Цзинь Гуаншань был доволен. Этот ребенок, крепкий здоровый мальчик, был в какой-то мере произведением политического искусства — его, Цзинь Гуаншаня, искусства. Он мог стать прекрасным вкладом в будущее ордена Ланьлин Цзинь, и уже поэтому Цзинь Гуаншань любил его — но еще это был первый для Цзинь Гуаншаня внук, пусть и двоюродный. Хотя у Цзинь Гуаншаня было множество внебрачных детей, и на их рождение он обращал не больше внимания, чем на дождь за окном, рождение маленького Не Пэнгфэя по-настоящему согрело его сердце. Возможно, он старел — и сам того не замечал.

Не Хуайсан же выглядел потерянным и мрачным. Цзинь Гуаншань мог его понять — у юноши было много причин для такого безрадостного вида. Первой из них было то, что его везли в воспитательный лагерь ордена Вэнь (по-хорошему, сейчас, когда Не Хуайсан уже стал отцом и полноценно считался взрослым мужчиной, это смотрелось странно, но дело, конечно, было политическое и объяснимое). Цзинь Гуаншань все еще надеялся, что его собственного сына эта участь обойдет стороной, но никогда нельзя было быть уверенным, какая муха укусит Вэнь Жоханя, и не решит ли он, что, скажем, приглашение Не Минцзюэ и Не Хуайсана на церемонию в честь рождения его собственного сына — это попытка союзнической измены.

Вторая же причина, вероятно, крылась в том, что в своем крошечном мраморном сердце Не Хуайсан не находил сейчас любви к этому алому свертку — ведь это был не сборник поэзии, не веер и даже не новое ханьфу. Впрочем, новое ханьфу, как и многие другие дары, ждали Не Хуайсана в его покоях.

Цзинь Гуаншань перевел взгляд на Не Минцзюэ. Вот кто был рад племяннику. Что остается, впрочем? Своих-то у него уже не будет.

Когда церемония в храме завершилась, и Цзинь Жилань с младенцем отправились отдыхать, все остальные гости были приглашены на пир. Стол Не Хуайсана стоял совсем рядом со столом Цзинь Гуаншаня — сегодня это был его день.

Вот уж кто здесь действительно по настоящему счастлив, на этом красивом празднике, где молодые родители смотрелись растерянно, так это Не Мин Цзуэ. Даже горечь от скорого расставания с братом чуть отошла на задний план. Не может человек вечно предаваться грусти и скорби – день сменяет ночь, а вместо печали приходит радость.
В Орден Лань Лин Цзинь были привезены дорогие подарки – в первую очередь для юной Жилань, во вторую для Гуаншаня – чей дом гостеприимно был предоставлен для празднования.

Когда церемония закончилась он настоял на том, чтобы подойти к Жилань и подержать на руках маленького Не Пэнгфэя, громко сетуя, что мальчику еще рано дарить саблю. По традиции семьи сабли ковались в тот момент, когда мальчик делал свои первые шаги.

Празднество удалось на славу. Много вкусной и изысканной еды, лучшие вина лились рекой. Мин Цзуэ иногда ловил взгляды. Которыми обменивались Хуайсан и Цзинь Гуаншань. Не в первый раз в нем мелькали смутные сомнения, и грезилась какая тайна в том, что Хуайсану все-таки удалось достать лекарство в срок. Еще бы чуть и опоздали.

Мин Цзуэ отвлекся от мыслей и отставил чашу.

- Нам надо обсудить еще дело, глава Ордена Лань Лин Цзинь. – и, по своей привычке, сразу перешел к сути - Жилань родила и в порядке. Чувствует себя, как я вижу, прекрасно. Когда я смогу забрать ее с ребенком в Нечистую Юдоль?

