Выкарабкаться из физической слабости оказалось проще, чем из душевной, но когда кого волновали чужие чувства. Мэн Яо привык свои прятать, закапывать поглубже, пестовать, лепить из них как из ила торф, что потом может вспыхнуть в единочасие, либо тлеть годами, но также уничтожить все, что вокруг.

Прежние, знакомые дела захлестнули с головой. Помощник Не Жоу, что его заменил, знал свое дело и все содержал в полном, даже несколько педантичном порядке, что дало Мэн Яо сразу же разобраться в текущих проблемах.

Некоторое время он все обустраивал под свой ритм, но особо не руша то, что было настроено без его присутствия.

Единственной проблемой были пара адептов, что никак не желали признавать Мэн Яо как помощника Не Минцзюе. Что бы ни говорил, как себя ни вел, что бы ни сулил эти оба были непреклонны, считая его сыном шлюхи, что недостоин жизни по факту. Один, родственник главы ордена, какой-то дальний брат, особенно доставал. Даже не преминул поддеть Яо, когда тот был без сил после возвращения в Юдоль.

Одним погожим зимним утром, Яо шел по внешней галерее, никого не трогая, когда на пути возник он, родственник, который явно был нетрезв и, судя по выражению лица искал на ком бы выместить свою злость. Его состояние противоречило всем правилам, которых в Нечистой Юдоли было немного, но тем не менее они были. Яо остановился, сделав ему замечание и оказался прижатым к стене крупным, неприятно пахнущим телом.
- Что ты сказал, сын шлюхи? - прорычали сверху.
Юноша был много ниже напавшего и растерялся от такой близости. В общем-то, он готов был ее стерпеть от тех, кто влиял на жизни, и мог сделать их лучше, но явно не от какого-то там родственника седьмого колена.

Удар ци последовал в сплетение меридианов, Мэн Яо вывернулся и...как ни прискорбно был вынужден бежать. Он нырнул в ближайшую галерею, обогнул пару колонн и влетел в неприметные двери. Немного постоял, прислушиваясь есть ли погоня, которая явно была, только прослушивалась отдаленно. Яо оглянулся и понял, что нарушил чей-то покой. Сделав пару шагов в сторону, чтобы его было видно из-за полога кровати, он поклонился как положено.

- Простите, что нарушил ваше уединение, это была случайность, господин, я готов понести наказание за это.

Голос был смутно знаком, равно как и весь силуэт, несмотря на бледность и раны. Яо сделал шаг вперед, все еще держа руки в приветственном жесте, но через еще шаг их опустил.
Цзюэ-сюн сказал, что здесь гостит его брат, вернее, лечится после встречи с Вэнь Сюем и что теперь цзэу-цзюнь стал главой Ордена Гусу Лань и это был именно он.

В голове у Мэн Яо сразу же пронеслись картины прошлого. Охота на безликого, стрела, вонзившаяся под ключицу, новые знакомые и, в связи с этим, приглашение поучиться в Облачных глубинах, о котором не могло мечтать такое отребье, как он. Первый лучный урок после палат здоровья, встреча с Чин Чином, ссора с Цзысюанем, притча о мышатах, барсуке и, вроде, хомяке. Тугой лук учителя с историей и пущенная в мишень, которую закрыл своим телом Лань Сичень, стрела. Белый развевающийся рукав, пригвожденный острием, и алое пятно расплывающееся на этой режущей глаз белизне. Чувство вины и дальнейшие указания.

Яо улыбнулся радушно и искренне, сделал еще пару шагов в сторону постели.
- Мэн Яо рад приветствовать учителя Лань Сиченя, - тихо произнес он, - вы правы, я не гость, я помощник главы ордена, который готов вам помочь всем, что пожелаете. И да, за мной не гнался лютый мертвец, им нет места в Нечистой Юдоли. Меня гнали обстоятельства другого толка. Чем я могу вам помочь, цзэу-цзюнь? Я крайне рад вас видеть, но сожалею, что вы сейчас в данном положении.

Яо несколько опешил, слушая ответ Лань Сичэня, получается тот его не признал, но такое тоже имело место быть. Или возможно, Яо просто недостаточно себя проявил, чтобы запомниться.

Он продолжил улыбаться.
- Конечно я справлюсь с этими обстоятельствами, цзэу-цзюнь. Они не стоят вашего внимания и уж тем паче не стоит им вас показывать.
Юноша поклонился.

- Воды? Безусловно, - можно было не объяснять своей немощности, Яо заметил все детали от перевязанных пальцев, до теней на лице. Юноша склонился над столиком, щедро плеснул воды в плошку, затем опустился на колени перед постелью и подал ее к губам Лань Сичэня, второй рукой поддержав того за затылок, как обычно поят больных, неспособных обслуживать самих себя.

