Вполне возможно, в будущем, вспоминая эти месяцы «обучения» в солнечном лагере, Цзысюань назовет второй день самым сложным из тех, что пришлось здесь провести.
Утренние задорные приключения, наполненные яркими, непередаваемыми эмоциями, закончившиеся сидением в грязной яме, унизительная уборка в доме, превращенном в свинарник, натянувшиеся до предела отношения с невестой вымотали и морально и физически. Хотелось дойти до того места, где ему предстояло жить, упасть лицом в циновку, и чтобы спину перестало жечь огнем.
Но, увы, мечты о вожделенной горизонтальной поверхности вновь были отодвинуты в необозримое будущее. Он скользнул взглядом по адепту, нахмурив лоб. Как будто бы со своим отражением повстречался. Вот только отражение это было чистым, свежим, просто таки сияющим и источающим вокруг себя благоустроенность и благополучие. За свой потрепанный вид стало откровенно стыдно, и Цзысюань расправил плечи и выпрямил спину – единственное что ему оставалось сегодня, чтобы хоть как-то сохранить остатки самоуважения.
-Молодой господин… - он лишь кивнул, обозначая поклон, - прошу прощения, но позабыл ваше имя.

-Клан Цин, - кивнул еще раз, запоминая имя юноши и рассматривая его макушку, склоненную в поклоне. Вот так считаешь себя единственным и неповторимым, и наивность твоя разбивается о жестокую реальность. Куда не пойди, везде натыкаешься на слишком похожих на тебя юношей. Как будто бы на фестиваль попал, и все ходят в одинаковых масках. Но, об этом он подумает завтра. Может быть, все дело просто в том, что он уже начинает бредить наяву после порки, и у него жар, а не в том, что черты лица юноши ошарашивающее похожи на его собственные.
Цзысюань не смог скрыть захлестнувшее его чувство раздражение, затопившее в ответ на вежливый вопрос. Где же ты был, когда мы с кузеном таскали сундуки и сумки вчера вечером? В каких кустах сидел, пережидая.
Хотелось посоветовать ему идти и дальше по своим делам, но, он так и не знал где Чжиган, а кузен хлопнется в обморок, если попросить его отклеить ханьфу от исполосованной плетью спины.
-Да, молодой господин Юйлун, ваша помощь была бы кстати. Буду очень благодарен, если поможете мне со спиной.
Развернулся и вошел в домик, надеясь, что адепт сейчас не подхватит свой ящик и не умчится в противоположном направлении. Сегодня он не удивился бы ничему.

В доме было примерно все так, как они с кузеном и оставили утром. Разруха и бардак. И в каких-то сундуках точно не хватало вещей – кто-то успел помародерствовать, но сейчас Цзысюань не в силах был заметить, что именно пропало.
Отшагнул назад, когда прыткий Юйлун начал развязывать на нем пояс. Отрицательно качнул головой.
-С раздеванием я справлюсь сам, молодой господин Цин, - достал из рукава мешочек, в котором лежала баночка с заживляющей порезы мазью, что дала ему Янли. И он тогда еще высказывал надежду, что подарок не пригодится, наивный.
-Вас не затруднит нагреть воды и найти какие-нибудь тряпки?  - Протянул Юйлуну мешочек. – А потом помочь мне обработать спину, я сам не дотянусь. Дева Цзян сказала, что это должно помочь с заживлением.

За то время что Юйлун грел воду и хозяйничал на кухне, Цзысюань успел снять заляпанные грязью сапоги и штаны, кусая губы, чтобы не стонать в голос, а то было бы слышно.
Натянул чистые штаны, и сразу почувствовал себя намного лучше, в который раз подивившись, как мало надо человеку, чтобы почувствовать себя почти счастливым. Пояс и верхнее одеяние он вполне мог снять сам, ничего с ранами бы не произошло, а вот нижнее пропиталось кровью и, казалось, за день успело влипнуть намертво в рассеченную плетью кожу.  Ощущалось все это ужасно болезненно, жгло и горело, а уж выглядело, наверное, совершенно омерзительно. Но расстроиться по поводу того, что сегодня добавилось шрамов, он не успел. Плохо знакомый адепт вернулся с водой.
-Надеюсь, что моя спина выглядит не так плохо, как ощущается, - улыбнулся кривовато, поворачиваясь спиной к Юйлуну и опускаясь на колени на разворошенную с самого утра постель. Что-то ему подсказывало, возможно, поздновато очнувшийся от комы здравый смысл, что он вполне может свалиться с ног от боли, когда с него будут снимать нижнее ханьфу.

И экзекуция началась.
Сперва Цзысюань кусал губы, чтобы не заорать в голос, когда молодой господин Цин начал размачивать намертво влипшую ткань, а потом закусил ребро ладони, когда пришло время снимать нижнее ханьфу. Если мог бы, то кляп бы себе вставил, чтобы не слышно было подвываний и скулежа, которые вырывались у него изо рта. О, небеса, как больно!
Хотелось раскроить себе грудину и выпустить боль наружу, потому что сил терпеть уже просто никаких не было.
За вопрос он уцепился как за соломинку утопающий, чтобы отвлечься.
-Я ослушался одного из Вэней, - просипел в ответ, не в силах вдаваться в подробности. Уж больно унизительным звучало первое озвученное наказание. Да и отдирания ханьфу вместе с остатками кожи со спины не способствовало длинным фразам.
-Чуляо.
Втянул в себя с шумом воздух через нос. И забыл выдохнуть, подавившись им. Зато ханьфу, свернутое грязным комом, легло рядом на пол.

