Беседы с любимым и всячески опекаемым наследником были всегда в радость. Даже если Цзысюань в очередной раз проявлял свое неведомо откуда взявшееся упрямство и пытался поступить по-своему. Благородная супруга Цзинь любила вспоминать, как в детстве это качество стоило ему многих синяков на коленках, однако же в итоге не осталось непокоренным ни одно фруктовое дерево или ощерившийся шипами ягодный куст. К вящему неудовольствию садовников, но к пущей радости самого Цзысюаня... Госпожа Цзинь улыбнулась воспоминаниям, как только шелест ханьфу служанки стих за дверью. Девушка отправилась передать Цзысюаню короткое письмо, где матушка выражает надежду, что сын почтит её своим присутствием сегодня в Хрустальном павильоне в саду, на исходе Часа Обезьяны.

Подборка чая, фруктов и сладостей была уже приготовлена, пара смышленых евнухов уже должны были следить, чтобы вода в чайнике была нужной температуры, на подушках не было ни единого пятнышка или пылинок, а волею ветра залетевший лепесток очередного цветка ни в коем случае не омрачит композицию в высокой вазе на столе.

Поездка в Пристань Лотоса была окончена, и теперь пришло время длительных обсуждений с сыном. Как ему пришлась по вкусу его будущая супруга? Был ли он с ней вежлив? Какие беседы они вели, как скоро состоится свадьба? Сама мадам Цзинь, к своему глубокому сожалению, была настолько обрадована компании подруги, что практически все её внимание было отдано мадам Юй, а потому выражение лица сына – вежливая полуулыбка со слегка напраженными уголками губ – однозначной трактовке не поддавалось. Быть может, он оказался чем-то не доволен? Его плохо приняли? Дева Цзян же, напротив, являла собой олицетворение женственности и тех качеств, что были необходимы супруге наследника Ордена Цзинь: тиха, немногословна, приветлива… И только глупец мог обмануться всем этим. Или тот, кто ни разу в жизни не видел её матушку. Благородная супруга Цзинь не была глупой, а ещё очень хорошо знала мадам Юй. Пламя свечи может и выглядеть тускло рядом с лесным пожаром, однако если поднести эту свечу к пучку соломы…

Мадам Цзинь посмотрела на небо – короткий перезвон сережек из десятка тончайших золотых лепестков – и прошла внутрь сада, к павильону. Она сознательно немного задержалась, чтобы иметь возможность подойти уже к ожидавшему её сыну. Терпение и ожидание направляют и раскрывают буйный ум в сторону размышлений о предстоящей беседе.

- Приветствую тебя, Цзысюань, - она ласково улыбнулась и поклонилась как подобает матери наследника. – Я благодарна, что ты принял мое приглашение, и разделишь со мной чай и беседу.

Цзысюаня ещё не было в павильоне, что, конечно вызвало сперва легкий приступ беспокойства – матушка знала, что перед чаепитием тот занимался совершенствованием искусства боя на мечах – не случилось ли какой беды? Кто-нибудь ведь мог одним неосторожным уколом поранить Цзысюаня… Сколько раз она просила его быть осторожнее? Проще сосчитать звезды на небе.

Но беспокойство схлынуло, когда она увидела, что тот все же идет по саду – возможно, задумался и не вчитался внимательно о месте, где была назначена встреча. Вежливый поклон матушке, та поднялась и всплеснула легко погладила его по плечу, поднимая:

- Поднимайся скорее, милый, ни к чему такие церемонии, - она чуть повернула голову, и евнухи исчезли из павильона. Теперь никто не помешает разговору хотя бы зримым присутствием. – Я приготовила тебе твои любимые сладости. И чай, который взбодрит тебя. Хорошо ли ты провел день?

Конечно же начинать разговор с главного было невежливо. Как Цзысюань спал? Не мучили ли его отголоски длинной дороги из Пристани Лотоса? Благополучно ли закончилась его тренировка? Ответы на эти вопросы читались по лицу сына: чуть влажная от пота прядь волос у виска, отсутствие интереса во взгляде на вазу с цветами, чуть туже чем нужно завязанный пояс ханьфу. Мальчик переживал. И о чем-то постоянно и напряженно думал. Благородная супруга Цзинь еле заметно вздохнула и ласковым жестом пригласила присесть рядом, заглядывая в лицо сына:

- Ошибусь ли я, предположив, что мысли твои занимает состоявшееся знакомство с невестой? Быть может ты переживаешь о том, какое впечатление произвел? Уверяю тебя, ты был чудесен. Или ты размышляешь о том, понравился ли ей твой подарок? К слову, собираешься ли ты послать ей что-нибудь ещё, что бы укрепило нашу уверенность в благополучном исходе?

