. Вот баран.

- Мне рассказывали, что вы приняли непосредственное участие в том, чтобы помочь вытащить моего брата из огня, молодой господин Цзинь. Орден Не... благодарен вам за это. Что касается таблички - ее нет. И не будет пока тело Хуайсана не доставят из Безночного города.

А вот на упоминании второй причины посещения нечистой Юдоли - огонек тепла исчез из глаз и Минцзуэ, нахмурившись, принялся ковырять рис в тарелке. Изучая взглядом эти рисинки. Еще вопрос не состоит ли твой отец в тайном союзе с Вэнь Жоханем. Не говоря уж о... прочем.
Цзы Сюань мог явно почувствовать, что над столами повисло что-то мрачное и невысказанное.
Заговорила снова госпожа Цзинь сплетая слова почти в поэму. Минцзуэ вздохнул.

- Чем я могу вас обрадовать? Тем что война будет? Даже это пока не точно. Пока больше похоже, что будет не война, а резня. Вашему сыну в ней ничего не гарантирует безопасности, на какой бы стороне он не был.
После этих слов он снова с интересом посмотрел на Цзы Сюаня. Как прореагирует?

Полунамеки, слетевшие с губ Не Минцзюэ, отдались треском льда под аккуратной поступью. Не так много вещей существовало в Поднебесной, которые могли бы заставить её потерять привычное спокойствие духа, кроме, пожалуй, завуалированных угроз сыну. Ну и когда Цзинь Гуаншань в очередной раз заслуживает наказания чайником. Отголоски этих двух причин сейчас слились воедино - госпожа Цзинь вздрогнула от резкой боли в ладони и с удивлением разжала руку, обнаружив там покрасневшие полукружия от ногтей.

Цзысюань же, напротив, не повелся на полуприкрытую тонким шелком угрозу и ответил ровно и спокойно. Вот почему женщинам не стоит погружаться в политику - головы не найдешь.

- Действительно, - произнесла она, когда губы стали повиноваться ей снова. - Выбор стороны в грядущей резне довольно сложно сделать неверно, господин Не. Но хрупкое равновесие было нарушено не нами, и я могу лишь надеяться, что все последующие решения будут так же верны. И это будет радостью, уважаемый господин.

Она посмотрела по сторонам, как будто Яо мог сейчас выпрыгнуть из стены, чего, конечно же, не произошло. Но его не было: неужели не вернулся? Неужели все же неприятную, мерзкую правду главе клана Не сообщила Жилань? Облегчение пополам с досадой - странная смесь из золотого песка и стеклянной крошки. Добавлять ещё что-либо, не услышав ответа, было бессмысленно: разговоры о подобном можно вести лишь напрямую, а не размахивая длинными рукавами в ритуальных танцах. И не ей. Главное уже было понятно: трещина слишком глубока и не затянется.

Минцзуэ кивал в такт речи Цзы Сюаня, собираясь сказать, что времени впереди много и поговорить они еще успеют. И прийти к союзам и соглашениям тоже. Наверное. Надо бы только ему, Минцзуэ, переступить через свою злость и обиду. Но ведь война и правда... важнее всей этой чепухи. В конце концов можно посмотреть на все с новой стороны: брат взрослый и сам принял это решение, да и Гуаншань не растлитель.

- Думаю, что у нас будет время помимо обеда обсудить это, молодой господин Цзинь.

Прошлым летом Минцзуэ довелось на разбитой старой дороге наступить на хвост королевской кобре. Почему же сейчас, вслушиваясь в тихий голос госпожи Цзинь, он вспомнил это рассерженное шипение и то как змея поднимала свою красивую треугольную головку, стараясь отпугнуть человека.
Семейному безумию много было не надо. С каждым сказанным словом глаза главы Ордена Не наливались кровью.

Знаешь! И как тебе с этим живется?
Спасли, значит, от оскорбления?! Да засуньте себе это спасение в... Ха, а ведь уже засунули если так посмотреть!

Минцзуэ встал так резко, что можно было назвать это «вскочил». Изящный столик с грохотом отлетел в сторону.
- Прошу меня извинить. – выплюнул он через сжатые зубы и размашистым шагом вышел из комнаты, не забыв хлопнуть дверью.

Первый этап переговоров со всех сторон можно было считать проваленным.

В какую-то долю секунды ей показалось, что стол полетит прямо в неё: нарыв был вскрыт, и зловоние разлетелось по зале, даже не замечая сквозняков. Госпожа Цзинь выпрямилась так ровно, что у неё заболела спина, хотя внутри у неё все сжалось в ледяной кулак от смеси страха перед этим человеком. К её собственному огромному сожалению, она не могла не понимать чувства главы клана Не, но молчаливая ненависть и обида проходит намного дольше, чем озвученная.

Ну что же, политес был нарушен, стороны высказали свои пожелания. Пусть сейчас они и звучат как "желаем вам и вашему клану жить в эпоху перемен". И было оно взаимным. А ещё, кажется, обещанная прогулка не состоится...

