Да, это было ошибкой. Врать Вэнь Сюй не умел.
Он опустился на колени и склонил голову.

- Я готов идти войной на Цинхэ, как только вы прикажете, отец. И сожгу его по вашему приказу. Что до остального - я не знал, глава ордена, что насилие над заложниками входит в допустимое для Вэнь Чжао.

Он все же поднял злой и растерянный взгляд.

Отец безошибочно нашел слабое место в обороне. Как и всегда.

- Он ничего не совершил тогда, глава ордена. В его поведение можно было увидеть угрозу младшему господину Не, но и только.

За это он и был наказан.
И я - буду наказан.
Но хорошо, что наедине.

- Да, мне известно ваше отношение к моей дружбе с Не Минцзюэ, - Вэнь Сюй снова поднял голову, зато забыл слово бывшей. - Мне нечего возразить, отец. Я поступил неверно и поставил под удар не просто своего младшего брата, но имя и честь ордена Цишань Вэнь.

Как все было бы просто, не будь в нас этих самых привязанностей.

- Я не думал тогда, отец. Я поддался чувствам. Мне казалось, что я поступаю правильно.

Я не буду говорить, как вел себя Вэнь Чжао. Ты все равно постараешься этого не заметить. Это тоже про чувства.

Будь за окном глицинии, с Вэнь Сюя сталось бы сейчас упорно смотреть на них.
За окном была темнота.
Очень хотелось и самому потереть виски, распустить волосы. Но такая возможность будет не скоро.

- Нет, глава ордена, дружба возможна с себе подобными и тем более не в том положении, в каком  сейчас находятся наши кланы по отношению друг к другу. Все, что я сделал в отношении Не Хуай Сана - защитил его от порывов Вэнь Чжао. Их я не считал допустимыми, отец. Он заложник, не пленный, и при этом юноша знатного рода.

- Мы платим за это кровью и огнем, отец, - Вэнь Сюй сказал заученное, - и моя вина в том, что я не счел нужным заплатить эту цену.

Он все же невольно коснулся пальцами виска.

- Я не считал, что между нами и Цин Хэ война, потому и не считал заложников пленными. Я буду знать, что все иначе, глава ордена.

И снова поклонился, теперь уже глядя в пол.

Сон Хуайсана прервали самым решительным образом: какой-то незнакомый ему адепт клана Вэнь схватил его за шкирку, как нагадившего щенка, и потащил, не объясняя, куда и по каким заслугам. Он сразу заподозрил, что это запоздалая месть Вэнь Чжао, и подозрение его только укрепилось, когда он понял, что адепт клана Вэнь тащит его в каменный дом. Но поворот в коридоре был удивительный; почему тогда в покои Вэнь Сюя?..  Ведь старший господин Вэнь просто не мог потребовать встречи с ним таким образом.

Впрочем, когда он поднял голову (адепт швырнул его на пол, на колени, и приказал пасть ниц), многое стало яснее.

Перед ним, судя по огорченному лицу и почительной позе Вэнь Сюя, очевидно, был никогда не виденный Хуайсаном, но известный решительно всем в поднебесной человек.

Письма. Очевидно, это письма. Как история могла вскрыться? Что делать?

Пока что было время кланяться. Только и успел, что мазнуть взглядом по лицу убийцы отца. У него была очень ровная, гладкая, молодая кожа.

Кожа кровопийцы.

- Огонь и кровь. – напомнил Вэнь Жохань – Подними голову, мальчик.

Он осмотрел Хуайсана. Красив. И совсем не похож на отца. Пожалуй, на мать.
Вэнь Жохань видел ее единственный раз – на свадьбе главы Ордена Цин Хэ Не и тогда отметил тонкую красоту этой женщины. И пожалел о том, что она оказалась в столь грубых и не умелых руках. Уже тогда он мысленно загадал себе, что долго она не проживет.

- Кровь и огонь... Покажи мне, наследник Ци Шань, какую цену ты считаешь достойной.

И лучше так, чтобы мне не пришлось вставать и учить тебя, как в детстве.