Она поправила длинный рукав одеяния и разлила нежный, пахнущий медом и молоком чай в две аккуратные чашечки из голубоватого нефрита, в ожидании ответов на свои вопросы.

- Мой драгоценный… - мадам Цзинь с ласковой улыбкой смотрела и слушала о переживаниях сына. Как давно она сама была на месте девы Цзян, когда её впервые привезли к сговоренному жениху? Знала ли она, какой груз в итоге падет на её тогда ещё хрупкие и дрожащие плечи? – Я услышала тебя, а теперь возьми к себе поближе тарелочку с угощениями и попробуй чай, который я для тебя собрала. И послушай меня…

Благородная супруга Цзинь поправила полы длинной юбки и глубоко вдохнула, готовясь к беседе. Признаться, к столь непримиримой позиции сына относительно его будущей супруги, она оказалась не совсем готова. Интересно, кого он ожидал увидеть? Ярко-разукрашенную фарфоровую статуэтку, что будет заглядывать ему в рот и предугадывать каждое желание? Обладай дева Цзян подобными качествами, это бы скорее послужило тревожным звоном колокольчика, но никак не достоинствами, подобающими юной и чистой деве.

- Что ты видел, когда оказался в Пристани Лотоса, мой дорогой? Возможно ты видел темные листья этих забавных цветов, которые ещё даже и не думали раскрываться, чтобы порадовать наш взгляд. Они тяжелые и совсем некрасивые, особенно когда над ними раскидывается пасмурное небо. И блики на воде только кажутся яркими, но пока они лишь грязновато-серые на такой же серой воде. Но стоит пройти времени, и над каждым из них распустится невиданной красоты цветок, совершенный в своей гармонии и нежности. Что ещё ты видел в Пристани Лотоса? Возможно ты мог заметить, что у главы Ордена Цзян есть сын и наследник, а также один приемыш. Мальчиков много, мальчики останутся в ордене продолжать и преумножать его величие, - тут она позволила себе чуть изогнуть губы, намекая о том, какого величия может достичь орден рыбаков. – Девушке же сложнее раскрыться в таких условиях, а потому чем раньше она, наконец, окажется в тепле – её сияние будет под стать тому, что вышито у тебя на сердце. Не суди строго там, куда ты опустил всего один внимательный взгляд, иногда настоящее сокровище требуется очистить. Прояви снисхождение, у тебя ещё будут возможности познакомиться с ней ближе. А наш Орден только выиграет, если ваш союз будет благополучным.

Она прервалась, чтобы сделать глоток чая и немного подумать. Никакая… Дочь мадам Юй уж никак не следовало представлять никакой, но характера такой жены для сына она бы никогда не пожелала. А тихую и скромную невестку, вероятно, можно будет мягко наставлять и делиться мудростью спокойной жены, которой совсем не нужно повышать голос на супруга.

- Расскажи мне, а какой бы ты хотел видеть свою спутницу? Прикрой глаза и опиши мне её. Как она должна держаться? Какого цвета у неё волосы? А глаза? Что она говорит тебе при встрече и как смотрит? О чем вы с ней беседуете, чтобы тебе было интересно?

- Мой дорогой, но представь себя на её месте, - мягко улыбнулась матушка, подкладывая на тарелочку несколько засахаренных слив. – Она выросла там, на пристани, среди рыбаков и… - она помолчала, подбирая верное слово, - простых людей. Конечно же она была смущена нашим приездом, ведь не стоит и думать о том, что Пристань Лотоса может напоминать ей Ланьлин. Здесь все совсем по-другому. Конечно, ей предстоит ещё научиться очень многому, ведь одно дело быть дочерью главы клана, а другое – полноправной хозяйкой.

А когда Цзысюань описал ей девушку, которую он действительно хочет видеть рядом с собой, она улыбнулась и покачала головой, улавливая легчайший перезвон украшений, которыми была увита её прическа. О чем ещё можно мечтать в таком возрасте? О приключениях, подвигах и верной подруге, которая будет рядом с ним. На равных. А ещё, безусловно, она должна быть ослепительно красива и затмевать собой солнце. И любима. Было бы странно, если бы её дорогой сын мечтал о чем-то меньшем, чем самое лучшее.

