Проклятие Всех Путей |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Проклятие Всех Путей » Архив II арки (Осень) » Дело о небесных огнях
Краткое описание: Вэнь И Фань исполняет приказ господина Вэнь Чжао прояснить дело о "Небесных огнях"
Когда: следующее утро после "Небесных огней"
Участники: Вэнь и Фань, все кто запускал фонарики, а также желающие
Доступ: всем, кто считает себя в теме
Отредактировано Вэнь И Фань (2019-06-17 23:30:24)
Первые фонарики привлекли внимание одного из стражей, который тут же доложил об этом Вэнь И Фаню. Мужчина вышел из шатра, наблюдая за тем, как к первым двум присоединились еще парочка, кажется, раздались звуки флейты. И Фань велел доложить о происшествии господину Вэнь Чжао.
Вереницу разноцветных пятен несло чуть по косой к шатру, куда-то на север. Достать лук было делом пары мгновений, наложить стрелу и того меньше. Сверкнув в темноте острым наконечником и со свистом разорвав тишину, стрела вошла в один из фонариков, который подбитой птицей завалился направо, и начал стремительно падать, подпалив себе одну из сторон.
Вэнь И Фань отложил оружие и направился в сторону сбитого кустарного произведения, нога в дорогом сапоге с хрустом сломала тонкие веточки, затушив тлеющий бок.
Подняв останки чужой надежды, Вэнь И Фань вчитался в строки и нахмурился. В этот момент появился стражник и шепнул что-то на ухо, адепт Вэней кивнул.
- Завтра на рассвете, пригнать на площадь всех гостей лагеря, - он особо подчеркнул слово "гостей" и развернувшись, скрылся в темноте.
***
Рано утром, когда осенние сумерки еще не до конца оставили Поднебесную, всех невольных жителей, вытряхнули из домов, палаток, навесов и погнали на главную площадь, где возле каменного дома стоял Вэнь И Фань, заложив руки за спину. Рядом с ним расположилась шеренга стражников.
Когда площадь заполнилась, мужчина выдержал паузу, затем вынул из-за спины подгоревшие остатки шелка и веток.
- Я жду объяснения, что за демонстрация была в ночи, раз. Два, кто был инициатором. Три, кто считает, что это принадлежит его руке, выйти из строя, - он поднял вверх останки фонарика и зачитал, - Благие боги, позвольте ... из плена живыми ... отомстите за причиненные нам обиды ... за каждый удар пусть падет голова ударившего... ниспосланы моему брату здоровье, долголетие и процветание, и пусть никто не займет моего места в его душе.
Праздники закончились. Начались трудовые будни. Цзысюань стоял в толпе пленников с невозмутимым выражением лица, припоминая, что он написал на боку своего фонарика-кривульки. Кажется, зачитанный вслух текст был не его сочинительства. Да, точно, не его.
Он же был единственным ребенком в семье. Никаких братьев, о благополучии которых нужно возводить молитвы.
Да и его кособокий фонарик едва-едва взлетев над ручьем на пять метров, тут же сгорел и утоп одновременно.
Признаваться было решительно не в чем, и Цзысюань продолжал стоять, гадая, будут ли в честь праздничного запуска событий какие-то особые торжественные наказания, или же обойдутся обычной программой.
Вэй Ин рассматривал плывущие по небу облака. Признаться, они совсем не напоминали кучерявых барашков, что весело несутся вдаль - скорее серые половые тряпки, невнятно размазанные по небесам. Но, может быть, это сказывалась общая тяжёлая атмосфера. Ифаня он не видел дней десять и был бы рад, если б так продолжалось остаток жизни. Ребра более менее заросли даже после памятного урока Вэнь Сюя, лицо тоже - поэтому он рассматривал облака молча, дабы не портить идиллию.
По его представлению на роль автора письма подходил много кто. Вот, например, Лань Ван Цзи. Или Не Хуай Сан. Или... Сяо Син Чень.. или кем там ему приходится этот суровый Сун Лань? У Вэнь Нина тоже были братья. Да и много у кого - большие семьи это счастье. С натяжкой подходили даже Цзян Чэн и Ин Чунь - учитывая, что он, Вэй Ин, вполне мог называться им старшим братом.
