Цзысюнь вскинул глаза. Ну нет, это уже слишком. Может этот Вэнь забыл, кто перед ним стоит.
- Господин, простите, но ведь так совсем нельзя. Благородные цветы должны быть не тронуты до свадьбы мужчинами. По хорошему, даже с братьями после вступления в определенный возраст запрещены телесные контакты. Мы даже отгородили часть помещения, чтобы сон проходит разделенным, и не прикасались к ним, хотя Цзысюань является женихом девы Цзян. Не нужно, пожалуйста, вы же тоже благородного рода и понимаете что это... слишком, - юноша осторожно поклонился. Ладно, допустим боль, физические наказания и оскорбления. Но это? Опорочить знатных девушек? Это недопустимо!

Ян Ли бросила взгляд, полный благодарности сначала в спину младшему Цзиню, потом старшему. Чтобы не случилось до, они оба искренне хотели помочь. Надеюсь, Ин Чунь позже поймёт это: удерживая подругу, Ян Ли чувствовала, как та дрожит от негодования.
Я больше не могу стоять и молчать. Но своими словами могу сделать хуже... Ведь даже если я подставлю себя, Цзы Сюань возьмёт вину полностью.
- Господин Вэнь, - Ян Ли почтительно, но неглубоко поклонилась. - Я немного растерялась. Не могли бы вы разъяснить. Вы справедливо наказали нас за то, что мы посмели усомниться в безопасности для меня и моей шимэй в этом лагере. Но поцелуй для юной девушки - это потеря безопасности, за сомнения в которой вы нас и наказали. Неужели вы хотите отменить свое первоначальное решение?
Если он отменит решение - значит и наказание больше не будет иметь силу. Если не отменит, то требование поцелуя будет нарушением его собственных слов. Надеюсь, он изучал правила дискуссии и потеря логики для него станет важным аргументом.
Ян Ли говорила тихо, спокойно, без издевки, искренне интересуясь мнением "старшего".

Отредактировано Jiang Yanli (2019-02-23 17:17:49)

Ян Ли поклонилась Вэнь Чу Ляо:
- Благодарю за великодушие.
О том, что она предпочла бы видеть восхваление  красоты более целомудренным, девушка промолчала.
- А-Чунь... пойдём...
И не поднимая глаз Ян Ли двинулась к выходу, стараясь не коснуться даже подолом платья ни Цзиней, ни тем более Вэня.
Наши одеяла... Мы не можем их взять, это привлечет внимание всего лагеря... Нужно будет попросить Ин Чунь забрать их, как стемнеет. 
Ян Ли почти выскользнула наружу, как увидела палку в руках Цзы Сюня. Ей было горько и обидно от несправедливости, в которой оказались все они, но больше всего было жальче Цзы Сюаня: его наказывают дважды. К сожалению, самое лучшее, что она могла сейчас сделать - это уйти.

Девицы бесшумно прошли мимо, оставив после себя тонкую цветочную взвесь ароматов. Удивительное свойство действовать женственностью сразу на все органы чувств – Ляо аж наклонился к Ин Чунь, одновременно вдыхая воздух рядом с её затылком, чтобы продлить ощущение аромата. И выпрямился, поджав губы. Жаль, солнце не благоухает…

Оставшись, наконец, наедине с юношами, он явно расслабился, губы расплылись в торжествующей ухмылке:
- Ну что же, нам есть, о чем поговорить. А вернее, сделать. Конечно мы останемся в домике, ни к чему выносить столь интимный, - он провел кончиком языка по губам, - процесс на люди. Молодой господин Цзинь, вы определили себе двадцать ударов, я принимаю эту цену. Снимайте одежды, но прежде покажите, где у вас находится соль… Спина заживает плохо, в отличие от мягких тканей, поэтому вы оцените мое великодушие и заботу, потому что удары вы, господин Цзинь Цзы Сюнь, будете наносить ниже этой самой спины. Вы меня поняли или мне выразиться более конкретно?

Он походил по комнатке, рассматривая утварь, которая появилась вместе с жильцами. Да, орден Цзинь заботится о своих адептах, недаром его высоко ценят. Но, конечно, не так, как Вэнь… ведь теперь Цзинь Цзы Сюаню будет о чем поговорить со своей невестой – горящая от удара кожа плохо забывает обиды. Это как брошенный в воду камень: круги рано или поздно исчезнут, но камень останется на дне. Вэнь Чу Ляо немало знал о камнях на донышке брачной лодки – он родился в законном браке, так что называть его ублюдком вслух было бы неосмотрительно. Но попробовать всегда можно, отчего нет?