- Да хранят тебя благие боги, - произнесла она ласково, а потом протянула руку и погладила сына по ладони. – Помни, мой дорогой, что любовь как яркая вспышка, что прорезает синеву неба. Она красива, она ослепляет и зажигает душу, но так же быстро и проходит вместе с красотой и очарованием чувств и томлений. Ланьлину нужна хозяйка, а тебе нужен верный соратник. А любовь – скверный советник в подобных делах, она приносит много сложного и неуместного, в отличие от уважения, которое намного сложнее растоптать ногами. Особенно если твоя будущая супруга мудра и будет знать, где ты очертишь её границы. Конечно, я бы не хотела, чтобы ты жил сердцем на два дома, но раз уж такова природа мужчин… - она нахмуренно помолчала, отчего её лицо сразу постарело, - Ты просто должен понять, что та, кто будет ждать тебя дома, твой самый ценный союзник. Который не боится сказать тебе в лицо, если ты пойдешь не по тому пути. А уже за его пределами всегда будет много других цветов и, конечно же, целый гарем наложниц. Я бы могла дать тебе несколько советов о том, чего делать не стоит, но это позже. А сейчас прикрой глаза ещё раз. И опиши мне свое возвращение домой с Ночной Охоты. Как твоя супруга должна тебя встретить? Какой чай она принесет тебе в чашке? И какие вопросы задаст тебе? Устал ли ты с дороги? Как можно скрасить твой вечер? Ел ли ты и стоит ли подать ужин. Разве не этого ты ждешь по возвращении домой?

Ладонь матушки была сухой и теплой. Однако взгляд, которым она одарила единственного сына, был на несколько тонов холоднее:

- Мой дорогой, сейчас я слышу речи юноши из семьи плотника, но никак не наследника одного из великих кланов. Разве молодая жена должна вызывать у тебя желание вернуться домой, в сердце своих владений? Ты – будущий глава клана, и должен ставить интересы Ордена превыше всего, а не пропадать на Охотах только потому, что во дворце тебя ожидает не милая сердцу супруга! Никогда не забывай о том, кто ты, мой дорогой. Ты можешь не заводить гарем, но это – в первую очередь показатель твоего статуса. Посещать его тебя никто не обязывает.

Благородная супруга Цзинь вздохнула и улыбнулась, позволив пролиться теплоте даже во взгляд. И погладила щеку сына кончиками пальцев:

- Ты испуган и недоволен, я тебя понимаю. Ты очень упрям и считаешь, что сейчас за тебя пытаются устроить твою жизнь против твоей воли. Но никто из нас не желает тебе зла. Что до девы Цзян, мой драгоценный сын, то ни один цветок не распустится, если его не согревать лучами солнца и лишать дарующей жизнь влаги. Так и твоя будущая супруга, выросшая с братьями, только начинает познавать силу, данную ей от рождения. Она раскроется, если ты будешь ей помогать. И не говори, что не хочешь – попробуй начать. И тебя приятно удивит та власть, что сокрыта даже в твоей улыбке.

Матушка улыбнулась, с грустью глядя на смену настроений на лице сына. Любимого сына. В глубине души ей хотелось, чтобы этой беседы не состоялось. Чтобы её золотой мальчик сразу же нашел общий язык со своей будущей супругой, и теперь бы его глаза светились лишь радостным томлением и предвкушением... Но случилось как случилось. И канат упрямства пришлось болезненно подрезать тонким лезвием, напомнив сыну о том, что долг превыше всего. А уже потом и удовольствия, и радующие глаз девицы, дружеские посиделки и ночные охоты.

- Ты прекрасно со всем справишься, мой дорогой. Но скажи мне, быть может, та девушка, что ты описал в своих мечтаниях, уже знакома тебе? Проще говоря, не влюблен ли ты сейчас, мой хороший? Если так, то я, конечно же, хотела бы на неё посмотреть, - легко произнесла матушка, однако взгляд, которым она сейчас приласкала сына был очень серьезный и цепкий. Если у Цзысюаня и вправду появилась любовница... или появится в каком-то обозримом будущем, стоило бы предупредить возможные проблемы, появляющиеся обычно через десять лун. Конечно мальчик не стал бы, но он ведь ещё совсем ребенок... - Что касается девы Цзян, то не сомневайся. Без помощи с моей стороны ты не останешься. А уж я действительно желаю счастья тебе и всему Ордену. И твой отец тоже... Сейчас на небе сгущаются тучи, сын, и зонтик стоит раскрыть заранее. Иначе дорогие шелка намокнут и будут похожи на тряпки.

