- Вот! - Вэнь Чжаньгоу решительно, почти не промахнувшись, завладел вином Усяня и Куайтуя, качнулся было налить присутствующим, но на полпути передумал и несколько раз поочередно отхлебнул с обеих рук. - Бл'ссловить! П'тому что это... П'чему, а? П'тму шшт мы - бл'родные заклн'тли, а не этот... не бычий н'воз! Вот ты! И ты! И ты, как т'бя... - Достопочтенный мастер указал кувшином на Усяня, Куайтуя и Юшана. - Мы с в'ми бл'рдные, так? Или это? Мы - ггерои!!! - Пафосный взмах руки отправил кувшин на противоположный край двора. - Я же вами грр'жусь! Как р'дной это... мама! Не, папа. Ссынки, пон'л, нет? Щщазз это... П'дём того. Хохо... охо... ться! Шштоб всех в'щще того! Ттолько я это... Пр'лягу на м'нуточку. Усстал. А п'том того. Вссех.

Взмахом оставшегося у него кувшина Чжаньгоу подозвал к себе двух адептов Вэнь.

- Вэнь... Как т'бя? Вэнь Сянцу! Ты за ст'ршего, пока я это... Пон'л, нет? А ты п'моги добр'ться. П'шли.

Вэнь Сянцу мрачно провожал взглядом удаляющееся зигзагом начальство, пытающееся восславить себя песней, но забывающее слова.

- Д-до утра не вылезет, ясное дело, - сообщил он "сынкам" крайне очевидный факт. Было заметно, что он тоже воздал должное "особой заклинательской смеси" господина Пу, но довольно быстро остановился. - П-почему до сих пор не в т-талисманах? П-пользоваться не умеем? П-помощь нужна, может? Или забыли, зачем мы тут? Н-напомнить?

Весь его вид говорил о том, что любая помощь с его стороны обойдется очень дорого.

Отредактировано Вэнь Чжаньгоу (2019-03-18 21:26:47)

Вэнь Сянцу смотрел на Усяня с отвращением еще большим, чем только что. Сухой и желчный, с длинным носом и ранними, но обширными залысинами, он был похож на своего командира, как две капли воды. На две щепки.
- П-поразительный болван, - констатировал Сянцу. - Вам уже выдали оружие, т-ты не заметил? Огненные амулеты, слышал о таких? Т-так вот, это они. А г-главное оружие - сигнальное. П-поскольку ты болван и не понял, я п-поясню. Задача - п-привлечь к себе нежить. К-как привлечется, дать с-солнечный сигнал. П-по сигналу мы прилетим и все сд-делаем. П-пока не прилетим, отмашетесь амулетами. Ещё что-то неп-понятно? Где лес - п-показать?

Господин Пу-старший бродил по двору, созерцал осколки посуды, обломки опор и обрывки навесов. И бормотал под нос что-то неразборчивое. Возможно, молитвы Гуаньинь - за то, что на помощь прибыли такие могучие заклинатели.
Прочие постояльцы во дворе почему-то не показывались.

В сгустившихся сумерках лес был зловещим и труднопроходимым. Хотя бы потому, что рос он на довольно крутом горном склоне. Местами он был непроходимым вовсе - по крайней мере, для тех, кто не знал здешних дорог и тропинок, которыми пользовались лесорубы и охотники. Непрошеных гостей в лесу ожидали неприятные удары ветками и опасные падения с тропы на пару бу вниз по склону.
Как назло, никаких иных опасностей лес не демонстрировал. Мертвечиной не пахло, призраки не появлялись, и нож Не Куайтуя оставался таким же холодным, как окружающий воздух.
Всё указывало на то, что в этом лесу ничего опасного, кроме юных заклинателей и нескольких ночных охотников из числа лесной живности, сейчас нет.

Спали Вэни или нет, осталось неизвестным - выйти к "приманкам" они в любом случае не снизошли. Вместо них лесопроходцев встретил старший господин Пу, пожелтевший от переживаний и убытков, но каким-то чудом удерживающий на лице улыбку счастья от таких замечательных гостей. Он показал, где баня с пятью приготовленными бочками и где спальни. Спален оказалось всего три, по два места в каждой.

Ночь была неспокойной. Постоялый двор, похоже, ни на час не засыпал полностью. Суета припозднившихся заполночь гостей, требующих ночлега и ужина, сменялась возней ранних пташек, желающих выехать в Безночный город или погрузиться в лодку еще до рассвета, но с завтраком в желудке. Снизу, со двора, скрипели колеса повозок, возницы покрикивали на задремавшего мальчишку, поставленного открывать и закрывать ворота, а ослы и лошади жаловались друг другу на тяготы пути.

Заклинателям снилось что-то... то ли страшное, то ли нелепое. Обрывистые сны быстро сменяли друг друга и тут же забывались. Запомнилось мало что.