Поэтому Вэй Ин молчал.
Цзян Чэн безучастно рассматривал пожухшую траву под ногами, камешки на земле, щегольские сапоги И Фаня, кислые лица собравшихся «гостей» лагеря, уныло плывущие облака.
Вот и запустили фонарики. Отличная, была идея. Нда.
От унылых мыслей отвлек голос Вэнь И Фаня, а потом взгляд привлекли остатки фонарика, именно такого цвета шелковый платок он отдал Не Хуай Сану.
Нет! Не Хуай Сан!? Не может быть! Да мало ли, похожих платков?!
Но сердце уже пропустило удар, и крепла уверенность, что это тот самый подаренный платок.
Ну не убьют же его? Побьют для порядку и все. А если нет?!
Цзян Чэн бросил взгляд на Не Хуай Сана и ему по плохело еще больше. И сам того не осознавая он вышел вперед.
- Это мой фонарик! - громко и четко произнез.
Заявить, что фонарик-неудачник это его послание Си Ченю, Ван Цзи, конечно, не успел. Души праведников берут на себя чужую вину - острая приправа этой недели, и его слегка перекосило от повторения задач. Снова любой выбор неправильный, но вдруг ещё кто-то в этом сомневается, потому, что в прошлый раз пострадал от второго варианта?
Ван Цзи поклонился из первого ряда гостей.
- Праздник Небесных Огней отмечают осенью во многих кланах. Подношение духам и просьбы о благополучии близких важны. Но это была моя идея, господин Вэнь.
Похоже, Вэй Ин недостаточно красочно и подробно расписал Цзян Чэну свое пребывание у господина И Фаня. Иначе чем объяснить его прорезавшуюся честность? Тем более честность была полным враньем - Вэй Ин не мог бы себе представить даже в кошмарном сне, как Вань Инь желает чтобы "никто не занял его места в душе Вэй У Сяня..."
Но не успел он задохнуться и вытаращить глаза - как пришлось давиться воздухом вторично - выступил Лань Чжань. Что сегодня витало в воздухе? Вирус правды?! Праздник честности?! Что на всех нашло?!
Вэй Ин скрипнул зубами и вновь уставился на серый небосвод.
Сердце Хуайсана забилось, как маленький звереныш, пойманный в ладони. Видно, господа из ордена Вэнь и сами не понимают, как опасна их игра, если вздумали вмешаться в разговор между богами и людьми. Ведь считается, что на этом пути нет посредников, оттого только с богами люди и бывают честны. И боги не прощают тех, кто мешает этим разговорам. Теперь можно было быть уверенным в том, что пожелание Хуайсана сбудется. Вопрос заключался в одном: увидит ли он сам, как справедливость восторжествует?
Нет, вопросов было два. Второй: как много из текста обращения осталось на фонарике?
Ответ на него был найден почти сразу. И сердце остановилось. Он понял, что теперь не имеет права сделать шаг вперед - то, что было величайшим секретом его жизни, не должно стать известно большему числу людей. Только с богами и будешь таким неосторожным. О, будь все проклято, он просто не имеет права, не может сделать шаг вперед, не теперь, когда это может быть кем-то превратно понято. Превратно? Смешно. Это может быть кем-то понято правильно. Мэн Яо, драгоценная и ядовитая змея, конечно, догадался бы с легкостью, но все они повязаны одним секретом. Значит, молчать. Верно, всех накажут, но что поделать - молчать, праздновать труса.
Но вот к тому, что скажет Цзян Чэн, Хуайсан оказался вовсе не готов. Земля, кажется, собралась уйти из-под ног. Он прижал ладонь ко рту, чтобы не вырвалось ни опровержение, ни ругательство, ни просьба одуматься. Не сейчас, позже. Сейчас уже все сделано. Глупый, глупый, милый, зачем? Он, верно, узнал свой платок. Значит, понимает, кто это написал. Значит, понимает, что... Нет. Или да? Узнать позже. Может быть, не так уж это было и откровенно сказано, и можно будет вступиться и взять вину на себя? В отчаянной попытке собраться Хуайсан укусил свою ладонь, боль чуть-чуть отрезвляла. Что скажет этот надменный и статный Вэнь?