Когда ткань было оторвана, и на смену ярким вспышкам боли пришла просто ровная, монотонная, но терпимая боль, он почувствовал себя почти счастливым. А уж когда на раны легла прохладная тряпка, а потом и заживляющая мазь, Цзысюань безвольно свесил голову на грудь и закрыл глаза, отмечая лишь краешком сознания, что с каждым прикосновением становится все легче и легче. О, боги, хорошо то как.
Подробности рассказывать не хотелось. Не хотелось еще раз прокручивать в голове то, что трусливо мечталось поскорее забыть, но на смену раздражению в адрес безымянного адепта пришло чувство благодарности за помощь и прогнанную боль.
-Я отказался выполнять его приказ, посчитав слишком унизительным. Сильно вспылил. Приставил нож к горлу. Конечно, он был недоволен. Ха. Покушение на адепта из Цишань Вэнь. Мне очень повезло, что Чжаньгоу согласился на взятку, и наказание превратилось всего лишь в тридцать плетей.
Совсем не весело рассмеялся каркающим смехом и добавил, зло кривя рот.
-Но, зато не расстался со штанами.

Лечь голой задницей кверху, и чтобы кузен его собственноручно выпорол. Цзысюань вспыхнул лихорадочным румянцем, разошедшимся по лицу яркими пятнами от чувства унижения, которое вновь вернулось к нему, слегка позабытое после всех событий дня. Он лишь кивнул в ответ на вопрос, всем своим видом давая понять. Что больше не намерен обсуждать эту тему и больше подробностей не будет.
-Спасибо, за помощь, молодой господин Цин Юйлун, - искренне поблагодарил юношу, обнимая подушку и борясь с непреодолимым желанием уткнуться в нее лицом и отрубиться. Прижал ее к себе, будто бы обнимая и остался сидеть, наблюдая за уборкой.
-Нет, больше нет. Вы можете идти, молодой господин. Хотя, нет. Вас разместили в соседнем доме?
В голову пришла мысль, что и потерянный со вчерашнего вечера Чжиган мог остановиться вместе с Юйлуном. Цзысюань еще не знал, как их всех разместили, да и хватило ли на всех адептов Ланьлин Цзинь домишек. Может, часть отправили в палатки.

-Что?
Цзысюань ошарашенно потряс головой, решив, что ослышался. Что значит, велел прийти? По какой причине? Для чего? Юйлун согласился сам? Его заставили? Вопросы запрыгали в голове, как бобы, высыпанную из мешка в тарелку, обгоняя друг друга с дробным звуком.
Сел ровно, продолжая обнимать подушку, и посмотрел на Юйлуна снизу вверх, нахмурившись.
-Велел переселиться к нему… - повторил словно эхо, - а он уточнил, с какой целью вы должны переселяться, молодой господин Цин Юйлун? Что это значит?

Задержал взгляд на клановых узорах вышитого сияния средь снегов на одеждах Цин Юйлуна, и вновь посмотрел в золотые глаза юноши. В шумящей голове никак не укладывалось услышанное. Цзысюань не мог поверить в то, один из адептов его ордена, к концу второго дня по собственной воли захочет сменить клановые цвета за бочку с теплой водой и мягкую постель.
-Вы хотите сказать, угрожал вам, молодой господин Цин Юйлун? Заставил принять предложение и приказал перенести вещи? – Уточнил тяжелым голосом, в котором гнев на хозяев положения в этом лагере смешался с желанием защитить от возможных издевательств своего человека, за которого нес ответственность.

А вот от красной отметки на лбу Цин Юйлуна осталось лишь бледное пятно. Смыл, принимая горячую ванну в каменном доме, а потом, впопыхах переодеваясь, забыл нанести клановый знак? Цзысюань с трудом подавил в себе желание стереть пальцем остатки киновари с кожи переметнувшегося адепта.
- Достопочтенный учитель Цзинь Чангминг всегда поучал меня, что точка цвета киновари на лбу освещает дорогу впереди и зовет на поиски знаний. И нельзя никогда отрекаться от ее зова. По всей видимости, вы учились каллиграфии у него же, молодой господин Цин Юйлун?
Поднялся с циновки на ноги, так как продолжать этот разговор, сидя, и смотря на адепта снизу вверх было неуместно.
-Понимаю ваше желание не заниматься унизительной уборкой, - жестко усмехнулся, дернув щекой, - расскажете потом, чему можно научиться у великого клана Цишань Вэнь, который союзников привечает примерно так же как пленников. Думается мне, это весьма полезные знания.
Слова про долг и защиту прозвучали как насмешка или желание усидеть одновременно на двух стульях. Ведь решение согласиться на предложение ученичества было принято до того, как Цзысюань поделился подробностями своих утренних приключений.