Его берут за подбородок и вариантов нет, посему он смотри в золотые глаза и немного удивляется, казалось, что Чжи Гана сейчас будут ругать за что-то, но нет.
Гуаншань говорит именно то, что и ожидалось. Ему нужно будет защитить этих двоих и Чжи Ган уже приподнял уголок губ в улыбке, желая сказать своему господину, что все это он сделает и говорить не нужно было. Прикосновение к шраму вызывает странные чувства, но скорее приятные, хотя есть в них и опаска за то, что он выглядит не достаточно красивым для главы.
Только одно не вписывалось в его представление о том, как ему поручают столь важное задание.
- Ученик? - Кривая улыбка застывает на его лице, а глаза на мгновение превращаются в незрячие стекляшки. Чжи Ган провалился в свои мысли так глубоко, пытаясь осознать сказанное, что на мгновение перестал слышать и видеть.
Перед глазами мелькают, словно картины, ситуации, когда Гуаньшань называл его учеником, и каждая из них, все они изображают их двоих обнаженными на ложе, сплетающимися телами и душами.
И эти знания Гуаншань просит применить?
Его замешательство длиться пару мгновений и он моргает, смотрит уже осознанно, но с лица уже сползла улыбка, а брови сошлись на переносице.
Он видит во взгляде напротив ненависть и сам наполняется ею.
Конечно, его учили тому, что некоторые войны выигрываются ещё до начала, путем переговоров, обмана, хитрости и даже путем соблазнения.
Это не секретная тактика и Чжи Ган знает, что это работает, только... он никогда не думал, что станет тем, кому нужно будет эту тактику применить. Все же, она ближе женщинам,а Чжи Ган мужчина, воин, которого учили сражаться, а не соблазнять.
Неужели...
Лицо его каменеет, желваки напрягаются из-за сжатых с силой зубов. Пару мгновений, вдох-выдох. И все это время прямой взгляд.
- Слушаюсь, - голос все же предает, звучит сипло. То, что он понял Гуаншаня, говорить не хотелось, но по лицу и так видно. Он мягко отодвигает лицо, желая избавиться от руки Гуаньшаня на своем подбородке.
Конечно, его учили с самого начала. А глупый мальчишка влюбился. Но это не важно. Они на войне и тут уже не имеет значения, чего ты хочешь. Нужно делать, даже если тошнит от одной только мысли. - Я могу идти?
Голос все ещё звучит тихо, но уже достаточно твердо.

Мягкий голос и просьба, а не приказ. Чжи Ган выдыхает, прикрывая глаза.
Он не знает, что думать. Гуаншань умен и даже если он действительно учил его целенаправленно, Чжи Ган никогда может не узнать об этом.
Но он все же его глава и все его слова Чжи Ган будет принимать на веру. А потому он собирается с мыслями и смотрит на Гуаньшаня спокойнее и увереннее.
- Я понял, господин. Я сделаю то, что будет необходимо, чтобы Вэнь Чжао, - он все же не смог сказать это ровным тоном, сбился, почувствовав болезненный укол в сердце, голос стал глуше, когда он закончил. -  Остался доволен. Я понимаю, - он немного опустил взгляд, подбирая слова. Потом снова посмотрел на Гуаньшаня. - Я понимаю, что вы дали мне оружие, которым я могу защитить, - он сложил руки перед собой и поклонился довольно вежливо, но искренне. - Я благодарен вам за это.

Ему было стыдно за то, что внутри засела глухая боль и абсолютное непонимание, как это сделать. Он не знал, что делать, как это сделать. Он, на самом деле, совсем не знал, как соблазнять, просто делал то, что говорили и то, что хотел сделать. Но с Вэнь Чжао делать ничего не хотелось. Теперь остаётся только надеятся, что он действительно заинтересовался в Чжи Гане, когда посмотрел. Хотя поверить в это было сложно.