Ему показалось, что обратный путь с окраины лагеря до домика занял целую вечность. Цзысюань считал шаги, сбивался уже на пятнадцатом, и начинал считать все сначала с начала, тяжело переставляя ноги. Так было проще не думать о случившемся. Не прокручивать в мыслях страшное. В голове было муторно от дыма, которым он надышался, нещадно болели ладони и слезились глаза.
Цзысюань вошел в комнату, и осторожно прикрыл за собой дверь, будто бы мог неосторожным шумом разбудить Чжигана, лежавшего на ворохе одеял посреди комнаты. Привалился спиной к стене.
Нужно было наклониться и снять сапоги, стянуть обгоревшую и мокрую одежду, вскипятить воду, умыть лицо. Проверить, как там друг, так же дышит, как час назад, или дыхание опять стало поверхностным и слабым, как прошлой ночью.
Нужно было промыть и обработать ладони, переодеться в сухое, чтобы перестать мелко дрожать, продолжить рисовать карты для побега. Нужно подкинуть хвороста в жаровню и зажечь светильник.
Цзысюань сел на корточки, сползя спиной по стене. Сейчас он так посидит пять минуточек и все сделает.

Щек коснулись нежно и ласково, прохладные ладони, и ему показалось, что он успел заснуть, и провалиться в приятные грезы.
Цзысюань послушно поднял голову, разлепляя слезящиеся глаза. На испачканном сажей лице промелькнуло осознание, что все происходит взаправду.

-Дева Цзян… - он сморщил лоб, когда девушка прикоснулась к брови. Было чуть щекотно от легких, почти невесомых прикосновений, - … дева Цзян, со мной все в порядке. Я всего лишь надышался дымом.

Он предпринял попытку удержать лицо, и не доставлять лишних хлопот Янли, но та уже заставила наклонить голову, коснулась шеи, и взялась за его руки. Тут уж Цзысюань вздрогнул и не сдержался от болезненного шиканья сквозь зубы.

-Дева Цзян, - позвал он в третий раз без особого успеха, вслед метнувшейся на улицу девушке и прикрыл глаза. От холодной воды было хорошо, пальцы покалывало прохладой, и по предплечьям побежали мурашки. Холод принес ни с чем несравнимое облегчение, и он вновь закрыл глаза, не в силах противиться этому прекрасному чувству, когда просто не больно.

-Зачем вам так утруждаться, дева Цзян? Вы же не служанка, а я не настолько ранен. – От просьбы вытянуть ноги, он встрепенулся и упрямо качнул головой. – Я сам.

Пока Янли зажигала свет, Цзясюань попытался, не вынимая рук из ведра и криво извернувшись,  подцепить носком правого сапога пятку левого, чтобы таким способом избавиться от обуви, но, сидя это было сделать сложнее, чем когда стоишь на ногах, и пришлось сдаться под напором здравого смысла, и он вытянул ноги, сдаваясь.

-Случился пожар, дева Цзян. В домике на отшибе, куда отселили заболевших лихорадкой молодого господина Не и заклинателя из клана Хань, - от длинной фразы опять начало драть обожженное горло, и он глухо закашлялся.
-К сожалению… к сожалению, господин Не Хуйасан погиб. Мы не успели его вытащить из огня.

Опустил голову, отводя взгляд и трудно сглотнул.

Нет, он не был Цзысюаню другом, и, учась вместе в Облачных Глубинах, они едва ли словом перемолвились, да и виделись только на занятиях, живя каждый в своем мире. Но сегодня, смотря на обгоревшее тело, было ужасно горько от того, что утонченный молодой господин Хуайсан не примет участие в их побеге.
Цзысюань промолчал, не уверенный, что вэньские псы удосужатся дать разрешение на то, чтобы тело вернули домой для похорон так, как полагается. Чирканут записку в Нечистую Юдоль, и посчитают, что этого достаточно.
Он сделал глоток, потом еще, и еще, осушая чашку до дна. Оказывается, все это время его мучила сильная жажда.

-Увы, недостаточно, дева Цзян. – Цзысюань замер, стараясь не мешать девушке его разувать. Это было неуместно смущающе.
- Не верится, что такое могло случиться почти накануне побега… - наклонил голову, как того попросила Янли, и зажмурил глаза.