Ранний подъем не стал неожиданности для Ян Ли. Она обычно вставала рано, чтобы умыться, причесаться и выпить укрепляющий чая. Именно сегодня последнего и не дали сделать. В наскоро надетом верхнем хоньфу, растрепанная она стояла за спиной у братьев и недоумевала кому могли пригодиться их фонарики. Им запрещено писать письма домой, но как можно запретить говорить с духами?
Девушка искренне переживала за всех собравшихся, но когда брат признал свое послание - А свое ли? , - сердце ухнуло вниз и разбилось об землю.
Сяо Син Чэнь молчал и пытался осмыслить происходящее, а оно напоминало дурной сон. Сон где любой твой выбор ведет к бездне, где каждое решение, что казалось верным, приводит только к новым потерям и печалям. Фонарики! Что с ними не так?! Это же послания духам. Может все-таки сон?!
Он растерянно огляделся всматриваясь в лица присутствующих.
Не сон. Совсем не сон.
Вэнь И Фань прошелся вдоль первого ряда, вглядываясь в лица. Сомнений в том, что обязательно найдется доброволец, а будет ли он причастным к мусору в его руках совершенно неважно, мужчина не сомневался. Он намеренно задал последний вопрос двояко.
Выражение лица наследника ордена Цзинь было чересчур незапятнанным. Вэнь И Фань на мгновение задержал на нем взгляд темных глаз и махнул рукой.
- Сегодня вашей задачей будет вычистить выгребные ямы, молодой господин Цзинь, - он кивнул одному из стражников, тот отделился от шеренги встал позади Цзинь Цзы Сюаня, давая понять, что можно идти и выполнять приказание.
Девицы не вызвали у И Фаня никакого интереса, хотя деве Цзян он криво улыбнулся и чуть склонил голову. Шрам на щеке, который едва затянулся, дернулся, превращая улыбку в неприятный оскал.
"Ниспослать моему брату". Среди этой толпы очень многим подходила эта фраза. Особенно, конечно, мятежному клану Лань.
И Фань остановился возле Сяо Син Чэня, вглядываясь в лицо, после отрицательно качнул головой.
В этот момент позади из строя вышли сразу двое. Мужчина остановился, ощущая спиной как в его сторону летят безмолвные недоуменные вопросы, и тут уловил невольный жест Не Хуай Сана. Его лицо ни на цунь не повернулось в сторону молодого господина Не, только глаза чуть прищурились и опять дрогнула щека со шрамом.
Вэнь И Фань сделал еще пару шагов и поравнялся с Вэй У Сянем. Тот делал вид, что они вовсе незнакомы, избегая остановить взгляд на лице мужчины, при этом глаза его расширились сначала от первого признания, затем от второго. Хм, как интересно. Пальцы Вэнь И Фаня сгребли волосы Вэй У Сяня и больно их натянули, заставив все же заглянуть в лицо, которое чуть перекосило и кожица на шраме опасно натянулась.
- Я думаю мы хорошо проведем время с твоими друзьями, - тихо сказал он, - люблю, когда люди берут чужую вину на себя, а потом страдают. Не понимаю только зачем, - волосы получили свободу, Вэнь И Фань махнул рукой, - Этого вместе с наследником Цзинь, убирать выгребные ямы. Молодого господина Цзян и второго молодого господина Лань ко мне в шатер. Остальные свободны.
За спинами указанных лиц тихо возникли стражники.
Выдав распоряжения, И Фань развернулся и последовал в свое убежище. За ним двое стражников, толкнув в спины Цзян Чена и Ван Цзи, повели их следом.
Вэй Ин тоже не очень понимал - зачем, но тут уж было не до замечаний. Хвала богам девушек в этот раз не тронули. Очень хотелось надеяться, что они быстро спрячутся в палатках подальше от греха.
