Хуайсан готовился ко сну: он уже снял верхние одежды и сидел на постели, вытаскивая из волос шпильки. Одна из них, золотая, доставшаяся в память о крайне злокозненной лисе, так и осталась воткнутой в прическу - вторжение Вэнь Чжао застало Хуайсана врасплох.

- Молодой господин Вэнь, - сказал он, почтительно склонив голову. О, в правилах приличий было спасение. Иногда, должным образом и к месту применяемые, они обязывают собеседника поддержат игру. - Какая честь для меня! Прошу прощения за неподабающий вид, позволите ли одеться, чтобы приветствовать вас должным образом? Конечно, эта ночь добрая, ведь я под защитой вашей и вашего почтенного брата. Что может пойти не так? Законы гостеприимства навевают сладкие сны лучше колыбельной. Надеюсь, вас задержали этой ночью дела, а не дурное самочувствие? Я, верно, потерялся во времени, который сейчас час?

- Вот как, - сказал Хуайсан, садясь на постели очень ровно и, в свою очередь, раскрывая веер. Тот самый, со спицами из черного дерева, одна из которых - костяная. И стихом о разлуке, начертанным им самим на чистой стороне. Память о брате; уместная ли сейчас? И не единственная. Что же, младший Вэнь был достаточно откровенен в своих пожеланиях. Понимал ли Хуайсан, чем все может закончиться? Пожалуй, да. Думал ли, что так быстро? Определенно, нет.

Вэнь Сюй. Когда мы прощались с братом (о, зачем сейчас думать об этом?), он обещал, что старший Вэнь за мной присмотрит. Где он? Как далеко его комнаты? Что будет, если закричать? Придет ли на помощь? Как это отразится на поведении Чжао? О, он явно буде не в восторге. И в лагере воплотить свои намерения ему будет вовсе не трудно. Возможно, самого Хуайсана он не тронет, но кто такие его спутники с точки зрения большой политики? Сколько стоят их жизни? Это ему дорог упрямый, но милый и верный Куайтуй. Это ему важно, чтобы Яо остался цел - ведь за него, как за борт лодки в шторм, можно удержаться, с его-то недюжинной хитростью и смекалкой. Нет, кричать не стоит.

- Тогда я надеюсь, что добрые боги пошлют вам наикрепчайшее здоровье и самые сладкие сны, младший господин Вэнь. А ночь, и в самом деле, удивительно ясная.

За окном небесные чудовища распустили свои сияющие хвосты. Никакой подсказки. Ни малейшего представления о том, что нужно делать.

- Какая жалость, что боги не одарили меня умением играть и петь. Может быть, позовем кого-нибудь из дев, оставшихся внизу, при трактире? Они смогли бы усладить ваш слух и убаюкать.

Отредактировано Не Хуай Сан (2019-02-13 23:23:00)

- Младший господин Вэнь, я боюсь, что не совсем понимаю вас, - сказал Хуайсан, хлопая ресницами и удивленно улыбаясь, - о чем вы?.. Конечно, если таково ваше желание, я лягу перед вами без одежды; вы, верно, хотите убедиться, что я не болен? Но нет нужды, уверяю вас, не так давно меня осматривал лекарь из Цин Хэ и нашел, что все хорошо.

Он сел было, сложив руки на коленях и подобрав ноги под себя, но теперь медленно потянулся за поясом. Думай, думай, соображай. Что можно сделать прямо сейчас? Нет, не это. Хорош же ты будешь, объясняя брату, как случилось так, что война орденов началась еще на территории ордена Не. Его руки начали немного дрожать. К сожалению, добрые божества, спустившиеся к его колыбельке, не захватили с собой даров храбрости и стойкости духа.

- Тишина - плохой товарищ, не кажется ли вам, младший господин Вэнь? Может быть, мы поговорим о чем-нибудь? В словах столько прелести. Расскажите мне что-нибудь о себе. Это ведь в высшей степени интересный предмет. И вы, и я - мы оба младшие братья. Для всех растущие в тени, и только сами знающие, как много удивительных вещей скрывается от глаз в полумраке... Что вам нравится? Что вас увлекает? Чего вы хотите от этой войны, которая наступает? Ведь я уверен, у вас есть какой-то потрясающий план...

Что же оставалось делать? Сопротивляться силе Вэней - задача не для маленького недоучки. В особенности если сила подкреплена таким недвусмысленным обещанием.

В любых других обстоятельствах я был бы заодно с этим человеком. Если бы он пришел с этим предложением в ночь, когда Яо щеголял ожерельем на своей бастардской шейке - о, возможно, я бы сам предложил ему любую близость в обмен на эту милость. Но сейчас он мне нужен, действительно нужен.

- Младший господин Вэнь, - Хуайсан не пытался приподняться, но следил за Чжао внимательно, стараясь собрать воедино все спокойствие, что у него осталось, - разве любовь - не тот сорт плодов, что не выносит грубого обращения? Весь сок вытекает, остается только кожура. А вы не тот человек, который согласится довольствоваться малым, правда? Вы достойны лучшего.