Тягостная часть разговора подходила к концу, и мадам Цзинь была довольна тем, что Цзысюань внял доводам разума, и готов приложить все усилия. Теперь же можно было поговорить о более приятных вещах.

- Что ещё происходит в твоей жизни? Чем ты собираешься заняться в ближайшее время? Что ещё интересного ты увидел в Пристани Лотоса?

Отредактировано Цзинь Сяоли (2019-07-30 13:43:51)

Когда предлогов стало столько, что они перетекали из "благовидных" в "неуважительные", благородная супруга Цзин уже была готова лично направиться к сыну и под предлогом пожелания доброго утра всё-таки выдернуть из мальчика горькие мысли, что так мешали ему переступить порог её покоев. Первая волна тревожных мыслей о том, что сын, быть может, пострадал, схлынула, а значит причины были одновременно и проще и сложнее. Что же случилось с её ненаглядным сыном, что он теперь прячется и всё норовит утечь из нежных материнских объятий?

Поэтому очередное послание уже принесла не служанка, которую так легко отправить восвояси, залив ей уши сладкой патокой отговорок, а внушительных размеров евнух. И во взгляде его читалась вся решимость матушки обеспечить встречу как состоявшуюся. Он появился на женской половине, когда новым увлечением матушки стало высаживание редких деревьев - и, конечно же, она не могла бы заниматься такой работой собственноручно. Конечно же вряд ли у него был приказ принести ей сына на руках, но то, что уходить в одиночестве он не собирался, было ясно как день.

- Супруга Цзинь просит наследника разделить с ней вечернюю трапезу, - пробубнил он тонковатым голоском. - Я буду сопровождать наследника в покои супруги Цзинь.

Ланьлин открыт всем ветрам, которые, как известно, носят не только пыль и алые листья, но ещё и слухи, кривотолки и разговоры. О том, что её драгоценный мальчик подружился с кем-то в Гу Су, благородная супруга Цзинь услышала именно от ветра. Равно как и то, что этим самым новым приятелем Цзысюаня был какой-то бродяжка. Первым порывом, конечно же, было написать сыну довольно жесткое письмо, что не подобает наследникам кланов водить знакомство с оборванцами, но чернила лишь зависли на кончике кисти – и свиток она отложила. Чем сильнее давить, тем тверже становится. Особенно учитывая упрямый характер мальчика: запрети ему что-нибудь, и вода найдет другую трещину. А значит, разговор следовало начать совсем иначе. И с глазу на глаз, а не доверять беспокойство шершавой бумаге.

- Матушка приветствует наследника, - она вернула поклон сыну и кивнула сопровождавшему его евнуху. Тот ушел, оставив их наедине со служанками, уже накрывавшими на стол. – Прошу, присаживайся. Твой драгоценный отец поведал мне много интересного о твоих подвигах в Облачных глубинах. Сердце мое наполнено радостью и гордостью, но одновременно и скорбью по судьбе, что постигла клан Лань. Скажи мне, мой дорогой сын, не та ли скорбь удерживала тебя от визита ко мне? Быть может, есть что-то, что тенью лежит на твоей душе? Поделись со мной, не живи с этим один. Быть может есть что-то, где тебе требуется не только мой совет, но и отца?

Несмотря на ту безграничную вовлеченность в жизнь сына, госпожа Цзинь прекрасно понимала, что есть вещи, в которых она увы, но не всеведуща. Именно поэтому боги дают детям двоих родителей. Тем более, что отец был весьма сыном доволен.

Изумление, отразившееся на лице матери, было искренним и являлось мостиком между благожелательным беспокойством и подозрительностью. Утиный суп остывал в тарелочках, слуги переминались с ноги на ногу за дверью, выжидая момент, когда можно будет нести смену блюд. Мадам Цзинь отложила ложку и повернулась к кувшину с горячим медовым настоем, чтобы заполнить паузу, которая потребовалась ей для осознания услышанного. Значит, в Облачных Глубинах все происходило совсем не так, как ей рассказал дорогой супруг. Более того, происходило там что-то совершенно неприемлемое - осрамить Орден? Наказания? Золотистая жидкость наполнила чашу, по воздуху поплыл сладкий аромат меда и липы.

