Ляолин сегодня твердо решила, что уедет на следующее утро. Она велела Тан Чину собрать все к отъезду. Напрягало немного только то, что дядя все еще не в курсе планов своей племянницы и единственной наследницы.
Так что, как человек, который за словом в карман не лезет, девушка уже часа два как находилась у дяди, откуда было почти ничего не слышно, хотя и Чина и Фэнь Мянь невольно тянуло подойти поближе и узнать, что там у них происходит.
Ляолин сказала что уедет в любом случае, даже если дядя откажет ей. Но не нужно ли будет, скажем, уносить ее в свою комнату со сломанными ногами? Кто знает, что предпримет этот мрачный, болезненного вида небольшой человек с железной волей, нелюбимый всем кланом за то, что больше десяти лет назад по доброй воле продался Вэням, приведя под крыло могучего ордена и клан, и портовый город с неплохой торговлей. С тех пор все становилось только хуже, беднее, труднее, но авторитет главы клана не давал поднять настоящий бунт. Он умел убеждать.

Дядя никогда не говорил громко. Он был тихим, удивительно спокойным человеком, хоть и жестким. И оказался совсем не таким, как его помнила Чин из детства. Не придурком, который порезал ей руку в наказание за непослушание. Человеком, который вел тяжелую борьбу со своей совестью и своими людьми за выживание. Чертовски проницательным стареющим застранцем.
Тан Чин же слышал только тихое бубубу и тяжелые дядины шаги по комнате. Внезапно дверь распахнулась, и Тан Чина практически втащило внутрь, бросив на пол.
- И этот молодой баран вызвался помочь тебе? Тан Чин, ты понимаешь, во что хочешь ввязаться. Это тебе не сарай с налогами поджигать. - дядя говорил спокойно, даже устало. Разговор на два часа с соловушкой укатает кого угодно. На его стороне был опыт и желание жить, а на стороне соловушки жестокая правда и неугасаемая ярость юности, которой свойственно верить в небывалое и надеятся, что даже маленькому человеку под силу многое изменить. Дядя говорил спокойно даже про сарай, хотя именно он клялся найти и жестоко покарать того, кто это сделал, собирая правдами и неправдами налог второй раз, предвкушая голодную весну и возвращение крупных долгов соседям.

- Он знает, - добавила Ляолин. По тихому уйти в Безночный город, доказав дяде, что хочет сытной жизни - не удалось. Думалось в гости, его мозгов хватает только на мелочную выгоду. Но дядя был сыном великолепного деда Ляолин. И он тоже никогда не забывал его сказок.

- Потому что думать головой - не твой конек. Ляолин, похоже, выбирала себе в спутники не того кто умен, а того кто... верен. - Дядя сурово посмотрел на девицу и ее родича. - Вы рискуете не только своими жизнями, но и кланом. Но юная госпожа, - снова недовольный взгляд на Лин, - Убедила меня, кто никак нельзя оставаться в стороне. Уж не знаю кто этот самый известный торговец овощей, которому позарез необходима информация о Солнечном времени года, и знать не хочу. Но пусть по-твоему. Не рискуй зря, Лоялен. Ты обещала мне.

Лин поклонилась вежливо, чего с ней отродясь не случалось в общении с дядюшкой.
- Да, дядя, я обещала.

- Тан Чин, - продолжил тот, кивнув. - Не болтай лишнего, а лучше вообще не болтай, не задавай глупых вопросов, слушай А-Лин. Она… оказалась куда разумнее, чем я ожидал. Все рискованное бери на себя, если будут подозревать, то тебя, не ее. Вас даже не будет почти ничего связывать. Все письма будет передавать Чин-сюн. Все понятно, что я говорю?

Ляолин кивнула дяде. Ей совсем не хотелось, чтобы Чин подвергался большей опасности, чем она. Но их разговор шел уже долго, и дядя напомнил ,что быть главой - не важно чего, клана или миссии - значит отправлять на риск других, понимая, что они могут погибнуть. Дядя, человек маленького клана, проживший мирную жизнь, всю жизнь готовился к войне, и понимал в ней.

- Если все пойдет плохо, Ляолин, ты лично откажешься от Тан Чина от лица клана. Если все пойдет еще хуже, клан откажется от вас обоих. И даже это может не спасти наш уютный край мира. Почти сотня человек, и, возможно, весь портовый город могут оказаться под угрозой быть опаленными Солнцем. Вы оба должны понимать ответственность. Ты точно готов к этому, юный Чин? - дядя нахмурил брови. Его длинные усы свисали сегодня как-то особо понуро. Сам он, похоже, был готов пойти на этот риск.