- Да, Цзысюань, именно поэтому, - сказала она, когда песок от резкого удара дверью, осел на полу. - Хотя бы оценить степень личной обиды на некое событие, случившееся в прошлом. Но, полагаю, что теперь нет никакого смысла держать в неведении и тебя, ведь именно на твоих плечах лежит необходимость обойти эти острые камни. Ты можешь проводить меня в мои комнаты?.. - она осторожно поднялась из-за стола, стараясь не задеть потеки еды на полу и стенах. Кажется все силы ушли на этот разговор, и теперь она не была уверена, что дойдет сама. Как неприятно.

Предстоящий разговор с сыном пугал не меньше - как объяснить ребенку, что те, кого называют обрезанными рукавами, коснулись и его отца? Какая же это мерзость... И, кажется, глава ордена Не в курсе данной особенности своего покойного брата, иначе бы не ушел, олицетворяя собой "нечего сказать". И на что он в принципе рассчитывал?..

Пожалуй, впервые в жизни госпожа Цзинь не знала, с чего начать разговор. Говорить о подобном стыдно и ужасно, и хотела бы она, чтобы Не Минцзюэ тоже это понимал, но камень уже был брошен. И круги на воде ещё не скоро обернутся нетронутой гладью. Ещё более неловко было и от того, что вопрос затрагивал те две темы, на которые матушка не должна была разговаривать с наследником: о том, что происходит в спальне за закрытой дверью и о политике. Это задача отца и главы ордена, но множество вещей Цзинь Гуаншань доверял делать именно своей супруге. Например, разбирать последствия его поступков. Или, как сейчас, рассказать о том, что в мире помимо любви, благословленной богами, также есть и такая мерзость как обрезанные рукава. Или супружеская неверность. Или… Госпожа Цзинь подбиралась к выводу, что доверие – не всегда благо.

- Прости меня, мой дорогой, - произнесла она, когда двери отведенных ей комнат сомкнулись за их спинами. – Видят боги, я бы никогда не хотела, чтобы грязь от случившегося коснулась и тебя. Но сейчас хранить тайну становится для тебя опасно… Надеюсь, ты простишь меня, что я не сказала тебе заранее, потому что говорить о подобном попросту стыдно.

Она протянула руки к жаровне – как только А-Сюань отпустил её локоть, сразу стало как будто холоднее. И накатила обида на супруга, пусть она и знала, что легко не будет.

- Ты ведь помнишь, что больше года назад наши ордены породнились через свадьбу А-Лань и молодого господина Не? Брата главы ордена? Конечно помнишь, о чем я… я просто тяну время, - грустно улыбнулась она. – Однако в тот день выяснилось одно обстоятельство, которое могло бы сделать этот союз невозможным. Скажем так… брак не мог состояться без посторонней помощи. Ты понимаешь, о чем я?

Понимает?! Госпожа Цзинь не сразу нашлась с ответом – она и сама понимала очень приблизительно. Благородный супруг не просто переступил через себя: совершенное теперь уже никогда не окажется песком, который вытряхнули из сапога. И это было ужасно.

- Как ты понимаешь, подобные обстоятельства… - назвать неспособность мальчика зачать ребенка на супружеском ложе иначе у неё не поворачивался язык. – Они ставили заключение брака под угрозу. И твоему отцу пришлось пойти на ужасную вещь. Я даже не представляю, насколько ему это было тяжело… Разве возможно представить твоего отца в подобной ситуации?.. - она поджала губы, испытывая укол совести. Вместо того, чтобы пожалеть и помочь ему с этим справиться, она устроила отвратительную сцену. – В общем, то, что должно было остаться тайным и постыдным и никогда не звучать вслух, каким-то образом стало известно главе ордена Не. Но тот, защищая ребенка, что вырос на его глазах, не может смириться с мыслью, что это было единственным выходом не потерять лицо. Ведь теперь никто не осмелится сказать, что покойный Не Хуайсан был… - она понизила голос до очень тихого шепота, будто стены, услышав, могли покраснеть, - Был обрезанным рукавом. И все это благодаря нашему клану.

Ну вот. Если до того и можно было предположить иное, теперь А-Сюань точно должен всё понять. Она вздохнула и поправила прядь волос на лице сына, погладив пальцами скулу. Требовалось срочно вылезать из этой дурно пахнущей трясины, ведь иначе они уж точно не уедут отсюда с благими вестями. На чем ещё можно выстроить переговоры, отойдя уже от тем, приличествующих лишь посетителям Весенних домов?..

- Рано или поздно Не Минцзюэ усмирит свой гнев, А-Сюань. А тебе надо понять, как в этом ему помочь. Скажи мне… можешь ли ты вспомнить, сколько сетей божественного плетения клан Не купил у клана Цзинь за последний год? Наши сети считаются самыми лучшими и, как следствие, стоят больших денег. Сейчас золото – не тот ресурс, который поможет нам выжить. Ты понимаешь ход моих мыслей, мой дорогой?

