Мальчишка целовался неумело, скорее ластился и повторял движения Вэй Ина. Зубы еле-еле покусывали мягкую плоть нижней губы в перерывах между тем, как он вдыхал чуть заметные облачка серебристого пара. Наконец, поцелуй прекратился, и глаза Синьхао были уже не розоватыми, а вполне уверенно горели ровным теплым алым – никакой облик не поможет скрыть сущность. Он облизал губы немного замедленным, будто пьяным жестом, а потом кивнул и снова провел ладонями по лицу, меняя на чужое. Глаза, правда, остались прежними:

- Вот так? А почему этот друг тебе приятнее, чем тот? Почему тебе на него приятнее смотреть, тот же… ну не знаю, - он пожевал губу, подбирая слово. – Он не так красив? Или что?

Пальцы сплелись с чужими, тепла между ладонями стало больше, хотя поначалу ладонь казалась прохладной. А губы уже Цзян Чэна расплывались в улыбке:

- Твоя ци совсем не похожа на ту, что была от матери… Она горячая, яркая… ну вот… ну как вино по сравнению с водой, - он кивнул на недопитый кувшинчик и попытался встать. Тут же качнулся: - Вкусная… Да, я хочу поискать маму! Но её нет рядом, хотя обычно я слышу её за несколько часов до прихода, а она очень быстрая… Пойдем искать? Может её что-то задержало? Или… ой, - очередная попытка встать была успешнее, но мальчишка оперся свободной ладонью о плечо Усяня: - Извини, так странно… далеко она. А уходила на юг. Что там, на юге? Ты не знаешь?