Он облизнул губы и продолжил:

- Возможно, ваш гнев на Мэн Яо может быть умерен? Что можно сделать для этого?

Предупреждение было излишним. Стоило Вэнь Чжао перейти к столь решительным действиям, как Хуайсан буквально подавился всеми возможными уговорами, посулами, попытками воззвать к самолюбию или благоразумию. С тем же успехом можно было пытаться задобрить или заболтать катящийся на тебя камень.

Вот теперь ему действительно стало страшно. Страх отнюдь не прибавлял ума, смекалки или прыти, напротив, он парализовал, делал слабым и глупым. В страхе, как в топком болоте, увязал, стоило лишь немного пошевелиться, до самого пояса в черной жиже, и никто не спешил протянуть руку. А если не шевелиться, утонешь тоже, только медленнее.

- Пожалуйста, - все-таки тихонько взмолился Хуайсан, с отвращением чувствуя, что голос начал дрожать, как заячий хвост. - Не надо! Прошу вас!

Он раздвинул ноги, чтобы хоть как-то уйти от прикосновения там, где Чжао вообще не должен был его касаться.

Хуайсан не сдержал крика, поскольку совершенно не ожидал такой боли - и рода ее, и силы. Никто и никогда не касался его с таким презрением, никто и никогда еще не давал ему понять так явственно, сколь низко положение Хуайсана. Он попробовал было дернуться в сторону, но рука Вэнь Чжао, придерживающая его за волосы, была беспощадна, и от боли помутилось в глазах. Он ведь не привык ее выносить - не такую, нет. Еще меньше он привык мириться с мыслью, что для кого-то может быть настолько не важна его, Хуайсана, маленькая жизнь, кому-то может быть настолько вопиюще наплевать на его комфорт и благоденствие. О, только сейчас он понял, насколько Чжао страшен. Он был сумасшедший. Он не думал о последствиях, о нет, он получал свое удовольствие здесь и сейчас - свое страшное удовольствие, заключающееся в том, чтобы подчиненный ему человек был растоптан, уничтожен, разломан на куски, как старая бамбуковая флейта.

Он еще смутно помнил, что нельзя издавать громкие звуки, но ужас рвался из горла.

- Пожалуйста, не делайте этого! Я умоляю вас! Все, что угодно, но не это! - всхлипывая, попросил Хуайсан. Чужая рука, трогающая его, была чуть ли не ужаснее боли. Он привык, что подобные касания нежны и приносят удовольствие, а это... как насмешка над всем, что было с ним раньше.

Вэнь Сюй осмотрел, так сказать, поле боя. Мда. Выразительно.

- Младший брат, сейчас время спать. Завтра ранний подъем. Это не твоя комната. Тебе пора идти в свою и выспаться. Учить почтению будешь в лагере. И никак не молодого господина Не. Это не обсуждается.

Никакого желания говорить менее рублено не было.
У тебя целый лагерь для твоих ... упражнений. Учит он.

Вэнь Сюй перевел взгляд на юного Не.
- Приведите себя в порядок. И поговорим немного. Когда останемся наедине.

Он красноречиво посмотрел на брата.

Когда шаги Чжао в коридоре явственно засвидетельствовали, что опасность ушла (на время, конечно, но каждая минута бесценна), Хуайсан сел, приведя себя в порядок настолько, насколько это возможно сделать в одних только нижних одеждах и без штанов. Переодеваться при Вэне столь высокого ранга было бы проявлением крайнего неуважения. Он низко поклонился, вытягивая руки перед собой:

- Я благодарю вас, старший господин Вэнь. Боюсь, случилось какой-то чудовищное недоразумение. Хвала богам, что вы его разрешили. Мой брат не имеет обыкновения преувеличивать, - это было не совсем верно, но в приложении к ситуации вполне подходило, - его слова о вас свидетельствовали об огромном уважении. Теперь я разделяю его мнение.

Хуайсан разглядел своего спасителя чуть внимательнее, чем днем раньше, в общем покое. Статный, широкоплечий, со спокойными, выверенными движениями опытного мечника. Сейчас разозленный, раздосадованный и, кажется, уставший. Лицо не такое выразительное, как у его младшего брата: еслм Чжао горел внутренним огнем порока, который плавил его оболочку, как воск, то Сюй будто бы был высушен жаром солнца, выжжен им до своей внутренней сути, каковая читалась ясно: борьба. Победа. Ярость. Воинская честь. Что же, им было о чем сблизиться с Минцзюэ-гэ.

- Мой старший брат учил меня многим вещам, - улыбнулся Хуайсан и сложил руки на коленях, - но этой не обучил. Благодарю вас за урок, старший господин Вэнь. Думаю, часть, относящуюся к теории, вы продемонстрировали прекрасно. Однако у меня есть маленький вопрос... Вы так хорошо знаете своего брата: легко ли он расстается с удовольствиями? А если его от них оттаскивают за руку? А если сами удовольствия вдруг оказываются кусачими или драчливыми, не имеет ли он обыкновения сильно обидеться? И чем это закончится для нескольких молодых людей из нашего ордена? Старший господин Вэнь оперирует очень красивым жестом, но магия этого жеста в том, что для того, чтобы применять его в отношении всех без последствий, нужно родиться старшим сыном уважаемого главы клана Вэнь, не так ли?