- Признаться, я удивлена, Цзысюань, - произнесла она, наконец. - И хочу тебе напомнить, что никакой твой проступок не может послужить причиной, чтобы ты боялся появляться у меня. Но это лишь говорит о глубине твоих переживаний. Поверь, даже если сейчас тебе кажется, что ты совершил непоправимое, пройдет время - и ты будешь вспоминать об этом намного спокойнее. Однако мне сложно давать тебе советы, поскольку я не знаю, что же случилось. А правил в Облачных глубинах столько, что я боюсь, невозможно даже пройти там по дорожке, чтобы не нарушить пару десятков, - ободряющая улыбка получилась у неё достойно. - Сейчас ты мне все по порядку расскажешь, и, я надеюсь, без недомолвок. Не заставляй матушку переживать...

Повисшим в воздухе вопросом оставалось то, почему ей ничего не рассказал драгоценный супруг. Впрочем, ответов на него было море, и выбор зависел от рассказа сына. Быть может в своей легкости Цзинь Гуаншань просто не придал значения его проступкам, ведь правил в клане Лань действительно много, и некоторые доходят до абсурда - а легкий нрав главы Ордена Цзинь позволил ему не заострять на том внимание. Однако же сыну он высказал... и высказывания эти, судя по его выражению на лице, были не о том, какой сорт вина следует выбирать в Гу Су. Значит истина заключалась в другом. Как сейчас Цзысюань, так и его отец не хотели её огорчать... и принимать последствия её огорчения. Возможно, что на этот раз уровень драматизма на лице обожаемого ребенка намного ближе к уместному в данном случае. То есть дотягивает примерно наполовину. Мадам Цзинь налила медовый напиток во вторую чашу, чтобы передать её сыну. И приготовилась слушать.

Все потихоньку становилось на свои места: Цзысюань переживал размолвку с отцом, тем более что причиной которой оказалось его собственное непослушание. И упрямство. Качество бесспорно ценное во многих его проявлениях, но только не там, где начинались вопросы семьи. Как жаль, что молодость порой диктует ошибки, о которых сожалеешь только в зрелости…

- Я услышала тебя, мой дорогой, - госпожа Цзинь поправила на безымянном пальце длинную золотую насадку с всплесками насыщенного синего цвета – один из многочисленных подарков супруга, когда словами положение было не исправить. И тепло улыбнулась, не желая ухудшать и без того пасмурное настроение сына. Тут и думать не надо было о том, что именно мог сказать благородный супруг своему сыну, который связался с неподобающим ему по статусу мальчишкой. И в какую сторону он мог сгустить краски. А значит, повторяться не имело ровным счетом никакого смысла: Гуаншань прекрасно умел доносить свои мысли четко и понятно. – Тот мальчик, из-за которого ты поругался с отцом… Я уже поняла, что ты бы сделал то же самое, проживи это время вновь, но подумай сам. В основе каждого клана лежит семья, частью которой мы все являемся. Сейчас в нашей семье разлад, причиной которого стало недопонимание, возникшее между тобой и отцом. И пока эта трещина существует, в твоем сердце не будет мира. Сейчас ты переживаешь по поводу разлуки с твоим другом, которого, может быть, больше никогда не увидишь, но эту страницу надо перевернуть, чтобы начать новую. И начать её стоит именно с примирения.

В слухи, что комариным писком звучали где-то на грани сознания, госпожа Цзинь не только не верила, но и недоумевала, как такое вообще могло прийти хоть кому-то в голову. И уж конечно супруг не стал бы даже упоминать о подобном – в этом случае раздражение Цзысюаня могло быть совершенно оправданным. Виданое ли дело, чтобы её мальчик… нет, даже думать смешно. Просто устал от высокого этикета, принял воздух свободы, который в Гу Су ощущался с особенной свежестью, и потерялся.

- Восстанови мир в своей душе, мой драгоценный сын. Помирись с отцом, он переживает за тебя. И не хочет, чтобы на твоем пути стояла обида и печаль от размолвок. Они ещё будут, но нельзя приносить их домой. Дом – это крепость, где тебя окружают самые важные люди. И для которых ты важнее всего.

