Вижу цель, не вижу препятствий. Из Ланьлина до городка, в котором нужно было оставить лошадь, и нанимать лодку с рыбаком, который бы довез его до Пристани Лотоса, Цзысюань домчал в кротчайшие возможные сроки. Хорошо, когда порыв гнать коня галопом не сдерживают ни набитые сундуками с утварью повозки, ни слуги, ни матушка, которым нужно ночевать на постоялом дворе.
Цзысюань прибыл в город к обеду, и пока лишь успел договориться в одной из едален, что он может оставить коня на конюшне, а забрать его на обратной дороге, отдав хозяину приличных размеров кошель, и опять забыв, что положено торговаться.
Как бы он не пытался изображать из себя зажиточного горожанина, одевшись в неброские одежды без клановых отличий и даже нахлобучив на голову шляпу доули (на ней настояла матушка, убеждавшая, что широкие поля хорошо закрывают лицо, и он останется не узнанным, ведь это совершенно лишнее – привлекать внимание), люди все равно слишком низко ему кланялись, и разговаривали с почтением.
Цзысюань пришел на пристань, и теперь рассматривал разнообразие плавательных штук, на которых можно было добраться до сердца ордена Цзян. Лодки всевозможных размеров, крытые и обычные, узкие и широкие. Даже плоты, заставленные мешками с каким-то товаром. Он застыл на краю мостков, размышляя, а есть ли у плотов корма, или совершенно без разницы, какой стороной плыть вперед, главное уверенно отталкиваться шестом от дна.

Цзысюань уже хотел подозвать одного из местных рыбаков поближе и расспросить его о наличии кормы у плота, а заодно договориться об аренде лодки, и тогда уже с чувством выполненного долга идти обедать, а потом плыть дальше. До конечной цели всего путешествия оставалось совсем немного. Но его заставил обернуться глухой «бум», раздавшийся от соседних мостков. Он обернулся на звук, да так и замер, наблюдая как Янли в позе, далекой от изящества, пытается удержать равновесие и не плюхнуться в холодную воду.

-Дева Цзян! Осторожнее! – Вообще, он всю дорогу репетировал речь, которую произнесет при встрече, но реальность внесла свои коррективы. И вместо вежливого приветствия орал теперь с весьма внушительного расстояния, перекрикивая шум, стоявший на причале. Такой оклик мог скорее испугать, чем помочь справиться с потерей равновесия, но Цзысюань был слишком далеко от девушки, чтобы ее ловить в сильные объятия. Оставалось только быстрым шагом припустить в сторону соседних мостков, чтобы хоть быть первым, если придется деву Цзян из воды вылавливать.

Слава всем богам, дева Цзян не занырнула рыбкой в холодные воды, и смогла устоять на ногах. Цзысюань добежал до соседнего мостка и замер напротив девушки, жадно вглядываясь в ее лицо.
На губах была легкая улыбка, и она не опускала взгляд в пол, что вселяло в сердце намек на надежду, что не только его сейчас распирает от неуемной радости от встречи. Он то думал, что придется провести еще несколько часов пути, а потом пережить положенные по этикету расшаркивания, а судьба сама подтолкнула деву Цзян к нему на встречу. В судьбу и гороскопы Цзысюань не верил, но сейчас приписывал это удачное стечение обстоятельств именно благословению богов.
Он скользнул взглядом по худенькой фигуре, отмечая, что особых округлостей у девы Цзян не прибавилось, но она уже и не такая болезненно худая, как была в лагере, когда он мог обхватить ее талию ладонями и сомкнуть большие пальцы. Исчезли и темные круги под глазами, вечные спутники холода, голода и заботы обо всех окружающих.

-Дева Цзян, - он вспомнил, что на нем соломенная шляпа, в которой он выглядит как деревенщина, и спихнул ее с головы, оставив болтаться за спиной на завязках. Потом поклонился в ответ.

-Я рад вас видеть, дева Цзян. Вы не ушиблись? Все в порядке? Мне показалось, что вы сейчас упадете. Хорошо, что не упали.

В Юнмэн его привел не счастливый случай, а ее письмо и желание закинуть девушку на плечо и унести с собой, но матушка не зря несколько раз повторила свое наставление про то, что не нужно деву Цзян торопить.

-Я направлялся в Пристань Лотоса. У меня послание для главы ордена Цзян. И матушка так же передала письмо для своей подруги, мадам Юй.

