Чёрный Воин был одним из обликов Сюань У, и ему Ван Цзи не удивлялся, но "Сердце!" могло значить сразу несколько вещей. Например, как и в случае с другими жертвами, Воин хочет присвоить сердце и духовную энергию новых гостей, или, как и в случае с жертвами, демон сам зависит от своего собственного ядра, содержащего отпечатки чужих ядер, и это его подлинное уязвимое место. Ван Цзи следовало, следовательно, одновременно и поберечь свой даньтян, и дать монстру некоторый зарок будущей победы, чтобы он не ни в коем случае не соблазнился другими ядрами поблизости. В ближайшее время.

Тонкий щит слетел с руки навстречу удару, но не удержал атаки: Лань Чжаня, едва перебирающего ногами, отбросило по воде спиной назад, и он еле успевал управлять ци, чтобы не провалиться под воду.
Остановившись, заклинатель думал отдышаться, но вместо этого выплюнул несколько глотков крови из лёгких. Он не хотел выглядеть жалким или слабым, он должен был выглядеть хорошей добычей, придумать что-то... Кровь упала в воду, и Лань Чжань брезгливо заскользил от неё в сторону, на несколько шагов, раскручивая руками вихрь ци: если Воин нематериален, он мог бы развеять ненадолго эту призрачную форму, и дать Ван Цзи восстановиться.

Вихрь выходил идеальный, с ровными ребрами, резкостью и скоростью, наполненный голубыми искрами ци, как звёздная дорога в день Пастуха. Лань Чжань направил его в приближающегося противника, стараясь дышать не слишком глубоко из-за боли в груди, и сдерживать страх перед новой атакой, чтобы не уйти от неё случайно вовсе без ущерба. При том, что ци на внешние эффекты он сейчас не берег, это могло быть очень короткое число попыток.
Ван Цзи надеялся, что У Сянь успеет раньше, но, в принципе, был готов и дать время на успех хотя бы ему одному.

Вэй Ин продолжал стремиться к пульсирующему «сердцу», как он его мысленно обозвал. Меч, словно став продолжением руки, сам тащил его вперед. У Сянь был так занят тем, чтобы добраться до цели, что даже не сразу почувствовал, как острая кость пронзила бок и порвала кожу бедра. С двух сторон, прямо в воду, распустилась алыми цветами кровь.
Вэй Ин бы закричал, но смог только бесшумно, как рыба, открыть рот...
Сердце было совсем рядом. Последний рывок, замах, и...

Когда сердце лопнуло, оставляя после себя зловонную даже под водой жижу, Вэй Ин даже сморгнул от удивления. Неужели все?
Он попробовал податься назад от гадко расплывающейся массы, наткнулся на что-то острое спиной, потерял ориентир, поплыл в сторону, вроде смог выбраться из панциря. Или нет? Вокруг было слишком темно.
Как там Лань Чжань?
Рывок за ворот был воспринят  как спасение. Он замолотил ногами и руками по воде, уже понимая как выплыть, вцепившись в тело рядом (вдруг теперь его очередь тонуть?)
Меч У Сянь так и не выпустил, так и выныривая на поверхность с мечом в одной руке и с куском одежд Ван Цзи в другой. И глаза у него были совершенно безумные.

***

Праздновать победу было еще рано, надо было как то выжить. А глядя на лицо Ван Цзи, бледное до прозрачности, глядя как он едва заметно кривит губы от боли, по поводу возможности выживания возникали некоторые вопросы. Кроме того они оба вымокли в ледяной воде и адски устали. Все что сейчас хотелось, это оказаться в сухом у горячего костра и прикрыть глаза, чтобы ни о чем не думать. А о мерзком запахе они смогут забыть  позже.
Вэй Ин совершенно не помнил последующих нескольких минут (часов?). Просто вот он болтается в ледяной воде, стараясь добарахтаться до берега, а вот уже сидит на земле и дует на огненный амулет, заставляя пламя заняться. Огонь это тепло и жизнь. А рядом белоснежным сугробом сидит Ван Цзи, тоже очень усталый.
- Надо обработать раны, Лань Чжань. Я не видел, что у тебя происходило и насколько сильно тебя потрепало...

То, что Лань Чжань, который только что сидел и сердито хмурился, вдруг закрыл глаза и обмяк на землю шелковой лентой, стало для У Сяня полнейшей неожиданностью. Он только и успел сказать "ой" и постараться поймать нефрита. Не поймал.

Когда Ван Цзи открыл глаза вокруг было тихо и темно. Это совершенно точно была не та пещера, в которой он вырубился. Об этом говорило как минимум отсутствие мерзкого трупного запаха. Ван Цзи лежал на земле, укрытый черными одеждами. Если повернуть голову, можно было б увидеть, что его собственные одежды сохнут, растянутые на палках, в неровном тепле костра. Вдалеке слышался тихий плеск подземного озера. Ожоги на животе и груди были неумело, но старательно перевязаны непонятно откуда взявшимися белыми полосками ткани.