Цзысюнь как это водится, снова тупил, глядя на палку, так что не сразу понял, почему кузен пропал и куда. Ойкнул, осознав, во улыбался старшему брату одобрительно, хоть и робко, что не могло не ускользнуть от из надсмотрщика.

Ну что ж, выбор молодого господина Цзинь был сделан, а о последствиях уже судить не ему. Потрогав воздух пальцами, он все ещё сжимал второй рукой запястье Цзинь Цзы Сюаня, понимая, что любое неверное движение – и ему самому уже вообще не придется ни о чем беспокоиться.

- Послушайте вашего родственника, - спокойно проговорил он и, когда почувствовал, что рука с ножом все же дрогнула, рывком отвел её от своего горла. Ему требовалось всего пара секунд, чтобы во всю мощь легких крикнуть одно лишь слово:

«ОХРАНА!!!»

Раздвинув двух "красно-белых", вперед протиснулся Вэнь Чжаньгоу. Он внимательно оглядывал место действия, и на его лице застыло выражение, как у осторожного крестьянина с ярмарки - точно видевшего, что шарик остался под средней чашкой, но пытающегося понять, в чем подвох.

- Это вообще что? - поинтересовался мастер у всех присутствующих сразу. - Тут вообще как? Или вы шутки шутить? Так я тоже пошучу, понял, нет?

Все слова были знакомы. И речь явно шла о вещах привычных: провинностях, несогласиях и наказаниях.
Но слов, даже знакомых, было слишком много.
Взгляд Чжаньгоу затуманился. Его сознание в поисках понимания уходило в глубину веков, где давным-давно не знали Солнца, и прозрачные бесформенные твари, порождения Хаоса, пытались передать ему мудрость, что старше самих небес.
На языке Чжаньгоу эта древнейшая мудрость обернулась простым вопросом, обращенным к Цзысюаню.
- А?

Так как Чуляо изобразил полет мешка с рисом в сторону адептов, обнаживших мечи, ему потребовалось некоторое время на то, чтобы подняться и принять подобающее моменту выражение лица: ласковую улыбку, пропитанную вежливостью ко всем присутствующим. Будто и не было противного липкого страха, когда нож был у горла. Пальцы сжались и разжались в воздухе, взгляд остановился на мастере Чжаньгоу, которому он вежливо поклонился:

- Приветствую, мастер. Случилось недопонимание, чуть не стоившее клану Вэнь очередной казни. Адепты клана Цзинь усомнились в нашем гостеприимстве и попытались установить здесь свои порядки. Когда же я указал им на эту досадную оплошность, молодой господин Цзинь проявил недальновидность и бросился на меня с ножом. Юность порывиста, мастер, и лечится только палками. Мы ведь не хотим, чтобы между кланами Вэнь и Цзинь возник раздор по причине скудоумия юного адепта? А значит мудрость требуется вбивать более изощренными методами, чем простыми словами. И уже это недоразумение, - он не удержался и бросил взгляд в сторону Цзинь Цзы Сюаня, - никак не может считаться неопасным для процветания наших кланов.

С этими словами он бросил ещё один взгляд в сторону обоих адептов Цзинь, недвусмысленно провел ребром ладони по собственному горлу и, поклонившись, вышел из домика.

Отредактировано Вэнь Чу Ляо (2019-02-24 22:41:02)

- Господин, просим простить это недоразумение и взаимонепонимание между нашими орденами, - вежливо произнёс Цзысюнь, кланяясь и обзывая про себя носорога тупорылым ублюдком.

- Дева Цзян - невеста Цзысюаня, господин Чжаньгоу, - пояснил Сюнь очень неторопливо. Ему никогда не приходилось иметь дело с таким тупым человеком. Огромным и тупым. Небеса, да собака Сюаня умнее. Еще он очень надеялся, что клеймо и все это коснется только кузена, по вине которого все произошло. И так чертова яма. Сюнь был бледен и с трутом вытащил палец изо рта, заметив что снова грызет ноготь.