-Тут мостки мокрые. Любая бы поскользнулась, - заверил ее Цзысюань, в попытке поддержать и подбодрить, чтобы она не расстраивалась, что чуть не свалилась раскорякой в озеро. Главное, что не свалилась, а сумела удержать равновесие, пусть и не совсем изящно. Наоборот такую хрупкую и беззащитную Янли хотелось оберегать еще сильнее. Носить на руках, чтобы не ушиблась и заботиться. В груди защемило от нахлынувшей нежности, и чтобы не расплыться в идиотской улыбке, Цзысюань сделал серьезное лицо, нахмурив брови.

-Я еще не успел нанять лодку, дева Цзян. Вы ведь только прибыли? Не отплываете обратно в Пристань Лотоса?

Еще десять минут назад он собирался отплыть как можно быстрее, чтобы не тратить время зря, а теперь необходимость в спешке пропала, ведь цель его путешествия стояла сейчас перед ним и натянуто улыбалась.

-Я думал сперва пообедать, дева Цзян… может быть, вы подскажите мне место, где здесь вкусно готовят?

Он посмотрел ей в лицо, пытаясь понять, что заставило вполне радушную улыбку смениться вот на это вымученное выражение лица человека, которого заставляют делать то, что ему не по нраву, и все-таки продолжил, надеясь, что девушка хотя бы в силу воспитанности и хороших манер ему не откажет.

-Если вы не слишком торопитесь, мы могли бы пообедать вместе.

Как же ему повезло, что они не разминулись по дороге. Ведь могло получиться так, что он приплыл бы в Пристань Лотоса, и был бы вынужден вежливо терпеть компанию ее братьев, пока сама дева Цзян была занята покупками, а это для девушек обычно очень долгое занятие, стремящееся в бесконечность.

-Я доверюсь, вашему выбору, дева Цзян, - Цзысюань согласно кивнул, стараясь не слишком демонстрировать радость от того, что она согласилась. Даже если причиной была банальная вежливость и воспитание, все равно сердце пело от того, что рядом не будет ни главы ордена Цзян, на которого он произвел не самое лучше впечатление на переговорах, ни Пурпурной паучихи с цзыдяном наперевес, ни доставшего еще до встречи авансом А-Сяня. Служанка, сопровождавшая деву Цзян не считалась, ведь это была не Инчунь.
Он пропустил девушку чуть вперед, чтобы показывала дорогу до «Цвета Лотоса», и пошел рядом, подстраиваясь под мелкий шаг Янли.

-Мы давно не виделись. Как ваши дела, дева Цзян? Как здоровье? Ваш брат говорил, что вы добрались до дома без особых приключений.

Хотелось услышать, что девушка вполне оправилась после всех тягот и лишений, которые пришлось пережить в лагере. Он скользнул взглядом по ее фигуре - плечо, спина и ниже, еще раз находя подтверждение, что теперь она выглядит куда лучше.

-Да, дома и стены помогают. В этом вы совершенно правы, дева Цзян, - поддакнул Цзысюань, чтобы поддержать светскую беседу о погоде, природе и здоровье всех близких. Были весьма высокие шансы дойти до обсуждения самочувствия его четвероюродного дядюшки с матушкиной стороны, ведь приличия запрещали в лоб спрашивать, что она ответила на предложение помолвки с главой ордена Не и начинать горячо умолять пересмотреть свой положительный ответ, горячо убеждая, что он гораздо лучше, и любит ее всей душой и сердцем.

-Матушка здорова. Она немного кашляла после нашей поездки в Нечистую Юдоль, но сейчас опять хорошо себя чувствует, - отчитался он о самочувствии благородной супруги, - она просила передать вам пожелания долгих лет жизни и здоровья.

На этом тема со здоровьем иссякла, и пока Цзысюань замолчал, мучительно думая, спрашивать ли отдельно про самочувствие А-Сяня, или лучше его даже не упоминать, чтобы не накликать, они дошли до дома, украшенного резным лотосом.

Он сейчас съел бы помои, что выдавали в воспитательном лагере солнечных вэней за еду, и даже не поморщился. Он волновался о том, чтобы произвести впечатление на девушку, и изыски юнмэньской кухни были последним, о чем он сейчас мог думать. Хоть утка, хоть постный рис – разницы не было.

-Давайте тогда утку и закажем, - кивнул Цзысюань, усаживаясь за низкий столик и откладывая в сторону шляпу. Волосы с их последней встречи с девой Цзян не сильно отрасли, но зато появилась привычка дергать себя за пряди, которые отказывались держаться в хвосте, рассыпаясь из-под шпильки.

-Да, я приехал только к вам, в Юнмэн, и отсюда вернусь сразу же домой, больше никуда не заезжая, дева Цзян. К сожалению, и на то, чтобы воспользоваться гостеприимством Пристани Лотоса мне дано не так много времени. Дела обязывают вернуться как можно скорее.

