Девушка вскочила и упала на колени перед драконицей, распласталась ниц:
- Прошу вас не надо, никто из них не виноват, не надо наказывать Цзы Сюня, пожалуйста. И господину Ван Цзы я ничего не говорила, умоляю вас.
Девушка  застыла в глубоком поклоне, к горлу подкатывал тошнота от всего происходящего.

Цзысюань встал так, чтобы оказаться между служанкой с тавро и кузеном. Покосился на распластавшуюся по полу Вэнь Лиу. В голову пришла только одна мысль. Как она теперь встанет без посторонней помощи в этих парадных тяжелых одеяниях. Они ведь так и прижимали к земле своим вычурным великолепием.
-Достопочтенная госпожа Вэнь, да, мой кузен Цзинь Цзысюнь соврал. Но, вина его только в том, что он влюбился и хотел защитить человека, который ему дорог. Виноват в излишней порывистости, наивности, и желании стать благородным спасителем в глазах возлюбленной. В том, что дева Вэнь Лиу была опорочена, его вины нет ни капли. Если вы хотите, чтобы свою глупость он запомнил до конца своей жизни, и сожалел о сказанных словах каждый день, вместо тавро на лоб, пусть женится на ней. Это точно станет уроком, что за свои слова нужно нести ответственность. Тем более что молодой господин Лань Ванцзы прав. Эта история не была скрыта внутри семьи. Другого жениха вы деве Лиу с трудом сыщете после ее позора.

После Цзы Сюнь не смог бы объяснить, как так вышло. Жар был такой, что кожа уже покраснела, хоть солнце было на расстоянии кулака.
- Н-не надо, п-пожалуйста. Эт-то не я! Помогите же! - он зажмурился, а потом выдал. - Это кузен! Я видел как они с девой Вэнь ходили у ручья вдвоем и вернулись все мокрые, и он еще носил ее на руках... Он... это не я!
Ему было слишком страшно, и он сам не понял, как произнес эту ужасную ложь, да еще и такую абсурдную.

Исчезли все слова, остались только междометия.
Он подсознательно все время ждал, что кузен по нелепой случайности сожжет их  фанза или нарвется на охрану, бегая в возмущении из-за книг по лагерю, но и в страшном сне не мог представить себе такую подставу. Теперь ему не переубедить старуху, что он - не заморский зверь жираф. Она услышала то, что хотела, и ее эта версия более чем устраивала. Во истину, все беды от баб, и от кузена.
-Я не портил благородную деву Лиу, госпожа Вэнь. - Слово "благородная" прозвучало как самое вкусное ругательство в адрес подзаборной шлюхи.

У Лиу будто какая-то ниточка внутри оборвалась и она в ужасе смотрела на Сюня. Тавро это очень страшно, она сама недавно прочувствовала этот ужас в комнате у Ван Линцзяо, но вот так взять и оговорить брата? И Сюань такой гадкий, сам заигрывал с ней, шутил, а теперь так оскорбительно звучат из его уст пусть и вежливые слова. А Ванцзы, что за тайна сковывает его?
Лиу чувствовала, что начинает ненавидеть мужчин. Всех. Все они лжецы, обманщики и нет среди них защитников. Чтоб если она выживет, она позаботится о себе сама.

Девушка сидела там, куда ее посадили служанки и молчала.
Хлесткое " дура" все ещё звенело в ушах. В голове крутилась мысль о том, почему же  сама она говорит правду, когда все лгут. И ответ на этот вопрос, кажется, дала госпожа драконица.

Отредактировано Вэнь Лиу (2019-04-09 09:30:36)

Чем дальше, тем сильнее Цзысюань начинал подозревать, что деву Лиу снасильничал кто-то из Вэней, а теперь бабка всеми правдами и неправдами пытается повесить этот подвиг на кого-то из пленников лагеря.
Ведь Лань Ванцзы обязательно бы высказался, если бы ему было что сказать, а раз он стоял нефритовой статуей непорочности, то это означало лишь то, что он ответственен за расставание с девственностью Лиу примерно в той же мере, что и он сам.
Цзысюань вывернулся из хватки толстой тетки, и рванул к кузену, который уж больно реалистично прикинулся мертвым кроликом, когда ему поставили тавро. От испуга ему сперва и в самом деле показалось, что старуха отправила Цзысюня на следующий круг перерождения.
Приложил пальцы к шее, и, ощутив, что под ними слабо билось, он выдохнул. Всего лишь обморок. Так даже лучше было. Смотреть в лицо кузену сейчас не хотелось особенно сильно. Он не знал, что сказать.
Поднял его на руки, и так и был отконвоирован в сторону ямы.

Лиу поклонилась, с трудом встала, вопросительно посмотрела на гербовое ханьфу, его стоило оставить здесь.
Две служанки ловко разоблачили ее, оставив нижние чистые одежды и дав взамен гербового обычное.

Лиу и Тан отправились к домику Лиу.

Служанка Тан подняла на старуху большие глаза.
- Мне не нравится то, что я не понимаю, госпожа. Это было лишь для наказания виновных? Или для упрочения страха перед орденом Вэнь? Простите, старшая госпожа, но мне не показалось, что это было в целях поиска справедливости.

Лин постаралась опустить голову в скромном поклоне. Старуха иногда любила ее наглые вопросы. А иногда наказывала. Не предскажешь.