Яо осторожно напоил юношу и, убрав плошку, невесомо промокнул тому губы, продолжая улыбаться.

- Ничего страшного, цзэу-цзюнь, ведь учеников в Облачных глубинах было великое множество, не всех упомнишь. Вам же выпали, судя по столь печальной картине, явно не лучшие времена, но я счастлив, что вы меня все же узнали и, - он чуть отвел глаза и порозовел, - я до сих пор корю себя за то, что ранил вас в руку.

Продолжая сидеть на коленях возле ложа, Мэн Яо поправил пальцем светильник, который вдруг затрещал и начал чадить.
- Чифэн-цзюнь всегда строг, но строгость всегда идет со справедливостью рядом и помогает на пути самосовершенствования и борьбы с тьмой этого мира. Я безмерно благодарен главе Ордена Не за то, что он для меня сделал.

Он немного помолчал, потом вздохнул.
- Я не злоупотребляю вашим вниманием, глава Ордена Лань? Возможно, вы хотели бы отдохнуть? Может быть мне отдать распоряжение, чтобы вам принесли что-нибудь, чего желает сейчас ваша душа?

Движение было настолько же легкое, насколько неожиданное. Яо аж замер, во все глаза смотря на бледное лицо мужчины. Потом поймал себя на мысли, что это крайне неприлично с его стороны и отвел глаза, мягко улыбнувшись.
- Мэн Яо признателен цзэу-цзюню за то, что тот не держит на него зла.

И смолк на некоторое время обдумывая, стоит ли рассказывать раненому все, что было в лагере. Наконец, он нарушил молчание, встав с колен и придвинув к кровати подушку, сел на нее.
- Накануне нашего побега, часть тех, кто оказался в лагере вызвали на ночную охоту, среди них был и ваш брат. Что стало с ними в последствие я не знаю, - Яо вздохнул, - С ним ушли, кажется молодой господин Вэй, Не Куай Туй, даоцзаны, - и маленький зараза Сюэ Ян, неужели я скучаю? - Сюэ Ян, - все же озвучил он, - Молодая дева Цзян Инчунь, остальных я не запомнил.

- В лагере было нелегко, - продолжил через пару мгновений молчания, пока разливал воду, - Насколько я знаю некоторых адептов вашего клана увезли в Огненный дворец, вместе со мной. Мне также неизвестна их судьба, но вашего брата среди них не было. Однако, он и еще один адепт подняли небольшой мятеж, защищая тех, кого хотели забрать.

Наверное, не стоит ему рассказывать о Чин Чин, ведь он спросил только о брате.

- Кажется, Лань Ванцзи обвиняли в чем-то связанном с запуском небесных фонариков и он побывал в шатре, после чего вернулся, - Яо кашлянул, - с остриженными волосами, но все же живым и даже здоровым.

Яо подал пиалку снова, - Может быть мне заварить чай?

В комнате было все необходимое для приготовления чая, Яо поднялся с колен и отошел к столику, решив его переместить чуть ближе к ложу.
Затеплились угли, зажурчала вода, запахло свежими чайными листьями, помощник Не Минцзюэ ловко управлялся с посудой, продолжая мягко и понимающе улыбаться и слушать Лань Сичэня. Некрасивый шрам на его лбу, не до конца прикрытый челкой, периодически сочувственно искажался, когда Яо сводил брови домиком.

- Ваш брат крайне смелый и благородный человек, цзэу-цзюнь, - Яо расставил пиалки, облив их кипятком, - Еще он умелый воин, я уверен, что скоро вы услышите добрые вести о его возвращении, - тут он вздохнул, - Мэн Яо крайне жаль, что Облачные глубины были уничтожены, а ваши адепты оказались перед лицом крайней опасности, но также мне кажется, что скоро справедливость восторжествует. Я не готов привыкать к потерям, потому что привычка ведет к смирению, а оно плохой советчик для ведения войны.

К потолку взвился тонкий аромат чая. Придержав длинный рукав, Яо накрыл чайничек крышкой, залив туда воду.

- Если Мэн Яо будет позволено услышать, не расскажете ли о ваших злоключениях, цзэу-цзюнь?  - в чашечки полилась золотистая жидкость, после Яо снова подсел поближе к Лань Сичэню, подавая одну из них так, чтобы мужчине было удобно пригубить и не обжечься.

Яо видел, что Лань Сичэня смущает его положение и изо все сил пытался сделать так, чтобы прикосновения и помощь были как можно более невесомыми.

- Этот чайный лист был заказан мною как раз из Гусу, цзэу-цзюнь. Еще со времен обучения считаю, что там лучший чай и вино, но думаю второе вам неинтересно.

Край чашечки кратковременно касался губ юноши, а Яо осторожно поддерживал голову Лань Сичэня. Подарить девушке шпильку. Однажды один господин подарил девушке шпильку.