Он и так позволил себе слишком большую вольность, поставив личное выше своих обязательств перед орденом, и без особой на то надобности сорвавшись в военное время разбираться с помолвками и бывшими невестами.
Девушка кидала на него робкие взгляды из-под ресниц, а он в свою очередь не слишком сильно скрываясь, залипал на ее лице. Теперь, сидя друг напротив друга, это было сделать гораздо проще, чем когда они шли до кабака, и он вглядывался в простые, ничем не примечательные черты, не в силах насмотреться. Брови, щеки, скулы, губы, глаза. Серая радужка немного отливала тусклой зеленью в солнечном свете, и Цзысюань потерялся в этой подмеченной мелочи.

-Но так как письма сейчас доходят совершенно ужасно, то я решил, что так будет быстрее и надежнее. Спасибо, что все-таки ответили на мое письмо. Оно хоть и запоздало, я был рад получить ответ.

Ну, и как прикажите понимать эти слова про благодарность? То, что лишь манеры не позволяли Янли выкинуть его письмо без вежливого ответа, а на самом деле она все так же не хотела его видеть, и просьба оставить ее в покое по-прежнему была актуальна. Или же, что она ответила на письмо потому, что сама этого хотела и была бы не против дальнейшего общения.
Цзысюаню срочно требовалась помощь в переводе женских слов на человеческий язык или хотя бы подсказка матушки. Стоило подумать про госпожу Цзинь, и он тут же вспомнил и про двух своих пассажиров, которых откровенно заколебался в дороге попеременно то кормить, то поить, и все следить, чтобы птички не умерли от тягот пути, тряски и спешки.

-Благодарю, дева Цзян. Мне не на что сердиться и быть чем-то недовольным. Я прибыл без приглашения и не предупредил заранее, так что это я здесь не званный гость. Не стоит беспокойства.

Он так и не взял в руки палочки, кажется, вообще позабыв про утку.

-Вы подождете, если я отлучусь минут на десять, дева Цзян? Никуда не уйдете? Мне надо передать вам кое-что. Это подарок. – Он осекся, решив, что Янли сейчас ответит, что принимать подарки от бывших женихов, помолвка с которыми была расторгнута, не позволяют ей ни приличия, ни здравый смысл, и поспешил исправиться. – Подарок от госпожи Цзинь, который она велела вам передать. Я правда быстро. Не уходите, пожалуйста, дева Цзян.

Он поднялся из-за стола, оставив шляпу лежать на том месте, где он ее оставил, и вышагал из таверны.

До конюшни, в которой оставил лошадь и клетку с неразлучниками Цзысюань домчал чуть ли не бегом. Хорошо, что простые одежды без опознавательных знаков Ланьлина не давали возможности опознать его как наследника, а зажиточным горожанам все-таки позволяется передвигаться на предельной скорости, ведь это не Облачные глубины, где бег запрещен.
Он отцепил от луки седла закрытую темной тканью клетку и заглянул под нее. За время путешествия птички немного растеряли свой цветущий и здоровый вид, и больше не лоснились перышками. Впрочем, Цзысюань был искренне рад, что хоть не сдохли.

-Пойдем знакомиться с вашей будущей хозяйкой. Будете ей петь по утрам…

Обратно он шел уже помедленнее, бережно держа клетку в руках, но все равно уложился в обещанные десять минут. Сердце екнуло, когда он увидел Янли в дверях на пороге. Она явно собиралась уйти, его не дождавшись…

-Дева Цзян? – Он почувствовал себя полным идиотом, обнимающимся с клеткой, которую даже за спину было не спрятать. С накатившей обидой было трудно совладать, и он закаменел лицом, возвращаясь к своему обычному надменному выражению. Вся радость и сладкое предвкушение увидеть ее улыбку испарились, будто бы их и не было.

-Я все-таки задерживаю и отвлекаю вас от дел, дева Цзян. Прошу прощения за то, что украл ваше время. Но все-таки возьмите подарок, прежде чем уйти. Обратно я его не повезу.

Все-таки она улыбнулась. Пока она ворковала с птичками, всполошенными из-за того, что с клетки сняли ткань, превратив их ночь в день, Цзясюань наблюдал за Янли. Губы тронула искренняя улыбка, и в этот момент не нашлось бы человека, который посмел бы сказать, что у девы Цзян слишком непримечательная внешность. Она улыбалась, и была для Цзысюаня самой красивой и желанной девушкой во всей Поднебесной. Вот только было мучительно обидно, что эту улыбку вызывали пернатые комки разноцветных перьев, а не он сам.