- Путь к примирению не всегда должен начинаться с просьб о прощении. Напротив, не бывает историй, где виновата лишь одна сторона, а причина всегда кроется в отсутствии взаимопонимания. Но ведь именно оно, вероятно, и было утрачено между вами. И поверь мне, дорогой сын, чем раньше вы его разрешите, тем будет лучше. Потому что в жизни каждого человека наступает "слишком поздно". Очень грустно, когда поздно наступает из-за чьей-то смерти, но поверь мне, намного хуже, когда все ещё живы. Не падай в ноги, ты же не какой-то там слуга, проливший вино на пол, - госпожа Цзинь поднялась со своего места и присела рядом с сыном, обняв его за плечи. - Ты наследник Ордена, его будущий глава. Так покажи это своему отцу. И не сомневайся в его любви к тебе, мой дорогой, просто вы ведь мужчины. И вам сложнее показывать то, что у вас на сердце, особенно если вы испытываете чувства привязанности, которые считаете женскими.

Матушка продолжала обнимать, явно желая спрятать ребенка от всех горестей и бед огромного мира, который чуть ли не впервые раскинулся перед её маленьким Цзысюанем. Как же раньше всё было просто, и как горько осознавать, что взрослеют не только дети, но и их собственные проблемы. Разбитая коленка болит, но от разбитого сердца или души лекарств так мало.

- Ты усвоил один из самых важных уроков в своей жизни, мой дорогой сын. Никогда нельзя откладывать то, что нужно сделать, на потом. Потому что видишь - для тебя и твоих слов наступило слишком поздно. Постарайся так, чтобы таких моментов было как можно меньше в твоей жизни. И если не с твоим другом, то с теми, кто сейчас находится от тебя на расстоянии нескольких шагов.

Столь резкий переход от оборванца, отчего-то нашедшего отклик в душе её мальчика к вопросам влюбленности, был неожиданным. Цзысюань явно говорил о том чувстве, которое так любят приукрашивать поэты в своих стихах, и из-за которого юные девушки проводят свои ночи, горько вздыхая на лик луны. Так вот в чем причина его печали? Какая-то девушка всё-таки всколыхнула его мысли? Радовало то, что у клана Лань сейчас не было никаких дочерей его возраста, а потому вопросы нежелания жениться на деве Цзян, конечно же, подняты не будут. Матушка вздохнула, погладив кончиком золотого пальца щеку сына:

- Каждый из нас испытывал это чувство, мой дорогой. Кому-то оно дарило счастье на всю жизнь, кому-то светлую грусть. Не думаешь же ты, что твоя матушка слеплена из другой глины? Я ведь не обижу тебя вопросом, не приглянулся ли тебе кто-то в Гу Су? И чем она обратила на себя твое внимание?

То, как прытко любимый сын соскакивал с темы примирения с отцом одновременно и удручало и внушало тревогу. Конечно же за будущее сына. Чем выше будет стена между ним и отцом, тем больше опасность, что их семья распадется как замок из песка под слишком высокой волной. Много лет назад, когда А-Сюань появился на свет, именно он стал тем мостиком, что намертво склеил её и неверного мужа. А теперь выходит, что этим мостиком вынуждена быть она? Или нету больше этого мостика, его обломки давно унесло течением, а многочисленные шакалы, поблескивая желтыми, доставшимися от Гуаншаня глазами, только и ждут, чтобы напасть и растерзать.

- Значит, мой дорогой, за тебя распорядилась твоя судьба, - произнесла она рядом с его макушкой. – Но прикрой глаза и поищи ответ в своей душе. Увидишься ли ты ещё со своим другом? Быть может, в вашей дружбе наступил не конец, но пауза? И шанс ещё будет? И чем же он тебе так пришелся по душе?

Она крепче прижала к себе Цзысюаня, ранясь о его чуть ли не ощутимое упрямство. Нет, сейчас бессмысленно. Надавишь – станет лишь тверже. Возможно беседа с супругом поможет?.. Госпожа Цзинь действительно выглядела расстроенной, но совершенно не по тому поводу, который предположил сын. Хозяйке Ланьлиня не до глупостей вроде страданий по угасшей любви. Да и угасшей ли?