Вэнь Сюй поднялся - сейчас было уже можно - сильнее разжег жаровню, бросив еще один талисман. Сунул за пояс нож.
Так же, без выражения лица, обошел по кругу стоящего на коленях Не Хуай Сана, молча, практически, бесшумно - больше примеряясь, чем думая.
Он зашел за спину Не Хуай Сана. Рука жестко схватила длинные волосы, наматывая их на запястье и приподнимая мальчика с пола. Нож разрезал ханьфу косо сверху вниз, а следующими двумя движениями - для этого пришлось, не отпуская волосы, отступить вбок - так же крест-накрест прошелся по спине, глубоко прорезая кожу и поливая кровью пол.
Вэнь Сюй с размаху швырнул Не Хуай Сана на пол и посмотрел на отца.

Началось.

Хуайсан вскрикнул только от удивления и от той боли, которую чувствуешь, когда тебя тянут за волсы - терпимой, безобидной, но чуть оскорбительной. Разрез, сделанный по-настоящему острым ножом, не болит. Краем разума он еще смог оценить доброту Вэнь Сюя: раны такого рода легко лечить, они проходят без следа.

Но что значит... О нет, только не еще одни побои! И старший господин Вэнь - не мальчик, которого держит за локоть друг...

Мало.

- Распорядись принести мне вина. – Жохань отставил холодную чашку. Урока все-таки не избежать – Ты помнишь, Вэнь Сюй, как я рассказывал, что ударить словом можно гораздо более действенно, чем кулаком? Подойди сюда, мальчик. – он поманил Хуайсана пальцем.

Или подползи, наследник Цин Хэ.

Потом будет стыдно. Наверно. Потом.
Я обещал, да.

Зубы были на месте, Вэнь Сюй умел бить ровно так, как надо.

Он отправил адепта за вином и обернулся посмотреть на происходящее.

Что?.. Что?!

Хуайсан соображал дольше, чем обычно: страх и боль плохие друзья спокойствия разума. Но то, что говорил Вэнь Жохань, могло быть трактовано только одним единственным образом. Он убил не только отца - дикого, страшноватого человека с грубым голосом, по которому так тосковал брат, а сам Хуайсан корил себя, что вовсе не может грустить. Он утверждал, что убил маму: существо, оставшееся в его памяти каким-то воздушным светлым облаком шелка, исчезнувшее навсегда, оставившее после себя огромную черную брешь. И было не так важно, врал он или нет, этот сумасшедший мерзавец со светящейся кожей. Просто никто, никто во всем мире не имел право касаться своими грязными лапами памяти его матери.

И руки его были чуть быстрее разума: он выплеснул чай из чашечки, отставленной Вэнь Жоханем, в направлении ненавистного лица.

- Да, глава ордена.

Интересно, что это со мной, что я смотрел сюда и не успел отреагировать сам и сразу? Так и не проснулся, что ли?

Рука Не Хуайсана жестко заворачивается за спину, слышно, как хрустнули суставы. Все еще Вэнь Сюй оставляет его в полушаге от серьезного посреждения, не нанося его, но не факт, что сможет так же в следующий раз. Он бьет мальчика лицом об пол примерно тем же движением, каким когда-то Вэнь Чжао соприкоснулся со столиком, и ногой прижимает к полу, наступив между лопатками и ожидая слов отца.

Будете меня ненавидеть. Все. Так и лучше.

- Ещё, Вэнь Сюй! Ещё! Ещё!! Я что, так и должен тебе понукать, как упрямому мерину?! - Вэнь Жохань стукнул по столику открытой ладонью, расплескав вино.

- Посмотри как он глазами у тебя сверкает! С какой ненавистью!! И запомни - они ударят нас по щеке - мы сдерем с них кожу! Они убьют одного нашего, мы умертвим десятерых!! Только так, на страхе и можно сохранить власть!!! Посмотри на него! Как думаешь, что останавливает его от того, чтобы впиться мне в горло?! Только то, что он не может!!! Только сила и страх! Как ты будешь править наследием, которое я тебе оставлю?!