-Ответный подарок? – Он отрицательно мотнул головой. Ну, уж нет. Если он ее словил в дверях, то придется вернуться, и все-таки пообедать с ним, а не сбежать, откупившись ответным подарком для благородной супруги Цзинь, - нет, дева Цзян. Не возьму. Сперва мы закончим обед.

Он шагнул вперед, вынуждая Янли отступить, чтобы с ним не столкнуться, и вернуться обратно к столику, на котором остывала всеми позабытая утка по-юнмэнски. Клетка с неразлучниками была поставлена рядом, так что можно было наблюдать, как птахи сидят, тесно прижавшись, бок о бок и нежно перебирают перышки друг у друга.

-Есть легенда, что неразлучники не могут жить друг без друга. Когда умирает один, то следом от печали умирает другой, - озвучил Цзысюань прописную истину, смотря на Янли прямым взглядом, - они все делают вместе. Едят, играют, отдыхают.

Хотелось сказать, что он сможет быть счастливым ни с кем больше, только с Янли, что она второе солнце в его жизни, что он хочет разделить с ней все хорошее, что есть в этом мире, потому что встреча с ней – подарок судьбы. И он будет любить ее, оберегать и приложит все усилия, чтобы сделать ее счастливой, если она согласится на его предложение. Что и подарок, и письмо, и матушка – это всего лишь повод, предлог, чтобы объяснить, зачем он примчался в Пристань Лотоса. Он хотел сказать многое, но получилось так, как получилось. Про умирающих друг без друга птичек.

«Чтобы они всегда были вместе…» - на этих словах Цзысюань вскинулся, впился в лицо Янли голодным взглядом, стараясь прочитать в ее глазах подтверждение того, что он успел додумать в эти несколько коротких ударов сердца – количество гостей на их свадьбе и имена не родившихся детей – но улыбка завяла в зародыше. Про тоскующих птичек и невозможность умереть  можно было трактовать как угодно, и все варианты были не в его пользу, тем более что она сразу перевела тему, явно не настроенная обсуждать символичность подарка.

-Совершенно не трудно, дева Цзян. – С недавних пор любые трудности превращались в ничто, если преодолевались ради Янли. Пусть скрытое признание она проигнорировала, все равно было видно, что птички ей понравились, и он был готов довольствоваться хотя бы этим на первое время. - Главное, не забывать их поить и кормить, дева Цзян. И, накрытые плотной тканью, они почти все время спят. Так что никаких трудностей.

На него девушка опять не смотрела, а отвлеклась на неразлучников. Та из птичек, что посмелее, слетела с жердочки и попыталась склевать с пальца крошки.
Цзысюань в начале пути пробовал кормить их с ладони, но быстро отказался от такого способа. Птахи, хоть и маленькие, клевались весьма ощутимо, так что проще было насыпать им корма на дно клетки. Янли поднесла пальчики к прутьям, рискуя быть клюнутой, и чтобы предотвратить это, Цзысюань потянулся к клетке и взял ее за запястье, отводя ладонь в сторону. Да так и застыл, держа ее за руку.

-Дева Цзян, они хоть и маленькие, но клюются ощутимо. Может быть больно. Лучше просто насыпать им корма

Голоса разговаривающих за соседними столиками людей стихли. Цзысюаню показалось, что в повисшей тишине слышно как громко он дышит. Кожа под пальцами была бархатная, прохладная, а его будто бы кипятком окатило. Некоторое время он мог чувствовать частый пульс, и этот звук глухо отзывался в собственном сердце. Янли потянула руку обратно к себе, и он отпустил, проведя подушечками по нежной коже ладони. Он помнил, что в лагере руки у девушки были грубыми от тяжелой работы, которую приходилось выполнять самой, теперь же все было не так. Сложно было удержаться от того, чтобы не перехватить руку девушки еще раз и не прижаться губами к тому месту, где миг до этого были пальцы, обновляя воспоминания о том, как это - целовать ее руки.

-Прошу прощения, - он вспыхнул щеками и неловко объяснил свой порыв, - они, правда, неприятно клюются. А не защищают друг друга. Я кормил их на рассвете. Они должны были уже проголодаться. Так что вы… рисковали. Пораниться.

Цзысюань дернул кистью, пытаясь стряхнуть дрожь в пальцах. От невинного прикосновения жгло, и чтобы смазать ощущение, он провел пальцами по бедру, вцепившись в боковой шов ханьфу.

-Утка остывает. – Выдал он очередную прописную истину и схватился за палочки, чтобы занять руки делом, и не тянуть их больше к Янли, которая были слишком близко, и слишком обворожительно заливалась смущенным румянцем. – Давайте есть. Приятного аппетита, дева Цзян.