Госпожа Цзинь только нервно хмыкнула: как и ей самой, А-Сюаню первым на ум пришел именно тот вариант, который оба считали наиболее вероятным. Пусть он и приводит оба клана к неизбежной войне, которой всё-таки не наступало. Что именно произошло там, за закрытыми дверями спальни новобрачных, матушка особо не представляла, но Гуаншань выступал очень уверенно, отрицая обвинения в кровосмешении и подобной попытке обмануть клан Не.

- Нет, А-Сюань, он всё же сын покойного супруга Не Жилани, - произнесла она ровно. – Пожалуйста, не спрашивай меня, как именно это случилось, я не смогу тебе ответить. Подобные извращения никогда не были предметом моего интереса. И я не могу сейчас тебе ответить искренне, какой из этих двух вариантов лично мне оказался бы наиболее мерзким, но правда такова. Не он твой брат, сын. А вот как раз твой брат, - продолжила она, - судя по всему и просветил главу клана Не в том, что именно случилось в брачную ночь. Иного способа я не вижу, потому как узнать он мог только от Не Хуайсана, с которым они были в лагере. Кстати… - она задумалась, а не слишком ли мало косвенных доказательств. В конце концов её самой в лагере Вэнь не было, иначе там бы давно камня на камне не осталось. Или осталась бы её голова с искаженным ненавистью лицом. Второе, конечно, вероятнее: - Насколько близко покойный господин Не общался с Мэн Яо? Ты видел? Мне не нравится, что его здесь нет, я полагаю, что именно он является причиной всех наших бед. Пусть и попытался втереться к тебе в доверие, якобы помогая побегу…

Её мысли спешила, не давая А-Сюаню пропустить через себя сказанное. Она-то уже пережила ледяной град, который обрушил на неё в свое время Гуаншань. Какая мерзость… Комок подкатил к горлу, госпожа Цзинь приложила ладонь к шее, как будто это может помочь ей его проглотить:

- Как жаль, что подобные вещи нельзя закопать и завалить камнями, мой дорогой. Как жаль, что люди порой не думают о последствиях деяний, которые сейчас кажутся благом. Я верю твоему отцу, уж в этом он не стал бы мне лгать, А-Сюань, но как убедить Не Минцзюэ?.. – она прикрыла глаза на мгновение, а затем вновь посмотрела на сына: - Мой дорогой, ты можешь пообещать мне, что если почувствуешь хотя бы тень угрозы от этого вспыльчивого человека, ты тут же отправишься домой, к отцу? Он не наш враг, но его буйный нрав сейчас никому из нас не поможет.

Сын метался как птица в раскаленной клетке: нервный, не понимающий, что делать и как поступить. Сердце матушки сжималось каждый раз, когда она перехватывала его лицо: горькие, тревожные морщинки мужчины, который всегда останется для неё ребенком. Который слишком быстро вырос: сначала эти ужасные события в лагере, а теперь и новый камень на дороге. Жизнь в эпоху перемен никогда не была полна сладостей.

- Я знаю, мой дорогой, - ответила она, сжав руку сына в ответ. – Любые распри стоит отложить до времени, когда они снова не станут важнее жизней других людей. Я думаю, что глава ордена Не остынет, и у тебя будет шанс убедить его принять мудрое решение. Со своей стороны, я тоже постараюсь что-нибудь сделать… хоть и не знаю, что именно. Ты прав, то, что мы уже находимся здесь, и он пригласил нас – уже половина дела. Осталось только пригасить этот пожар – он сейчас не идет на пользу никому, кроме Вэнь Жоханя.

Она, как много лет назад, спустилась со скамеечки вниз, на подушки, и обняла А-Сюаня обеими руками, прижимая к сердцу. Как бы ни было сложно ей – его задача намного более тяжела, а значит её помощь хотя бы в том, чтобы не расстраивать ребенка сильнее. И помогать, помогать чем угодно, пусть пока это и её ласковый поцелуй на лбу мальчика.

- То, что у тебя все получится, не вызывает у меня ни единого сомнения, мой дорогой. Просто обещай мне, что будешь себя беречь. Чуть позже я нанесу визит Не Жилани. В конце концов, она ведь тоже не так давно сменила клан – может она подскажет мне какой-нибудь способ. Бедная девочка, надеюсь, этот скандал не сильно ударил по ней… И она не натворила бед, которые могут ей повредить… Или ребенку, - госпожа Цзинь вздохнула, все ещё прижимая к себе сына. – А-Сюань, я очень переживаю за тебя. Пожалуйста, будь осторожен, я не прощу себе, если с тобой что-то случится. Подумай о том, что ты можешь предложить Не Минцзюэ, когда вы встретитесь. Сети, золото, оружие… То, что есть у нашего клана в избытке. Только пусть это не выглядит как попытка задобрить, нет. Предложение о начале дружбы, которую ты можешь вести от своего лица как наследника.