-Выпивали? - Цзы Сюань был сильно удивлен, остановился посреди комнаты, замерев в недоумение. - С адептом Облачных Глубин, который ответственен за наказания? Смеялись? Да Чин Чин же на ногах еле стоял.
Провел по лицу ладонями, убирая со лба выбившиеся из хвоста волосы. Ночные полеты и наказания не способствовали тому, чтобы выглядеть подобающим образом. Зато внешний вид очень хорошо соответствовал тому сумбуру, что творился внутри. Надломленный голос, тонкая фигурка, повисшая на плече, волосы, прячущие лицо от пытливых встревоженных взглядов.
-Или... - на лице у него отразилась догадка, он улыбнулся, - или этот Сюй Шэнь обвел нас вокруг пальца, и не стал бить Чин Чина со всей своей ланьской дури. Тогда это хорошие новости, А-Ган! Чин Чину не было больно.

Произнесенные слова произвели эффект случайно брошенного в огонь пороха. Оглушающий и взрывной. Цзы Сюань поднял руки, будто бы хотел вцепиться себе в волосы, но на пол пути уронил их обратно. Сжал пальцы в кулаки.
Вдохнул и выдохнул медленно через нос. Лицо горело, жар, кажется, расползся даже на шею, голос, когда он вытолкнул из себя слова, сипел как у насквозь простуженного.
-Ч-что? Пил, смеялся и рассказывал Ланю про...
Челюсть у Цзы Сюаня будто разошлась в ширь, а глаза стали еще уже, рот превратился в прямую горькую линию.

Цзы Сюань продолжал полыхать щеками и коротко глотать воздух. Такие правильные и полные поддержки слова Чжи Гана он едва слышал за грохотом пульса в ушах. Выкинуть из головы. Да, сейчас проще было бы вскрыть себе живот палочками для риса и намотать на них внутренности, чем выкинуть мелкого трепливого засранца из головы.
-Да, - дрогнувший голос дал петуха, и пришлось начать еще раз, - да, ты прав.
Растянул уголки губ в мрачном оскале, который должен был изображать улыбку.
-Знаешь, сейчас самое время собирать листья. Вторую часть наказания нужно выполнить.

При упоминании чая, Цзы Сюань понял, что очень хочет пить, просто умирает от жажды после вина, ночи полетов на мече и наказания палками. Промаршировал к столику, взял кувшин с водой и ополовинил его через край, жадно глотая воду. Кажется, это была вода, оставленная для утреннего умывания, но, он и не заметил.
Чжи Ган был прав, стоило хотя бы привести себя в нормальный вид. Держать лицо. Гордость и так была раздавлена на мелкие колкие осколки, которые теперь осыпались где-то за ребрами, впиваясь во внутренности, и выковырять их было очень сложно, практически невозможно.
Хотелось сбежать в одиночество как можно быстрее, поэтому умывание, переодевание в свежее ханьфу и нанесение новой отметки на лоб было стремительно. Будто бы во время военных действий при побудке из-за атаки неприятеля.
Остановился у дверей, перевязал на ощупь высокий хвост, приглаживая пальцами волосы и раздирая спутавшиеся пряди, а потом выскочил вон из их с Чжи Ганом домика.

____________________________________________________________________________________________________________________________

25.10.18, вечером, после отбоя

_____________________________________________________________________________________________________________________
После приключений в лесу

Чин Чина за спине унес добрый адепт Гу Су Лань, а Цзы Сюань сам дошел до своей комнаты, очень старательно делая вид, что он просто прогуливается неспешным шагом этим ранним осенним утром, а не потому что его уже шатало.
Закрыв за собой дверь, прислонился к ней спиной, и немного посидел на полу, собираясь с силами, чтобы доползти до воды. Пил он быстро, жадно глотая воду, с закрытыми от наслаждения глазами, не замечая, что вода течет мимо по шее и за ворот. Ополовинил за один раз кувшин, и еще посидел немного, обняв глиняный сосуд и отдыхая. Воды вкуснее он никогда не пил в своей жизни. Настоящий целительный нектар.
Теперь предстояло самое сложное – переодеться и умыться. Снимать повязку с руки самостоятельно, Цзы Сюань откровенно боялся. Руку пекло и жгло, болело от кончиков пальцев до плеча, и тюкало куда-то в лопатку. По ощущениям казалось, что предплечье распухло в два раза по сравнению с размером нормальной руки, и загноилось.
Двигаясь как престарелый девяностолетний дед, он сумел стянуть с себя грязную после ночных приключений одежду и свалил ее кучей в углу комнаты. Действовать только левой рукой, пытаясь не задействовать правую, было чертовски неудобно, но, он налил в таз воды, намочил тряпицу и как мог, оттер с себя землю и грязь. Оказалось, что кончики волос с одной стороны подпалены, видимо, когда волк прыгнул на него, он упал почти в костер. И как не загорелась вся шевелюра, оставалось загадкой. В голове возникла мысль, что на Ночные Охоты в дальнейшем лучше заплетать волосы в косу, или убирать все наверх, в гульку, чтобы не мешались. Во избежание.
В чистую одежду он переодевался в три захода. И отдых между каждым последующим был все длиннее. Вода в кувшине была допита, а на лбу выступила испарина крупными каплями, его уже не на шутку лихорадило. Когда он посмотрелся в зеркало, чтобы нарисовать точку киноварью, то испугался сам себя. Лютые мертвецы выглядят приличнее.
Закончив рисовать положенные знаки отличия, решил, что вот немного еще отдохнет, и после этого пойдет к господину Вэнь Нину за помощью. Вот посидит немного с закрытыми глазами и подышит через нос.
Осознал он себя на полу через не понятно сколько времени, и вновь умирающим от жажды. Но, из воды осталась только грязная в тазу для умываний.
Цзы Сюань на четвереньках дополз до выхода, встал на ноги, и вывалился за дверь, забыв ее закрыть. До комнаты молодого господина Вэнь Нина он шел как вусмерть пьяный крестьянин, с трудом волоча ноги, но, зато в чистой одежде и с умытым лицом.