- Я уже сказала дяде, что готова к этому. Он принял мое решение, как решение наследницы клана, - пояснила Ляолин. Такую цену пришлось платить за согласие дяди - дать обещание, в случае, конечно, удачи, вернуться и править кланом. Будущее было так туманно, и это обещание казалось легким и нереальным. - Подумай, правда ли ты хочешь со мной, шуток там не будет. - Лин улыбалась, как человек, готовый бросится в буйство урагана.

- Что верно, то верно, Тан Чин. Я имею ввиду что ты и правда не умный, конечно, - дядя ехидно подмигнул парню, немного разряжая обстановку. Но потом снова насупился. - Если вам сейчас страшно, подумайте еще раз. Я не пугаю, будет гораздо страшнее. - он глубоко вздохнул, что толку наставлять неразумных детей, не поймут, пока не обожгутся. Но юность как ураган на море, его не остановишь силой своего опыта и криком "не нужно".

- Все решено, дядя. - улыбнулась Ляолин. - все уже решено.

- Тогда идите, - сказал дядя и отвернулся к окну, глядя в серую рябь волн. Разговор был окончен.
Потом вдруг резко развернулся, подошел к племяннице и обнял ее. Постоял, отпустил, потрепал еще Тан Чина по волосам.
- Идите.

И ушел к себе в покои. Чину показалось, что он не заметил, когда это дядюшка успел так постареть.
Ляолин, подхватив парня за рукав, уже утягивала его прочь из домика.

- Нет, ты чего! Выходим завтра с утра, как и собирались, - Ляолин засмеялась. - Кто же выходит в путь во второй половине дня? Идем на пристань.

Она села на свое любимое место, на старые доски, достала флейту и начала играть. Мелодия сплеталась длинная, вроде как грустная, но нежная и теплая, с обнадеживающими нотами. И в ней сплетались белые облака и белые ленты, золотые пионы и крупные лотосы на темной воде, фазаны и волки, мечи, сабли, луки, тонкий шелк одежд. Иногда вспыхивал огонь, и тогда в нем все тонуло. Тан Чин плоховато понимал в языке музыки, так что больше не разобрал.

- Перед тем, как мы пойдем к А-Мянь и я дам ей кое-какие указания, я расскажу тебе, где я была все эти годы. - наконец оторвалась от флейты девушка.

- Дядя сослал меня в небольшой женский монастырь, где меня должны были научить хорошим манерам. Они пытались, но ничего не вышло, вот я и вернулась! - Ляолин засмеялась, но резко посерьезнела. - Если умру, Фэнь Мянь расскажет тебе подробности, а пока что только так. Там меня научили любить, и теперь от этого никак не отделаться! - потрепала парнишку по волосам, прям как дядя. Тан Чин мог отметить, что когда Лин серьезна, лицо ее куда взрослее.

- Да, отличный. Жаль был уничтожен землетрясением с полгода назад, никого в живых не осталось. - монастырь нашел и придумал дядя, хотя это было и близко к правде. Теперь весь клан знал, что Ляолин пять лет назад была сослана в монастырь для исправления, и чудом спаслась - е выгнали из монастыря незадолго до его уничтожения. Другого знать не полагалось никому, даже дяде. Незачем. Только Фэнь Мянь знала правду, и то не всю. Кто такой этот Пинг - можно было только догадываться. Но лучше бы этого не делать.
- Мне тоже не хотелось бы... Выше нос, дружище! Я лично собираюсь дожить до ста лет и родить своему любимому троих детей... или как там говорит вечно А-Мянь, о чем должна мечтать нормальная девица вместо приключений? Ахахах! Пойдем к ней, кстати, поговорим, а потом я оставлю вас попрощаться. - толкнула локтем и подмигнула. - Но смотри не проспи подъем!

- Вот ты дурак, Чин-сюн! - незлобно сказала Лин. Но эти слова ее словно бы несколько..обидели? Или показалось, ее лицо снова было милым, улыбчивым и безмятежным. - Идем, куда запропастилась наша отважная дева-воительница, знаменитая стилем медного чайника?

Да уж, если влюбляться только в наследников великих орденов, это и правда мне не грозит, пожалуй.

- Это ты унылое лицо Чин-сюна назвала торжественным? Ахахах, - Ляолин совершенно неприлично для девушки засмеялась, подхватывая со стола разные продукты и бросая их в рот. Остановить ее удалось только на моменте поедания куска сырого мяса.
- Тиииик! Неси нам вино! Из того, что получше! - крикнула она помощнику повара. - И сладостей! И еды! И замени кем-нибудь А-Мянь!

- У нас вечеринка! В честь того, что я никогда не выйду замуж, ахахах! Как свадьба, но гораздо лучше. - Ляолин села на стол, болтая ногами и не обращая внимания на сокрушенно-обреченное лицо хозяина кухни. Помахала на него рукой, мол, побыстрее. И так же, не меняя веселого тона, - Мы уезжаем в Безночный город с рассветом. Тиииик! Давай скорее! Я с утра не ела!