Не Мин Цзуэ тонкого намека от госпожи Цзинь не понял и грозные взгляды проигнорировал. Он производил впечатление человека, который сам готов ради этого ребенка утопить в нужнике и госпожу Цзинь и весь Орден Лань Лин Цзинь и даже, может быть (вот святотатство-то!), свою саблю.
Поэтому он вежливо покивал госпоже Цзинь и отпил еще вина.

- Три месяца достаточный срок, чтобы Жилань окончательно окрепла, тут вы правы. В таком случае буду ждать ее в Нечистой Юдоли в конце 11го месяца. Лучше не оставлять это на зиму, в дороге легко простыть. – вино у Гуаншаня было ох какое вкусное и Мин Цзуэ бесхитростно улыбнулся – Что же до того «как будет молодая жена без супруга» - так она будущая хозяйка Нечистой Юдоли и ей надо осваиваться. В конце концов, глава Ордена Цзинь, вы часто оставляете свою супругу одну, когда уходите на Ночные Охоты. Уверен, в юности было так же и госпожа Цзинь прекрасно справлялась. И сейчас справляется. За хозяйку! – он поднял тост.

Выпили за хозяйку, благородная супруга Цзинь с вежливой улыбкой приняла чествование. Цзинь Гуаншань усмехнулся.

— Вспоминаю со счастьем в сердце год, когда благородная супруга Цзинь стала хозяйкой Башни Золотого Цилиня, — промурлыкал он. — Однако наша дорогая А-Лань намного младше, чем она была тогда — кто же мог ждать, что от помолвки к браку придется перейти так скоро? — он посмотрел на Не Хуайсана, а затем на Не Минцзюэ. Любопытно, что вообще младший Не сказал старшему? По-хорошему, он должен был придерживаться версии о том, что не удержал жезл в штанах и попортил невесту во время визита — вряд ли ведь Не Минцзюэ знает, что его наследник и единственная опора — обрезанный рукав, которого еще и неизвестно кто попортил? В сказку про Ан Тао, Цзинь Гуаншань, конечно, не очень поверил, уж скорее это был какой-нибудь конюх, Ан Тао со своим господином бы так не поступил... Как бы там ни было, намек, по чьей вине Цзинь Жилань пришлось выйти замуж в столь юном возрасте, должен был быть прозрачен даже для Не Минцзюэ.

— Поэтому, любезный брат Не, — (теперь, когда они породнились, Цзинь Гуаншань мог себе позволить называть нового родича так, или даже «младший брат», но перегибать он не стал), — я не сомневаюсь, что вы, в отсутствие супруга, окажете Цзинь Жилань всемерную поддержку как старший родич, будете рядом с нею и с маленьким наследником — ему с самых малых лет нужен верный пример и твердая рука.

Ты получишь своего возлюбленного, моя милая, пусть ненадолго. А я получу племянницу и внука, которых глава ордена Не любит и оберегает, и вместе с ним их будет любить и оберегать весь Орден.

— Я лично сопровожу А-Лань в Цинхэ и помогу ей обустроиться, — вмешалась благородная супруга. — Боюсь, Нечистая юдоль слишком долго не знала женской руки, и сама А-Лань не справится, а глава ордена Не не сможет помочь ей в вопросах, которые воину не знакомы, — она смягчила свои слова улыбкой и легким поклоном.

Отредактировано Цзинь Гуаншань (2019-04-11 16:51:29)

Упоминание о том «как скоро» перешли от помолвки к браку – Не Мин Цзуэ очень не понравилось. Стены Нечистой Юдоли иногда все еще вибрировали от крика, который звучал тогда в коридорах дворца, а уж сколько мебели было переломано. До сих пор не было понимания такой поспешности этой «свадьбы», а уж то что его поставили в известность пост-фактум – это вообще было за гранью.

Мин Цзуэ нахмурился.
- Конечно, в нашем Ордене мы в состоянии позаботиться о юной госпоже. Вам не стоит переживать. – при словах госпожи Цзинь подбородок упрямо выпятился вперед – Что касается приезда в гости, думаю, мадам Цзинь, Вам удобнее это будет сделать по весне. Когда сойдут снега на перевалах.