Шень Вэю снилось, что в Тайян Цзяо какой-то всеобщий праздник, и по этому поводу толпа жителей деревни идет куда-то в колонне, возглавляемой скачущей вприпрыжку госпожой Сунь. "Восемь ног, восемь глаз, восемь душ, восемь раз!" - по кругу повторяли крестьяне за безумной вдовой. Это был самый неприятный и унылый праздник, какой только можно себе вообразить - с черно-серыми лохмотьями и сгнившими костями в качестве украшений, надрывно-болезненной музыкой и такими лицами, будто за празднующими уже приехали палачи Вэнь Жоханя, чтобы увезти их отсюда прямо в Огненный дворец.

Цзян Янли снилось, что по ночному лесу, с которым она так хорошо познакомилась после заката, изо всех сил бежит женщина средних лет в белых траурных одеждах. Лицо, сохранившее немало от былой красоты, исказилось гримасой животного ужаса. Как ей удается бежать во весь дух там, где пятеро молодых заклинателей чуть ли не на четвереньках ползли - было совершенно непонятно. Женщина привычным большинству заклинателей жестом бросает перед собой меч, чтобы вскочить на него, но меч исчезает. А за женщиной - бух! бух! бух! - медленно, но равномерно и неотвратимо печатает шаг большая человекообразная фигура, небрежно вылепленная из терракотовой глины, с мечом в каждой руке...

Лань Юшан видел во сне нечто вовсе неподобное: старшего наставника Лань Цижэня, который, сверкая бело-голубым одеянием и тряся своей знаменитой бородой, торговал в одной из лавок здешнего постоялого двора свитками, рассыпающимися от древности, покрикивая пронзительным фальцетом в манере самых невыносимых деревенских торговцев. "А вот кому свиточков древних да мудрых, столетних да тысячелетних?! Хватай-налетай, пока столетние!" - залихватски орал почтенный мудрец. И вдруг уставился прямо в глаза Лань Юшану и занудел в привычной манере: "Тело есть отпечаток страсти, имя есть отпечаток памяти, а дух? Отпечаток чего есть дух? Что нам ответит младший адепт Лань Юшан?" Адепт Лань Юшан с ужасом понял, что забыл выучить урок... и проснулся в холодном поту.

Не Куайтую приснилось, что он барахтается в реке Хуа, почему-то в тяжелом доспехе и шлеме, закрывающем почти весь обзор. В Цинхэ Не такие доспехи остались разве что как память о временах основателя. А сверху падают здоровенные камни, потому что мост разрушается на глазах. И глинистый берег перед ним величаво сползает в воду, подрагивая, как смертельно раненый тигр, сбрасывая какие-то каменные постройки... Куайтуй изо всех сил пытается отплыть в сторону, чтобы не расплющило, но течение - казалось бы, совсем медленное - величаво возвращает его на прежнее место, под падающие камни... Проснувшись, Не Куайтуй заметил, что нож заметно нагрелся, хотя быстро остывает.

А Вэй Усянь во сне увидел мастера Чжаньгоу, будто ему наяву этого дурака не хватало. Почтенный мастер, солидно жужжа, летел куда-то, трепеща парой прозрачных стрекозиных крылышек и прижимая к себе кувшин с "особой заклинательской". Отхлебнув из кувшина, Чжаньгоу пошел на посадку и приземлился на большую паутину, похожую на скрученные лохмотья из серого шелка. И превратился в красно-белого скарабея. "Пт'му шт' это... И в'щще!" - сообщил Вэй Усяню скарабей. И добавил: "Вос'мь этих... Ну, этих... Ну, к'роче, пон'л, нет?!" После этого скарабей завернулся в серый шелк, как в одеяло, и захрапел.

- Приезжие у нас обычно ходят на рынок, - глубокомысленно пояснил Пу Нуцай. - Привезут, например, шерсть на телегах, и идут на рынок, чтобы продать тому, кто дальше ее на лодках повезёт. Или наоборот. Тут, достопочтенный заклинатель, всего и есть, что рынок для торговли да наш приют, чтобы от торговли отдыхать, как отец говорит.
Пу серьезно задумался - будто коренной житель побережья, у которого гости из горных земель спросили, красиво ли море.
- Нечего тут смотреть, кажется. Рынок и мы. Ну, два храма ещё есть, старый и новый. И "голова" - это такой камень здоровенный, с человека высотой, на голову с носом похож, на краю обрыва торчит, на реку смотрит. Полностью называется "голова шестирукого", не знаю, почему. Её девицы по праздникам украшают, только сейчас праздника нет. А торговец этот... На гору, вроде, ходил... Или нет... На горе тоже ничего интересного нет - три-четыре охотничьих заимки, да лес сплошной.

Отредактировано Вэнь Чжаньгоу (2019-03-20 17:24:43)