-Скоро, - Цзысюань коротко кивнул, указав глазами вглубь комнаты, в сторону одеял, на которых лежал Чжиган. Понятно, что без друга он никуда не побежит. Ох, и устроили они тут лечебницу. Мало того, что Чжиган все еще в беспамятстве, так теперь еще и он сам с обожженными ладонями. Он с досадой нахмурился, злясь на самого себя. Еще столько всего не доделано, а он на ближайшие пару дней остался без нормальных рук. Пока еще ожоги затянутся.

-Когда начнутся дожди, дева Цзян, - добавил, зажмуриваясь от осторожных прикосновений ткани к лицу. А вот если бы она еще влажными ладонями по щекам и лбу провела, умывая, было бы еще лучше. Приятнее.

-А до этого нужно успеть собрать теплые вещи, еды, если сумеем, нарисовать карты, убедиться, что все в лагере знают о планируемом, проверить, в каком состоянии лодки… - лучше говорить о побеге. Это отвлекало от гнетущих мыслей и горчащего вкуса дыма на языке. Цзысюань взял чашку, поморщившись. В основном досталось ладоням, пальцы почти не пострадали, но сгибать руки было больно. Хотелось засунуть их обратно в ведро с водой, и сидеть так до скончания века.

-Нет, не болит. Горло дерет, и кашлять хочется. Я просто надышался дымом, дева Цзян. А так вполне здоров, - поспешил ее заверить, когда девушка приложила руку к его груди. Что там было с током ци и меридианами, ему было неведомо, а вот сердце билось аккурат в центр девичьей ладони. Цзысюань даже дыхание задержал, словив чувство дежавю, и рассматривая выражение лица Янли в тусклом свете светильника.

-Мммм… дева Цзян, это не верхнее, это нижнее ханьфу. Видимо, из-за грязи не понятно, - занявшуюся от пепла одежду он скинул еще на месте пожара, и если раздеваться и дальше – это будет уже верхом неприличия. Незачем подвергать еще большим испытаниям девичью скромность. И так уже набралось много того, за что тигро-братья могли бы предать его смерти через линчи.

-Перебинтуйте мне руки, пожалуйста, а дальше я все сделаю сам. – Он улыбнулся ей, смотря снизу вверх, и подтянул под себя ноги, встал, опираясь лопатками о стену.

-И, наверное, мне нужна будет ваша помощь еще в одном деле, дева Цзян.  – Цзысюань с бесконечно несчастным видом человека, которому сказали, что он болен смертельной болезнью, наклонил голову, так что подпаленные волосы свесились через плечо.

-Отрежете то, что сгорело?

Отредактировано Цзинь Цзы Сюань (2019-06-28 16:54:07)

Хотел бы он не переживать, что прежде длинные волосы придется отрезать, а лицо подпорчено спаленными ресницами, но даже сделать вид, что ему все равно, не получалось. За внешность было обидно. Волосы было до слез жалко. И даже укор самому себе, что это не смертельно, и волосы растут, все равно не облегчал сожалений.
Он встал прямо, выпрямляя спину, и протянул деве Цзян ладони. Как бы ему не хотелось рыдать над утерянной красотой, залечить руки было куда важнее.
-Как вы думаете, дева Цзян, - Цзысюань кривовато улыбнулся в угол рта, - можно засчитать расставание с волосами за жертву богам? Отдать волосы, чтобы в ответ они даровали удачу в побеге. На такую сделку я бы согласился.

Девушка рассматривала ожоги на его ладонях с профессиональным интересом, а Цзысюань вновь рассматривал ее, потому что больше ничего, притягивающего взгляд, в комнате не было. Даже Чжиган дышал ровно и спокойно.
Тени под глазами, уставшее осунувшееся лицо, бледная, тонкая кожа. Только глазищи остались неизменными. Смотрели тепло и ласково.
Цзысюань попытался вспомнить, какими были руки у Янли в их первую встречу в Пристани Лотоса, и не смог. Вряд ли загрубевшие от стирки в холодной воде, и готовке на открытом огне. В груди сдавило спазмом, и он глухо закашлялся, отворачиваясь в сторону.
Садиться вниз было куда ловчее, чем вставать. С этим указанием Цзысюань справился с легкостью, а потом подумал, что хорошо было бы накинуть что-то поверх мокрого ханьфу. Если он еще и простуду подхватит в дополнение ко всем своим злоключениям, будет совсем обидно. Но просить об этом Янли и заставлять ее вновь вставать и бегать к сундукам, не хотелось.
Разместился напротив девушки и протянул ей руки ладонями вверх.