- Сдурел. - шепнул Вэй Ин в ухо Цзян Чену и отошел к Цзы Сюаню. Осмотрел его с ног до головы и фыркнул. Работа, конечно, не вызывала энтузиазма. но посмотреть как с ней будет справляться брезгливый чистюля Цзинь, тоже хотелось. В голове возникло непрошеное воспоминание об их совместной дурацкой охоте на безликих - и как тогда переживал Пион за чистоту своих сапог и одежд.
Цзысюань не сдержался, и закатил глаза, услышав наказание. Ну, конечно, как могло быть иначе. Полы драить до блеска он уже научился. Мести дорожки так, чтобы ни листочка на них не осталось, тоже. Пришел черед отхожих мест. Да, боги воистину отвернулись от них. Только и оставалось что мысленно пожелать Ифаню сдохнуть, утонув в выгребной яме, скрипнуть зубами от злости и унижения, и быть отконвоированным к месту исполнения наказания.
На бывшего возможного родственника он старательно не смотрел. Много чести.
То, что каждый Вэнь в лагере знает в лицо Вэй У Сяня, не было удивительно. Этот конкретный ещё и говорил красиво, и о титуловании помнил, хоть и не без нюансов. Ничего хорошего нюансы не сулили.
Ван Цзи осекся и вознес молитву сам себе: не быть занудой и не раздражать дознавателей.
Как только за спиной Цзян Чэна встали воины из клана Вэнь, до него дошло что же он сделал.
Идиот! Спас этого соплежуя! А зачем? Ему небось все равно. Зачем я это сделал?!
Но что сделано, то сделано и отступать было поздно.
Ян Ли побледнела и от признания Цзян Чэна, и от близости И Фаня, и от того, как он обращался Вэй Ином... Кажется, все закончилось и Ин Чунь дернула ее за рукав, чтобы увести. Она поддалась и пошла следом.
Что будет с А-Чэном? Что будет с Ван Цзи? И почему так нервничал юноша с веером?
А сейчас ей осталось молится о спасении брата и готовить побольше ранозаживляющей мази...
Отредактировано Jiang Yanli (2019-06-18 16:07:39)
И Фань уже не видел ни реакции Вэй У Сяня, ни закатившихся глаз Цзинь Цзы Сюаня. Впрочем, даже если бы увидел это ровным счетом ничего не изменило бы.
Мужчина проследовал в шатер, где взошел на небольшое возвышение перед столиком и сел.
Стражники остановили Цзян Чена и Ван Цзи почти возле входа и давлением на плечи дали понять, что тем надо встать на колени.
И Фань некоторое время смотрел на юных заклинателей, затем медленно откупорил кувшинчик и налив себе вина, поднял чашку.
- Назовите имена тех, кто участвовал в ... празднике небесных огней, отмечаемых осенью во многих кланах, - начал И Фань, смотря на обоих юношей.
Коротко кивнув, Ван Цзи представил себе список имен до половины, что он знает, а также количество остальных.
- Полагаю, это все присутствующие в лагере. Свой светильник я запускал сам, у ручья, но за год накапливается вопросов к духам у каждого... Даже те, кто сейчас отбыл с визитом в Ци Шан Вэнь, наверняка хотели бы присоединиться.
Цзян Чэн скривился, когда его принудили встать на колени.
- Все. Думаю и за пределами лагеря вчера запускали фонарики, - ответил он почти дублирую ответ Лань Ван Цзи.
Интересно, кто так разукрасил тебе лицо?
Мужчина облокотился о колено и положил на пальцы щеку, изуродованную шрамом, делая вид, что крайне внимательно слушает ответы, которые были ему и так очевидны.
- Мне кажется, вы слишком много думаете, молодой господин Цзян. Фонариков, что летели в ночном небе было не так много. Ведь все же во многих кланах отмечается данный праздник, но не во всех.
Он помолчал немного, задумчиво цедя вино сквозь зубы, потом отставил чашечку и встал, подойдя к юношам.
