Идя через лагерь по приглашению госпожи Вэнь, Цзысюань не мог не размышлять, что в итоге хуже. Когда тебя волоком вытаскивают из постели и тащат на площадь для наказания, или когда за тобой приходит хорошенькая девушка и вежливо предлагает пройти в пасть к дракону.
- Приветствую госпожу Вэнь Луннюй. Больше ста лет здоровья вам и процветания.
Произнес положенное приветствие и склонился в вежливо-почтительном поклоне. Все-таки старость, особенно такую дряхлую, надо было уважать.

Тааак, если начались темы о том, что он похож на своего отца, то вряд ли сравнивать его будут по навыкам владения мечом, стрельбы из лука, и уровню духовных сил. Опять все сведется к любовным похождениям и золотым глазам.
Цзысюань опустился на колени, взял в руки чашечку и пригубил чай.
-Матушка всегда говорит, что я больше похож на нее, чем на отца, достопочтенная госпожа Вэнь.

Вежливо улыбнулся, сохраняя почтительное выражение на лице. Не тот комплимент, который хочется услышать мужчине. Нет бы сказать, что он – сильный, ловкий и храбрый. Ну, ладно, спасибо, что старуха его красивеньким не назвала.
-Да, дева Цзян так же удостоена чести прикоснуться к великим знаниям, которыми так щедро делится великий орден Цишань Вэнь.
Выдохнул через нос, старательно пытаясь не раскашляться от едкого дыма.
-Не берусь судить за всех юных дев, госпожа Вэнь.

А будь на месте старухи отец, то он, наверное, услышал бы интересную историю, полную подробностей о том, что развлекается с юношами, как это нынче было модно, или вообще о том, что  Чжигана просит оказать помощь в решении проблем сильно личного характера.
Он глубоко втянул воздух через нос, на секунду представив, как развлекается с невестой в дырявой палатке посреди воспитательного лагеря. Мерзость. На престарелой бабке уже скоро мох должен был прорасти, но вот в фантазии у нее были как у сладострастной девки из наложниц, которую с малолетства растили с единственной целью – ублажать мужчин.
Посмотрел на золотые пионы на ткани и поднял взгляд на старуху.
-Прошу прощения, но какое отношение имеет к вашему вопросу ханьфу в цветах Ордена Ланьлин Цзинь, достопочтенная госпожа Вэнь?

Да, черт знает, его это ханьфу или кузена. А, может быть, Чжигана или вообще любителя принимать горячие ванны Юйлуна. Тот ведь особо страстно стремился переодеться в другие цвета. Покраснее.
Кроме того, Цзысюнь свою одежду одалживал соседке, когда та выкупалась в ручье, может, забыл забрать обратно. А потом спутал спросонья, когда его тащили на площадь, нацепил его собственное ханьфу.
-Это ханьфу в цветах моего клана, госпожа Вэнь. Позвольте спросить, откуда оно у вас, и почему возник вопрос о том, кому оно принадлежит?

Отредактировано Цзинь Цзы Сюань (2019-04-04 15:46:00)

О, боги, это Цзысюнь что ли успел? Верилось с трудом, ведь кузен еще не дочитал вслух деве Лиу последние три сборника стихов несравненного Ли Бо, а тащить ее в постель до того как все поэмы будут обсуждены, было не в его характере.
-Я не могу ответить на ваш вопрос, достопочтенная госпожа Вэнь, так как сам не знаю ответа. А оговаривать кого-то или строить предположения о личности, не разобравшись в случившемся, я не могу. Но, я, ни в коем случае, не берусь оспаривать законы власти. Ответственность и в самом деле лежит на мне.
Поднял на старуху кристально чистый взгляд честных глаз, подозревая, что все это не желание разобраться в ситуации, а очередная провокация и поиски козла отпущения.