-В лодке освободится одно место, - он на мгновение прикрыл глаза, втянул в себя воздух через нос. – А в прочем план останется таким же. На самом деле, это очень сырой план. Столько возможных переменных и вовлеченных в него людей, что боюсь, придется действовать по обстоятельствам большую часть времени.

Дева Цзян обманула. Было больно. Несмотря на осторожные движения, ладони жгло, и Цзысюань старательно кусал губы, чтобы не начать шипеть и ругаться, пока Янли накладывала мазь и плотно бинтовала руки полосками ткани.

-Спасибо, дева Цзян, - ответил почти шепотом, когда мучительное лечение было закончено, и можно было выдохнуть. Они сидели так близко друг к другу, что не было необходимости говорить громко.

-Я не успел нарисовать карты, и в ближайшие дни это для меня будет невыполнимо. Поможете?

Янли потянулась намазать ожог на скуле, и он закрыл глаза, чтобы не видеть тонкое запястье совсем рядом с его лицом, белую шею в вороте ханьфу. Так близко.
От прикосновения по спине побежали мурашки. Странное чувство, всколыхнувшееся в груди, против воли заставило распахнуть глаза и словить руку девушки за запястье в кольцо пальцев, прерывая прикосновение.

-Спасибо вам, Янли, - потянул ее на себя и прикоснулся губами к центру раскрытой ладони.

«… что вы себе позволяете?» - Продолжить фразу за девушку не составляло большого труда.
Янли выглядела перепуганной его необдуманным порывом, и теперь настала очередь Цзысюаня краснеть цветом краснее красного, мысленно подбирая слова, которые могли бы объяснить, что именно он имел в виду своим поступком, но дева Цзян избавила его от необходимости говорить, сбежав из домика под благовидными предлогами.
Цзысюань какое-то время пялился на закрытую дверь. С бывшими невестами и благородными наследницами так вести себя не полагается. Ледяной волной окатило от осознания, что она могла решить, что он повел себя как Вэнь Чжао. Ощущение было такое, будто бы из него разом вынули все кости, вытащили позвоночник, и посадили рядом на просушку.

-Ох, Чжиган, надеюсь, что ты и в самом деле ничего не видишь и не слышишь. Позорище. – Цзысюань нервно хохотнул, и поднялся на ноги. Ладно, где-то у них был довольно острый нож, он и сам сможет отрезать обгоревшие пряди, после того как переоденется.

Янли не было довольно долго, и он успел убедиться в своих мыслях о том, что девушка перепугалась, и теперь ее сюда на веревке не затащишь, и не заманишь обещанием отдать тело друга для тренировки в работе с меридианами. Он поправил на Чжигане одеяла, потрогал его лоб предплечьем, чтобы убедится, что жара нет, и, вернувшись за столик, принялся неловко выпутывать волосы из хвоста.
Тихий стук в дверь стал неожиданностью.

-Дева Цзян?! Да! Конечно!

Цзысюань поднял на девушку взгляд и нервно улыбнулся. Нужно было срочно брать свою просьбу о помощи обратно, и не мучать человека необходимостью из-за обещания помочь и дальше находиться в его компании. Как лекарь она уже сделал все, что могла и даже больше. Он недовольно поджал губы, посмотрев на тяжелое ведро с водой. Не так давно возмущался, что ей приходится таскать тяжелое корыто после стирки, и вот, пожалуйста, сам же стал причиной того, что ей опять нужно надрываться.
Но, карты… карты сами себя не нарисуют. Но, ведь это совершенно не заботы девы Цзян. И перекладывать еще и их на ее хрупкие плечики будет уже совершенно недостойно. Тем более, что девушка выглядела так, будто бы от побега от его общества ее удерживало только чувство долга. Наверняка, так оно и было.