Решил сплавить мне свою прелестную жену на зиму?
Уволь, брат Гуаншань.

Не Хуайсан вмешался вовремя — возможно, промедли он на секунду, и случилось бы что-нибудь непоправимое. Но за то время, пока юный супруг А-Лань пил за молодых, Цзинь Гуаншань успел взять себя в руки — и благородная супруга Цзинь, как он надеялся, тоже.

В Нечистой юдоли не было хозяйки — обе супруги прошлого главы ордена Не умерли, его оставшиеся наложницы, и так-то невысокого положения, после его смерти получили статус вдов и жили уединенно, а сам Не Минцзюэ не женился. Так что Цзинь Жилань, юную мать, должна была сопровождать для помощи и обустройства старшая женщина ее собственного клана, и желание благородной супруги Цзинь самолично выполнить эту роль было большим уважением, выказанным клану Не. И отказ Не Минцзюэ был тяжелым оскорблением — и для благородной супруги, и для клана Цзинь в общем. Оставалось одно — сделать вид, что отказа не заметили.

Цзинь Гуаншань натянул на лицо самую приятную из своих улыбок и сложил руки перед собой в жесте благодарности:

— Я крайне признателен главе ордена Не за заботу о благородной супруге Цзинь, но если дорога и зимовка в Нечистой юдоли не отяготят юную роженицу и младенца, тем более они не отяготят и благородную супругу Цзинь. Вам не стоит за нее беспокоиться.

Госпожа Цзинь поднялась из-за стола:

— Прошу главу ордена Цзинь и уважаемых гостей простить меня, я должна проведать А-Лань, негоже оставлять столь юную мать одну так надолго.

Цзинь Гуаншань поднялся, провожая ее уход поклоном. Она на него не смотрела, но по ее лицу он отчетливо понял, что ему еще предстоит послушать отповедь, что нужно тщательнее выбирать, с кем роднишься. И, возможно, увернуться от пары тяжелых предметов.

...Проходя к выходу из зала, благородная супруга Цзинь скользнула взглядом по прибывшим вместе с молодым господином Не спутникам, и ее глаза на мгновение расширились — на долю мгновения ее взгляд встретился со взглядом одного из молодых адептов Не, и глаза, что смотрели на нее, не узнать было невозможно — то же золото, тот же разрез. Так значит, ты даже до Цинхэ добрался, Цзинь Гуаншань, ну что же...

Цзинь Гуаншань этого еще не знал, но его ждал очень тяжелый вечер.

Минцзуэ чуть пожал плечами, оставаясь при своем мнении и поклонился супруге Цзинь, когда она встала, чтобы выйти. В конце концов еда у Гуаншаня была ничуть не хуже вина.

Яо подобно змее, которая ощутила, что здесь небезопасно, уполз по коридорам в тень. Походил по впечатляющим своим богатством помещениями, но не рискнул заглядывать туда, где ему не место.
Хорошо выучил дорогу от парадной залы до комнат, где их поселили, туда и уполз.

Помещение выходило на небольшой балкон, с которого был виден обагренный первыми поцелуями осени сад. Яо вышел, наблюдая за деревьями и осматривая большую территорию, принадлежавшую Башне Золотого Цилиня.
А ведь это могло принадлежать тебе, шептали демоны. Яо потер лоб и оперся локтями о парапет балкона, медленно вдыхая запах земли, свободы и осени.

Сзади прошелестела дверь, Яо оглянулся. А-Сан был как всегда безупречен, озабочен и скрыт за веером, хотя сейчас перед его лицом не маячил кусок ткани пришпиленный к кости, рогу, дорогому дереву. Это было состояние души.
- Совсем чуть-чуть, младший господин Не, - откликнулся Яо, разворачиваясь и кланяясь, - не успел, да и боязно, на пиру я был рядом, нам выделили третий ряд, возле стены, я там и был все действо. Вы меня потеряли?