- Спасибо за совет, цзэу-цзюнь, я постараюсь избежать неловкостей такого порядка, - глаза у Лань Сичэня блестели, он явно боролся внутри себя с болью, заставить его не держать маску Яо не мог, просто продолжал поить чаем, - Все, что я сейчас вижу, это дело рук первого господина Вэнь? - аккуратно задал он вопрос.

Яо отставил пустую чашечку и осторожно, едва касаясь, промокнул губы Лань Сичэня, после улыбнулся, прикрывая рот рукавом.

Да, гэгэ бывает очень настойчив, вернее, прямолинеен. Яо с чувством, похожим на то, как в руке оживают, покрывшиеся инеем ветки магнолии, ощутил теплое чувство, что роднит этих совершенно непохожих друг на друга людей - Цзэу-цзюня и Чифэнь-цзюня. Как же им повезло. Все эти мысли пролетели следом за рассуждениями Лань Сичэня о чае, а потом резко развернулись к ответам на вопросы про первого господина Вэнь.

- Чего же хотел, господин Вэнь? И как вам удалось избежать последней точки? - тут он имел ввиду, "как же удалось спастись", но решил, что если иносказания не поймут, задаст уже прямой вопрос.

Яо принялся складsвать чайный набор между прочим, словно хотел этим действом просто занять руки, но при этом внимательно слушал и смотрел на Лань Сичэня, лицо которого покрыла хмурая рябь, он явно пытался собраться с мыслями.

Яо помнил, что в Облачных глубинах запрещено лгать, поэтому безоговорочно воспринял все слова, которые не могли быть искажением истины. Хотя истина и правда, разные вещи, в этом Яо убедился.

- Женщина? Запах рыбы? - Яо задумчиво потер лоб, - Это все, что вы помните? Только запах?

Рассуждения о Вэнь Жохане заставили Яо чуть отпрянуть, смыть улыбку с лица, но затем снова ее вернуть.

- Уверен, вам повезло, что вы не оказались в Огненном дворце, - память услужливо подкидывала сцены с ледяной глыбой и телом адепта Лань.

Вопрос же про вэньский плен, вызвал странное покалывание в затылке и спине.
- Нет, я не опасаюсь его. С чего мне попадать в плен к ордену Вэнь? - Яо изобразил искреннее удивление, хотя мог и не изображать.

Цзэу-цзюнь пропустил вопросы Яо о женщине и запахах, беспочвенная, возникшая на пустом месте надежда, что этой женщиной могла быть А-Лин, испарилась капелькой росы на солнцепеке.

Жесткие каркас и бинты царапнули по коже, но Яо не отдернул руку, он невесомо почти погладил изуродованную ладонь, нарушая приличия.

- Порой бывает необходимо сказать о безрадости вслух, чтобы понять, что именно тревожит сердце, - чуть приглушенно сказал помощник главы ордена Не, затем выдержал небольшую паузу и все же решился, - Я был в Огненном дворце, цзэу-цзюнь, я общался с Верховным заклинателем, и общение это было весьма, - Яо смолк, пытаясь подобрать слово, но в голове как назло было пусто, а память подкидывала вещи, которые Лань Сиченю было совершенно не нужно знать.

Яо чуть отвел глаза в сторону, рассматривая узоры на покрывале и не отпуская рук Лань Сиченя.

- Он бывает разным, цзэу-цзюнь, но, пожалуй, жестокость это одна из основных черт, - Мэн Яо вздохнул, возвращая взгляд на бледное лицо молодого мужчины, - Я не собираюсь забывать все, что увидел или узнал, цзэу-цзюнь, память и чувства питают опыт и дают силы. Иногда я ловлю себя на крайне самонадеянной мысли, что мог бы найти с Верховным заклинателем общий язык.

Тут Лань Сичень упомянул о женщине в одеждах клана Вэнь и сердце пропустило удар. Неужели, его предположения верны? Но стоило молчать, всегда и везде молчать, потому что везде были чужие уши: Вэней, Цзиней, еще бог весь кого. Почему-то предположение, что в Нечистой Юдоли могли быть шпионы из Гусу или Юньмена, Яо даже не рассмотрел.
- Когда-нибудь вы это узнаете, - Яо высвободил руки из ладоней главы ордена Лань и поправил покрывало.

- Я тут вдруг вспомнил о том, что помогает быстрее встать на ноги. Знаете, цзэу-цзюнь, порой маленькие неприметные в детстве серые птички, когда входят в пору юности, меняют свое оперение на яркое и праздничное, но никогда не забывают места, где им щедро отсыпали зерна и не посадили в золотую клетку, а с любовью внимали их песням, - довольно витиевато загнул юноша, надеясь, что его иносказание поймут, - Подумайте о том, не слушали ли вы когда-то песен маленькой серой птички. Это поможет вам быстрее ощутить себя здоровым.