-Дева Цзян, я и так отнял слишком много вашего времени, и будет совершенно не допустимо и дальше пользоваться вашей добротой. Вы, наверняка, устали, и вам нужно отдохнуть. Я сам справлюсь с волосами. Уже поздно, почти ночь, и, боюсь, вас потеряли ваши братья и подруга.

-Целительский долг перед Чжиганом – это одно, а мне с волосами помогать, - он взъерошил пальцами подпаленные пряди, окончательно превращая волосы в воронье гнездо, - это совсем другое, дева Цзян. Вы быстро убежали, и я решил, что испугал вас.

Тут было бы весьма уместно добавить заверения в том, что он больше так не будет, но, у Цзясюаня язык не повернулся обещать то, что был слишком велик шанс нарушить.
Он поднял взгляд на Янли, посмотрел на нее пристально, будто бы пытаясь по выражению лица прочитать, о чем она думает.

-Сегодня Чжигану уже не требуется лекарский уход, так что, если это и есть причина, то вы можете идти к себе, ни о чем не думая. Никакой долг не будет нарушен, вы все сделали. Даже больше. Меня подлатали. Но, если вы просто хотите помочь мне с картами, то оставайтесь, я буду рад.

Смахнул со лба пряди, наблюдая, как девушка склонилась над Чжиганом. Ладонь на чужом виске. Сосредоточенное лицо – она тоже переживает за своего пациента. Неровный свет от лампы рисовал красивые тени на лице Янли, выделяя скулы. И глаза казались будто бы подведенными. Он поймал себя на мысли, что опять залипает на девушку, нагло ее рассматривая, и отвел взгляд.
Не испугалась, значит. Просто растерялась, не ожидая от него подобного. Цзысюань и сам не ожидал. Желание коснуться руки было спонтанным и совершенно необдуманным. Что уж говорить про Янли, которая пришла просто лечить, и в самую последнюю очередь ожидала такого проявления благодарности. Не нужного ей проявления.
Цзысюань послушно сел и протянул Янли небольшой нож на открытой ладони, которым он собирался отрезать волосы. Тут бы вместо этого столового ножа его верный Суй Хуа. Один взмах, и идеально ровные пряди были бы обеспечены.
Поднял лицо, столкнувшись с ней взглядом и возвращая улыбку.

-Четыре. Первую я почти закончил. Там осталось указать точки, где нас должны поджидать люди отца, и можно будет просто перерисовать.

Заживляющая мазь начала действовать, боль в обожженных ладонях понемногу затихала, и вслед за этим приходило умиротворение. Как же было хорошо просто от того, что нигде ничего не болит. Цзысюань старался сидеть прямо, и не мешать самой сложной операции. В этом, чтобы все прошло успешно, он был самым заинтересованным лицом. Ходить лохматым уродом не было никакого желания, и сейчас в руках девы Цзян было чуть ли не самое дорогое – красивая внешность.

-Это заслуга Мэн Яо. Он тоже был в Огненном дворце. Отец передал через него информацию и деньги. Если все пойдет, примерно так, как мы планируем, то нас будут ждать и помогут. Надеюсь, что накормят, согреют и обеспечат оружием, - ответил на выдохе и склонил голову ниже, повинуясь движениям пальцев.

- Я не правильно сказал. Нужно нарисовать еще четыре карты. Одну, пятую, я почти закончил. Дальше нужно будет срисовать. Там не сложно. Но, главное – начать…

Цзысюань зажмурился, не в силах перенести бесконтрольную дрожь внутри от того, что руки касались висков и затылка. Янли скорее ласкала, чем разбирала волосы, тянула осторожно, посылая мурашки по коже, и делала все это возмутительно неторопливо. Задевала пальцами шею и кромку волос, за ушами и ниже, где так приятно. Живот сам поджимался от сладости, что несли эти прикосновения, и Цзысюань замолчал, не в силах думать и говорить о побеге.
Он склонил голову в бок, прижмурился, рассматривая Янли так близко, что видно было каждую ресницу в отдельности, отражение света лампы в радужке глаз, трещинки на обветренных губах.