А Цзысюаню нравились молодые, веселые и красивые девушки. Но, кого это волновало. Он все равно должен был сидеть, держать в руках чашку чая и отвечать на вопросы древней старухи, которая в свои сто пятьдесят лет почти дожила до старческого маразма.
-Они с молодой госпожой Вэнь Лиу обсуждали творчество великих поэтов, уважаемая госпожа Вэнь.

Лиу сидела за ширмой, разряженная, как куколка. Волосы красиво уложены, любимая деревянная шпилька выпала где-то, кажется ещё на площади, вместо нее в волосы воткнули серебряную шпильку с бирюзой. Пошевелиться не было никакой возможности, как и произнести хотя бы слово. Но она все слышала.
Так вот оно что, старуха решила, что я и Цзы Сюань были любовниками, нет. Кажется решила, что я и Сюнь. О, милосердная Гуаньинь, за что ему это?

Признаться, если б не выдали за уж за Сюня, она бы даже обрадовалась. Конечно, несправедливо по отношению к Сюню, то, что она не была чиста. Но для нее самой такой выход был на более хорош, в сложившейся ситуации. Однако, Лиу решила, врать про него и врать ему она не станет. Хотя пока ее никто ни о чем и не спрашивал. Сидела тут за ширмой полностью обездвиженная и только в глазах светились злые огонечки. Время слёз уходило в прошлое.

С появлением отряда боевых баб в комнате резко стало мало места, и даже воздух, казалось, вытеснился необъятными объемами. Сперва Цзысюань подумал, что в лагерь пожаловали братья мастера Вэньчжаньгоу, зачем то переодетые в платья, следующая мысль была о том, что нужно жрать меньше булочек, и больше гулять ногами, а не ездить в паланкинах. Последствия налицо. И... на все остальные части тела. Размеры теток поражали воображение до такой степени, что он даже Ляолин за их мощными телесами не заметил.
Улыбнулся бабке в ответ.
-Как быстро причина нашей сегодняшней встречи стала лишним вопросом, не достойным того, чтобы быть заданным вслух, достопочтенная госпожа Вэнь.

Огромная женщина, он таких и не видел никогда, гора мышц, в сопровождении хрупкой служанки почти втолкнула юношу в комнату. Первым делом кузен увидел Цзысюаня и тут же возмутился.
- Дорогой кузен! Что вы опять натвори… - не договорил юноша увидев Лиу. Она была очень красива в этом полном костюме, соответствующем приличиям. Во взгляде появилась романтическая нежность, которую было сложно убрать. И явно несчастна, лицо как каменное, да и ее явно едва-едва могли снять со столба. Значит… что? Сюнь не понимал, что происходит, потому заткнулся и вежливо поклонился старухе, приветствуя как положено. Он, конечно, понял, кто эта женщина.
Что тут происходит? Что с Лиу? Зачем Цзысюань?

Если бы Цзысюань и в прям был бы невоспитанным юношей, то вместо вежливого и довольно учтивого вопроса в его речи бы прозвучали слова про старую клюку, копыта, шимилю и кидание кой-чего к носу. В конце концов, именно это было едва ли не единственно новым знанием, которое он сумел впитать в воспитательном лагере Великого Ордена Цишань Вэнь.
Едва ширму убрали, Цзысюань в очередной раз убедился, что все беды – от баб. А самые большие беды от девиц, бьющих пяткой в лоб, увлекающихся стихами и одевающих мужское ханьфу, чтобы чинить крыши, когда тебя об этом не просили. Впрочем, это не отменяло то, что в роскошном наряде, со сложной прической, накрашенная, и с золотыми украшениями, девушка была чудо как хороша.
Он и сам невольно залюбовался, а уж пригнанный на их чаепитие кузен, и вовсе тут же растекся влюбленной лужицей.

- Я эээ... ну... простите. - Цзысюнь ничего решительно не понимал, но кажется он застукан за вчерашней ночной вылазкой и его накажут.
Накажут, как пить дать накажут. Но почему Лиу так одета? И почему тут Цзысюань? И фляга, конечно, его, вот дурак. Почему под ней ханьфу? Так много вопросов...