Чуть задрал рукав, на запястье оказалась привязана узкая алая ленточка, местами в бурых подсохших пятнышках явно крови. Распустил ее, немного поперебирал в пальцах, затем присел напротив Ван Цзи и резко обхватил ею пустой лоб юноши, сжав концы.
- Что же написали вы обращаясь к духам, Ханьгуан-цзюнь? - Чуть насмешливо спросил Вэнь И Фань, - А вы, молодой господин Цзян? И как звали ваших духов? Случайно не Цзэу-цзюнь?
- Я не помню текста, и он сгорел над лесом. Что-то сентиментальное, это ведь праздник. Что касается других вопросов, - если это будет пытка сдавливанием, подумал Ван Цзи, то пока боль была терпимой, - Из могучих духов я бы больше рассчитывал на дядю.
Он старался сидеть ровно.
- Я не смотрел, но думаю многие. Фонарики принято запускать в одиночестве и уединении, ведь это же разговор с духами. Тут не нужны свидетели.
Лента?! Вэй Ин! Так значит этот гад был одним из тех, кто его избил. Вот скотина! Ха! Может шрам дело рук Вэй Ина?! Вот бы!
Подобная мысль даже развеселила Цзян Чэна.
- Вы же прочли, - буркнул, - покарать обидчиков, выйти отсюда живым, здоровья брату, - бесстрастно проговорил.
Отредактировано Цзян Чэн (2019-06-19 16:58:14)
И Фань сдавил ленточку еще сильнее, продолжая насмешливо изучать лицо второго нефрита.
- На вашем месте я бы тоже рассчитывал на дядю больше, чем на брата, выходит тот фонарик не ваш, иначе бы там было написано про душу не брата. Кстати, вам крайне идет алый цвет ленты, - мужчина перехлестнул ее концы и стянул узел так, что ткань затрещав впилась в кожу, - А где ваша налобная лента? Насколько я знаю она имеет для вашего клана крайне сакральное значение.
В сторону Цзян Чэна И Фань едва повернул лицо, - Прочел, молодой господин Цзян, позвольте узнать в душе у какого брата вы хотели бы остаться навечно? - мужчина вдруг нахмурился, словно что-то вспомнил, - Кстати, там внизу есть еще строка, что же там написано?
Цзян Чэн чуть поморщился и ответил.
- Моего, у меня есть младший брат, и я хочу быть для него идеалом, хочу чтобы он был здоров.
Строчка?! И что же этот идиот там написал?! Строчка! В углу! Неужели!
Мысль о том, что Не Хуай Сан мог поступить так же как он, мог написать пожелание и для него была настолько приятной, обжигающей и волнующей, что Цзян Чэн покраснел и опустил взгляд в пол.
- А это личное.
Лента впилась в кожу на лбу, и Ван Цзи пришлось сесть ещё ровнее, делая вдох.
- Не крайне. То, что она сакрализирует, доступно всем заклинателям. Ван Цзи её потерял.
Самое время отвлечь внимание от Цзян Чена, который ходит по тонкому льду. Но и это нефрит уже пробовал с Вэнями. И не получалось. Разве что им самим хотелось отвлечься.
- А вы много знаете ...о других, господин Вэнь. Ведомство воров и шпионов обширно устроено в вашем клане?
- И чтобы ваше место в его душе никто не занял, - И Фань нарочито понимающе качнул головой, - Ваш брат настолько взрослый, чтобы вы так заботились о месте в его душе? Если настолько, то почему он не здесь рядом с вами? Кстати, а почему не в душе сестры, которая терпит здесь невзгоды вместо него? Вам недорога дева Цзян? - голос у мужчины был вкрадчивым, а глаза холодные.
- О, настолько личное? - протянул он, рассматривая покрасневшие щеки Цзян Чэна, и даже улыбнулся, как-будто понимающе. В следующий момент глаза сузились и юноша получил по лицу свободной рукой наотмашь, да так, что из глаз посыпались икры, а нос моментально закровил.
