__________________________________________________________________________________________________________________________________

Чувствуя себя ниндзя-шпионом на смертельном задании, Цзысюань быстро пробежал открытое пространство и прижался к стене павильона, используя его как укрытие. Осторожно выглянул из-за угла, чтобы оценить обстановку. Впереди мерцал фонарь служанки, которая возвращалась из кухни. Он постарался слиться со стеной, не дыша, дожидаясь, пока пожилая женщина пройдет мимо, а потом продолжил свой путь.
Семейный ужин в честь внезапно нагрянувшего гостя прошел относительно сносно, но совсем не так, как бы ему того хотелось. Дева Цзян сидела на дальнем конце стола и совершенно не принимала участие в беседе, пока он докладывался мадам Юй о здоровье госпожи Цзинь и о том, какие погоды стоят нынче в Ланьлине. Молодой господин Цзян Чэн вежливо поддерживал беседу, а Усянь зыркал на него со злым выражением лица. Глава ордена Цзян Фэнмянь отсутствовал.
Самым большим плюсом стало то, что он, наконец-то, поел, а вот объясниться с девой Цзян с глазу на глаз опять не получилось. Она ушла сразу после трапезы, а последовать за ней и догнать ее он не смог. Молодой господин Вэй перегородил дорогу.
И вот, решившись на неприличную авантюру, он пробирался поздно ночью к павильону, в котором жила его бывшая невеста. Очень хотелось надеяться, что тигро-братец уже спал, а не сидел в засаде, чтобы опять все испортить.
Кажется, это было окно в ее спальню. Цзысюань наполовину подкупил, наполовину очаровал одну из служанок, чтобы она рассказала ему, как найти среди всех этих мостков, павильонов и домиков нужный ему. Он осторожно постучался в окно и позвал тихим голосом.

-Дева Цзян, вы тут?

«А-Сянь»! Цзысюань заскрипел зубами от нахлынувшего чувства, смешавшегося из злости, возмущения и ревности. Так вот кого дева Цзян ожидает увидеть под своими окнами посреди ночи! Названный братец! А-Сянь! Да что б он провалился в самую глубокую дыру и сломал сразу обе ноги!

-Дева Цзян, простите, если разочаровал. – Цзысюань смерил девушку тяжелым взглядом. Лицо у него заострилось, рот превратился в злую линию, между бровей залегла глубокая нахмуренная складка. – И вы ждали другого.

Он с силой втянул воздух носом и так же тяжело выдохнул, стараясь успокоиться. Образ не до конца одетой Янли в свете взошебшей луны немного примирил его с тем фактом, что он тут совсем не званный, не нужный и лишний. Бледное лицо, длинные тени ресниц на щеках, прядь волос, выбившаяся из прически. Вгляд тут же оказался на ее ключицах, открытых в вырезе нижнего платья, и Цзысюань тряхнул головой, отгоняя наваждение, но, не переставая хмуриться.

-Я хотел поговорить с вами до того, как уеду обратно. Без лишних зрителей. Наедине. Вы позволите?

Он понял, что с силой стискивает пальцами край оконной рамы и сложил руки на груди, продолжая смотреть на Янли снизу вверх. Хотелось надеяться, что она не позовет охрану.

-Я подожду, дева Цзян, - он скупо кивнул, продолжая рассматривать смущенную Янли, и опасаясь, что он испугал девушку. Ее защитный жест, когда она закрылась рукавом, не остался без внимания. Очень хотелось сказать, что он готов ждать ее вечность, если потребуется, но, увы, реальность была такова, что время откровенно поджимало. Он обещал отцу, что вернется обратно в Благоуханный дворец в кратчайшие сроки.

-И вам нет нужды извиняться… - пробормотал он вслед девушке, которая уже исчезла в глубинах комнаты. В конце концов, если кто тут и должен был извиняться, так это Вэй Усянь!
Цзысюань приготовился терпеливо ждать, и даже ушел за угол, где тень была погуще, чтобы скрыться от посторонних глаз, если еще кому-то в Пристани не спится этой ночью, но Янли и в самом деле быстро вышла из павильона, все еще слишком легко одетая для этого времени года. Хоть плащ бы накинула, чтобы не мерзнуть.
Он утвердительно кивнул на ее вопрос, соглашаясь пойти в беседку, и только потом сообразил, что в темноте это может быть не видно.

-Да, как вам будет удобно. Идемте в беседку.

Он последовал за девушкой по узким мосткам, надеясь, что это будет не та беседка, в которой он когда-то давным-давно, еще в прошлой жизни, дарил совершенно не подходящую ей ярко-алую ленту. И так не хватало уверенности, и сердце заполошенно бухало где-то в горле, чтобы еще добавлять печальных ассоциаций.

-Мы с вами не договорили, дева Цзян. – Его неуклюжие признания были прерваны ударом клетки по голове, и сейчас была вторая попытка рассказать о своих чувствах. – Про вашу помолвку с главой клана Цинхе Не. Мне правда важно знать, хотите ли вы сама стать его женой или просто слушаетесь отца? Если следуете долгу, а не сердечной привязанности, то, возможно у меня есть шанс убедить вас эту помолвку расторгнуть, чтобы вы вновь стали свободной?