Уйти Мэн Яо далеко не успел — его уход с поста привлек внимание, и вскоре его задержала стража. Через некоторое время его поволокли обратно в покои Цзинь Гуаншаня — по-видимому, глава ордена пожелал лично увидеть шпиона. Стояла уже глубокая ночь.

Двое воинов из охраны резиденции ордена под локти втащили Мэн Яо в покои Цзинь Гуаншаня и швырнули на пол у ног главы.

К этому времени в покоях был развален не только чайный столик, но еще и пара стеллажей со свитками и ширма.

— Это он? — голос Цзинь Гуаншаня стал низким, словно грозовой рокот.

— Да, глава ордена Цзинь, это тот самый шпион. Похоже, он из свиты главы ордена Не, мы нашли припрятанную клановую одежду. Велите разбудить главу ордена Не?

— Нет.

Цзинь Гуаншань сделал шаг к Мэн Яо и за волосы поднял его с пола, заглядывая в лицо. Так я и думал. Ты.

— Оставьте нас.

Воины, поколебавшись, поклонились и вышли.

Отредактировано Цзинь Гуаншань (2019-04-15 23:24:12)

Цзинь Гуаншань перехватил его покрепче, частью за волосы, частью за загривок и ворот, и вздернул повыше, запрокидывая Мэн Яо голову и принуждая смотреть на себя.

— Какая прелесть, — протянул он, разглядывая точку киновари на лбу юноши и золотой шелк украденных одежд. — Не Минцзюэ не только притащил тебя в мой дворец, на мой пир, пред очи моей супруги, но и отправил шпионить. А ты и пошел.

По его лицу промелькнул проблеск гнева, пальцы сжались сильнее.

От изумления Цзинь Гуаншань даже выпустил Мэн Яо и с недоумением посмотрел на него сверху вниз. Слезы об отце, серьезно?

Это было неожиданно, жалко, дерзко — какое право ты имеешь вот так в лицо называть меня своим отцом, шлюхин сын? — и совершенно неправдоподобно. Цзинь Гуаншань хорошо помнил того Мэн Яо, с которым встретился в Облачных глубинах, и тот Мэн Яо был, хоть и юн, непрост.

Так что через две секунды Цзинь Гуаншань снова схватил Мэн Яо за шиворот и поволок вглубь покоев. Мэн Яо мог почувствовать, что от него довольно сильно пахнет вином, хотя движения оставались твердыми, и сила никуда не делась. Приемная сменилась кабинетом, но и там Цзинь Гуаншань не остановился.

Он втащил Мэн Яо в спальню, прямо за ширму неподалеку от ложа — и макнул юношу лицом в уже подготовленную бадью с теплой водой. Затем вытащил и толкнул на пол рядом.

Отредактировано Цзинь Гуаншань (2019-04-16 12:12:36)

Цзинь Гуаншань снова молча поднял его за шиворот и поставил на ноги.

— Прекрасно, — он стер большим пальцем со лба Мэн Яо остатки метки. Затем резко взялся за ворот и рванул с Мэн Яо орденское одеяние — и сила главы ордена была такова, что вышитый на груди пион разорвался пополам. Сдернув с Мэн Яо клочья не принадлежащих ему одежд, Цзинь Гуаншань отшвырнул их в сторону и взял Мэн Яо за лицо. Он повернул его к свету и некоторое время внимательно разглядывал. Только по тому, сколько времени это заняло, можно было догадаться, что он очень сильно пьян. В перерыве между столиком и стеллажом он прикончил кувшин вина. Или пару?

— Похож на нее... Такая же нежная кожа, — большой палец погладил щеку. — И такая же шлюха, да? Нравится под Не Минцзюэ?