В этот же момент он ослабил узел на голове Ван Цзи и рванул ленту так, что шелк взвизгнул и оставил на лбу легкий ожог, приварив верхний слой кожи, сделав его блестящим и зудящим.
- Потерял. Какой позор для Ван Цзи, - поцокал мужчина языком, - Моя работа много знать, и плох тот клан в котором нет разведчиков и тех, кто любовно собирает знания, - алая ленточка скрылась в ладони.
- Итак, что было написано на ваших фонариках? Дословно! - И Фань повторил вопрос и точно такой же удар, что достался Цзян Чену, теперь прилетел по лицу Ван Цзи.
Цзян Чэн качнулся от удара, из носа примерзко закапала кровь, дышать нормально стало совершенно невозможно.
Вот ведь гад! Что пристал?! Ну место в сердце и что?! Что тут такого!
- ему чуть больше года, - прогнусавил Цзян Чэн, - а дети в таком возрасте привязчивы и влюбчивы. Хочу, чтобы он не смотря на это хранил мой образ в своем сердце. С сестрой все иначе.
Место в сердце? Странная формулировка. Очень. Что хотел этим сказать Не Хуай Сан.
Тут он отвлекся от мыслей о чужих сердцах услышав ответ Лань Ван Цзи.
Лента! Она была у Вэй У Сяня. Точно была! Он еще сказал, что не отдаст. Вот же гад! Я б на месте Ван Цзи убил бы его за это. И не надоедает ему, даже здесь его доставать, будто мы все еще в Облачных Глубинах.
На повторный вопрос Вэнь И Фаня о том, что было написано на фонарике Цзян Чэн решил промолчать, смысла не было отвечать, ведь он же прочитал его фонарик, да и любой его ответ, судя по всему ему не понравится.
Судьбе в последнее время было угодно посылать Ван Цзи порчу лица, словно физическое воплощение его умозрительных потерь. Он даже потянулся рукой проверить, не разрезана ли лентой кожа на лбу, так её потянуло, но тут прилетел ещё удар наотмашь.
- Не помню, - повторил упрямо, - что подарено духам, то у них и остаётся.
- Не в сердце, в душе... - эхом поправил И Фань, покачав головой, - Теперь я точно знаю, что вы взяли на себя чужой фонарик, жаль, я не узнаю чей, ведь так? - голос стал елейным, оттого опасным. Мужчина встал, возвышаясь над двумя юношами, стоящими на коленях и нюхающими кровь.
- Знаете, что меня всегда очень печалило в тех с кем я разговаривал? - задал вопрос, сделав шаг назад и заложив руки за спину, как-будто учитель, готовый преподать урок, - Вы все равно не ответите на этот вопрос, я сам вам скажу. Пусть это будет нашим секретом. Я бы никого и пальцем не тронул, если бы все сразу делали то, что я прошу, если бы мне отвечали сразу и честно, ну или хотя бы отвечали, - тут И Фань насмешливо поклонился Цзян Чэну, - А вот "Не помню", "Я этого не делал", "Это моя вина", "Кака разница" часто используемые фразы, аж оскомину набили.
И Фань щелкнул ногтем по зубам и цыкнул, потом повел рукой как фокусник.
- Молодой господин Цзян снимает верхнее и нижнее ханьфу со второго нефрита, второй нефрит снимает верхнее и нижнее ханьфу с молодого господина Цзян, и побыстрее.
В руке И Фаня сверкнула четырехгранная игла.
- Помним о секрете, - он подмигнул обоим.
Отредактировано Вэнь И Фань (2019-06-21 00:19:24)
Да какая разница душа, сердце?! К словам то что придираться?! Идиотство.
Цзян Чэн бесился, но нахождение в лагере научило его держать язык за зубами. Вот он и благоразумно молчал.
Раздеть Ван Цзи?! Он что сам не разденится? Что за придурь? Хорошо. Пускай.
Цзян Чэн повернулся всем корпусом к Лань Ван Цзи и потянулся к завязкам на его одежде.
Вы здесь » Проклятие Всех Путей » Архив II арки (Осень) » Дело о небесных огнях