- Всякая рана болит сильно, если она свежая. Но ещё сильнее она болит, если на неё смотреть, - ответила матушка, продолжая обнимать и еле заметно убаюкивать сына в своих объятиях. Первая влюбленность болезненна, охоча до несбыточного и ярка искрой, что поднимается от костра в небо. Но мальчик сам вспомнил, что не властен над своей судьбой, упомянув невесту. А значит долг для него всё-таки выше желаний, и эта мысль вызвала волну теплой гордости. – Не смотри на свою рану, не лезь в неё пальцами. А лучше обрати свои мысли к тому, что в скором времени рядом с тобой будет твоя супруга. К слову, раз уж ты о ней вспомнил, удалось ли тебе завести дружбу с её братьями? Цзян Чен любимый и единственный сын госпожи Юй, я не сомневаюсь, что у вас нашлось много общего. Это ведь так?

Сейчас А-Сюань был рядом, а не где-нибудь там, куда не долетала птица материнского беспокойства. И возможности встать рядом, закрыть собой, уберечь. И сердце радовало то, что драгоценный сын даже не думал о том, что может выпорхнуть из гнезда в погоне за призрачной мечтой о свободе. А продолжает пусть и бороться, но дома. Рядом.

- Всегда недоступное кажется более сладким, мой дорогой. Бедный рыбак мечтает о том, чтобы стать заклинателем и не ведать печали, забывая, что за силу золотого ядра приходится платить, рискуя жизнью ради таких же простых людей на ночных охотах. А мы, обремененные обязательствами, мечтали бы скинуть их с себя, не так ли? На самом деле у тебя больше свободы, чем у рыбака или бродяжки, просто она другая. Неужели тебе тяжело дышать полной грудью?

Услышав про Цзян Чена и Вэй У Сяня, матушка тяжело вздохнула и поправила прядку волос на фарфорово-белой коже. Госпожа Юй с потаенной теплотой говорила о буйном и уверенном в себе сыне, который станет достойным главой клана Цзян. Такой же упрямый, взрывной и нацеленный на результат. В чем-то похожий на её мальчика. Из таких получаются либо хорошие друзья, либо вечные соперники в соревнованиях. И тот и другой вариант были равноценно хороши. Жаль, что им не удалось сойтись поближе…

- Подрался? Ты снизошел до драки с сыном какого-то слуги? Да ещё и поставил под вопрос вашу помолвку? – кажется, они подбирались к той части разговора, которая называлась Раскаянием. – Неужели ты своими действиями чуть не сломал будущее наших кланов? Разве это пристало наследнику? О чем ты думал, когда дрался с грязью у твоих ног? О, теперь я понимаю, почему госпожа Юй называет его источником несчастий и бед! Сейчас твой дорогой отец исправил твою ошибку, но впредь пообещай мне, что этого не повторится! И что ты будешь стараться сохранить то, что твои родители в любви своей стараются тебе дать! Ты можешь обещать мне это, А-Сюань?

- Запомни это чувство, ведь нам так редко выпадает подобная возможность. Дышать. А дышать без последствий, хотя ссора с отцом никак не может быть просто пропущена между пальцами и убрана в лакированную шкатулку. Запомни и этот урок, мой милый, что даже за самый короткий всплеск счастья неминуемо грядет расплата. И это самый болезненный урок, который нам постоянно преподает наша судьба.

На коротком, будто украденном рассказе про драку, матушка застыла лицом, а объятия стали напряженными:

- Что ты такое говоришь?.. Твоя невеста не стоит того, чтобы за неё драться? Мой дорогой, - она отстранилась и положила руки Цзысюаню на плечи, глядя ему в глаза тем тяжелым взглядом, от которого даже благородный супруг начинал неумолимо трезветь. – Если ты произнес вслух нечто подобное, то совершенно неудивительно, что даже тот, кто зовется её братом, был расстроен. Никто не хочет отдавать девушку замуж за того, кто её не уважает. Любить ты не обязан, но уважать – должен! Как бы ты не желал, чтобы эта помолвка была расторгнута, ты не имеешь права выступать в качестве причины! И если твоему отцу пришлось извиняться за тебя перед её отцом… ох… Не мне тебе рассказывать, что правду можно подать так, как это может быть выгодно тебе. Но как ты можешь так уважать и любить себя, если ты не ценишь ту, кто будет идти с тобой рядом? Больше всего на свете я желаю тебе счастья, мой дорогой, но ведь ты сам так стараешься чувствовать себя несчастливым! Или та неизвестная девушка так затуманила тебе разум, что ты решил бросить все и опозорить наш клан? - и добавила чуть слышно, - Как его позорит плодами своих похождений твой отец?..