Он мотнул головой и улыбнулся уже существенно менее сияюще и сладко:

- Простите меня. Я растерян и испуган, и несу чушь. Благодарю вас за участие.

- Мне очень нравится то, как для вас устроен мир, старший господин Вэнь, - легко поклонился Хуайсан, - и я хотел бы в нем жить гостем. Наверное, вам говорили это, но вы действительно напоминаете мне Минцзюэ-гэ. Надеюсь, прискорбные особенности истории взаимоотношения наших родов не делают для вас эти слова оскорбительными? Уверен, что мой брат принял бы их как похвалу. Или, что вернее, как факт. Скажите, пожалуйста, а как бы вы поступили теперь, если бы вы были вашим братом? А что бы стали делать, если бы были мной в этой ситуации?

Он потянулся за веером и раскрыл его, обмахивая лицо, привычные движения успокаивали и утешали.

- Что же я за "хозяин", если не предлагаю "гостю" присесть? - улыбнулся Хуайсан, - прошу вас, окажите мне честь. Или вы предпочтете продолжить сон, который был прерван? Я пойму вас. Но если останетесь, - голос его слегка дрогнул, - я буду вам очень благодарен.

Ведь то, кто ушел, мог с тем же успехом вернуться.

- Например, так, - улыбнулся Хуайсан, выпутываясь из кокона одеяла. Ситуация была более чем забавная: принимать в комнате постоялого двора малознакомого мужчину. Друга брата. Сына убийцы отца Хуайсана. Находиться при этом без штанов, поскольку штаны эти сорвал брат этого самого друга Минцзюэ-гэ. Разговаривать с ним о том, как следует переживать изнасилование, и при этом взглядом искать чайник, потому что гость хочет чаю.

Если Хуайсан переживет вэньский лагерь, у него, определенно, есть зачин для довольно фривольной комедии положений, которую, конечно, не всякий книготорговец возьмется напечатать. Тут еще, определенно, нужны подкинутые дети, переодетые люди, много удалого любострастия и лысый карлик с подносом, полным дурманящих курений.

К счастью, чайник он все-таки нашел, хотя чай не был в должной степени горячим.

- Например, мне интересны обе озвученные вами ситуации. Что бы вы ожидали от вашего брата в сложившемся положении? И что бы посоветовали мне, если мы примем как данность, что разделять его, мгм, удовольствия для меня оскорбительно, а брат при этом взял с меня клятву вернуться живым?

- Не могу знать, старший господин Вэнь, - ответил Хуайсан из-за ширмы, с удовольствием принимая великодушное предложение отступить от правил этикета. Все-таки в общении в штанах были свои преимущества. Например, оно протекало с куда большей уверенностью в себе.

- Я пока не был ни там, ни там, а судить о вещах отвлеченных - дело опасное, оно требует слишком большого количества допущений. Вам ведь доводилось быть близко к чему-то из этих двух? Думаю, что ко второму, и тогда я бы услышал ваше мнение по этому вопросу.

Видимо, разговор в поздний ночной час и под дурной, еле горячий чай просто не мог не уйти на просторы поиска жизненной мудрости.

- Я позову слугу и велю принести вам чего-нибудь, - предложил Хуайсан. Ему эгоистично не хотелось расставаться с человеком, похожим на брата, перед лицом опасности, и беседа с ним удивительным образом успокаивала.

Слуга долго не отзывался; дрянной постоялый двор, впрочем, чего еще ожидать. Не будить же Яо; хотя стоило об этом подумать, как мучительно захотелось. Пусть и ему будет неприятно сегодня ночью. Но нет, пустое. Опасность миновала.

А вот чай принесли на удивление быстро. Все еще не Золотая Хризантема Императора, но и не холодные помои, которые оставались с вечера.

- Благодарю вас за объяснение, - Хуайсан протянул Вэнь Сюю чашечку, легко касаясь его пальцев кончиками своих пальцев, - кажется, многое стало понятнее для меня. Скажите, пожалуйста, старший господин Вэнь, могу ли я обратиться к вам с необычной просьбой? Боюсь, что обращусь, даже если не позволите, но для вежливости спросить стоит.

Он склонил голову к плечу. Как забавно, так похож на брата... Может быть, и правда всех перепутали в детстве? Минцзюэ-гэ и Вэнь Сюй из одной породы, воины, победители; и Цзян Чэн будет такой же, если не свернет себе шею по пути в гору . А он сам? Где ему место? Хочется верить, что не в ордене младших братьев - не слишком хороша компания.

- Позволите ли вы мне переночевать в вашей комнате? Я буду тих, как мышь, и лягу на полу, если дозволите.