Он смотрел на Янли темным, глубоким взглядом, от нервного напряжения потряхивало изнутри, а сердце колотилось ей навстречу.

Янли дрожала, и он вновь пожалел, что не взял с собой плащ или что-то подобное, чтобы благородным жестом накинуть его девушке на плечи, зашитив ее от ночной прохлады и помочь согреться. Другой действенный способ согреть любимую, заключив ее в жаркие объятия, становился все менее реализуемым.
Он убрал руки за спину, обхватив запястье правой пальцами левой руки, чтобы хоть так сдержать себя от очередного глупого порыва. Все больше было поохоже на то, что первым таким порывом стало решение примчаться сюда, в Пристань Лотоса.
Своими словами дева Цзян все сильнее вбивала гвозди в крышку гроба его тщеславия и самоуверенности. Слишком вежливая, чтобы прямо сказать, что он тут не нужный и лишний, вот и уводит беседу куда-то в сторону.

-У моей матушки был разговор с главой ордена Не, когда мы были в Нечистой Юдоли. Она пересказала мне его. Сперва к вам должен был свататься его кузен, а потом Чифэнцзунь сам решил занять его место.

Мгм. Оставалось надеяться, что Янли не вкладывала двойной смысл в свои слова, и не произнесенным вслух продолжением было не что-то вроде того, что в Ланьлине люди изнежены и откровенно подлы в противопоставление адептам Цинхэ Не…
Неужели для нее и в самом деле нет разницы, за кого выходить замуж, если для этого нужно будет покинуть отчий дом? Цзысюань заледенел от мысли о том, что это безразличие должно быть продиктовано тем, что настоящая сердечная привязанность девы Цзян живет где-то в родных стенах, в Пристани Лотоса. Тогда и в самом деле при выборе из двух зол терялся всякий смысл, а третий путь был по каким-то причинам недоступен.
Цзысюань помотал головой. Чем сильнее он волновался, тем меньше понимал все эти иносказания. Да, в Благоуханном дворце у отца целый гарем из красивых, мудрых, и не очень мудрых цветочков, но он сам то тут при чем, спрашивается?

-Мало отвечаю? Это не так. Я уже сказал вам, что приехал в Пристань Лотоса для того, чтобы с вами переговорить с глазу на глаз, так как не доверяю бумажным посланиям. Я надеялся, что смогу вас убедить отказаться от помолвки с Не Минцзуэ и вновь стать моей невестой, потому что вы очень дороги и нужны мне. Но… если сердечной привязанности нет никакой ни к одному из нас, и вы на самом деле хотите остаться в Пристани Лотоса, потому что, видимо, есть какой-то третий, более счастливый ваш избранник… то я не стану вам навязываться и мешать.

Не просто так она просила его оставить ее в покое, а ответ на письмо был лишь данью вежливости. Цзысюань признавал, что он – дурак. Ему не хотелось политической помолвки. Ему хотелось искренности и взаимности. Чтобы его любили.

-Вы замечательная, дева Цзян. Нежная, добрая, чуткая, и при этом с сильным характером.  – Продолжением о том, что ее мужу очень повезет, Цзысюань подавился, не смог вытолкнуть из себя и озвучить вслух. Да пусть этот счастливчик лучше свернет себе шею на Ночной Охоте!

-На этот раз я сдержу обещание больше вам не досаждать, дева Цзян.

Он сложил руки привычным жестом и поклонился. Интересно, на сколько невежливо будет отправиться в обратный путь, не дожидаясь утра?

-Матушка посоветовала, - чистосердечно признался Цзысюань, не видя больше смысла скрывать то, что сам он не додумался бы подарить Янли что-то кроме дорогого, роскошного и украшенного золотыми пионами подарка, который, вполне возможно, даже принять было бы не прилично юной деве и невесте другого. В неразлучниках было больше изящных намеков и тайного смысла. Как там госпожа Цзинь говорила? Птички, щебеча, будут напоминать каждое утро деве Цзян о том, кто ей их подарил, и мысли девушки всегда будут о нем. Цзысюань с досадой скривил губы. Теперь это даже мысленно звучало как злая насмешка.

-Сам бы я подарил что-нибудь не подходящее или вообще бы забыл, торопясь приехать в Пристань Лотоса. Так что да, матушка подсказала, что могло бы быть уместным подарком для вас.

Он отступил назад, возвращая обратно приличное расстояние между ними, когда Янли шагнула в его сторону и упрямо мотнул головой.

-Если вы спрашиваете потому, что хотите вернуть птичку обратно госпоже Цзинь, то я ее не заберу. Если не нравится, то просто выпустите ее, пусть летит. И лучше в городе. Может, найдутся с первой улетевшей. Неразлучники все-таки.

Цзысюань криво усмехнулся в угол рта. Ну, да, пусть хоть у пернатых засранцев, с которыми он нянчился всю дорогу от земель Ланьлина до Юнмэна будет шанс быть вместе.