Павлин с разноцветным хвостом и тонкими лапками был по настоящему грациозен. В другое время Минцзуэ бы даже вволю полюбовался им, но сейчас лишь бездумно смотрел как переливаются солнечные блики по ткани.

Если бы еще месяц назад кто то сказал главе Ордена Цин Хэ Не о том, что он сам примчит в Ланьлин разговаривать с Цзинь Гуаншанем — он бы рассмеялся ему в лицо. А дальше, скорее всего, избил. Или даже убил бы, кто знает?
 
Но стоя на пепелище того, что раньше звалось Пристанью Лотосов, вдыхая остатки едкого дыма, вместо запаха майских лугов — Минцзуэ понял что внутри что то сломалось. Нет, близко они не подходили — им хватило того, что они увидели. И Минцзуэ понял что Хуайсана там нет. Да и, наверное, нигде больше нет.

Опоздал, опоздал, опоздал.

Когда то давно, когда умер его отец, он испытывал примерно то же самое, что и сейчас — мир рухнул. Небо с землей поменялись местами. Прошло три дня, как они оставили бывший Орден Цзян, а вкус пепла во рту не получалось смыть ни водой ни вином.

Не думать. Не говорить.

Спутники у него были молчаливые и хвала всем добрым богам — сорваться сейчас было бы непростительным.

Остался Пэнгфей. И Жилань. И Орден.
И один пес, чью смерть он должен увидеть своими глазами...

Хуже всего, конечно, было то, что он не знал, где упокоено тело Хуайсана и спросить теперь было не у кого.
Минцзуэ отвернулся от золотистого гобелена, который изображал роскошного павлина с острым гребешком, и принялся смотреть на дверь из-за которой должен был появиться глава Ордена Ланьлин Цзинь.

... ... ... ...

Глава Ордена Не, - повторил слуга склонившись в почтительном поклоне — Визит был неожиданным, мы сопроводили гостя в золотую гостиную.

Тут слуга обернулся на дверь, словно проверяя не шел ли гость за ним по пятам и шепотом добавил, многозначительно подняв брови.
- Без свиты! И будто... неделю с лошади не вставал.... - благовоспитанный нос слуги слегка наморщился. Вероятно запах от главы Ордена Не шел знатный.

Начать беседу с того, что он потерял брата, Минцзуэ не мог. В конце-концов вся эта долгая интрига по сокрытию того, что Хуайсан сбежал из лагеря, была как раз для того, чтобы выставить для всего мира факт, что его брат мертв. И Гуаншань уже похоронил его в своей голове.  Поэтому заявлять сейчас «я приехал потому что хочу отомстить за брата» было по меньшей мере... странно. «Я заврался» - тоскливо подумал Минцзуэ и склонился в поклоне.
Приветствую главу Ордена Ланьлин Цзинь. - произнес он тихо, словно громовые раскаты, звучащие пока где-то за горизонтом.
Нет, про Хуасана говорить не следовало бы...
Но были те, кто был небезразличен главе Ордена Ланьлин Цзинь и Минцзуэ об этом знал.

Он вдохнул воздуха и быстро произнес.
Я прибыл сюда с ужасными вестями, Цзинь Гуаншань. Еще три дня назад я был на землях Пристани Лотосов и там бушевало пожарище. Цзян Фэньмянь мертв. Его жена мертва. Его наследники... - он прикрыл глаза припоминая плечистую фигуру Цзян Ваньиня с огоньком упрямства в глазах и хрупкость своей несостоявшейся невесты — Его наследники скорее всего тоже мертвы. Пристань сожжена.

Горечь во рту стала нестерпимее и захотелось выпить, а заодно дождаться реакции главы Ордена Цзинь на свои слова. И только потом продолжить, потому что важное было еще впереди. Минцзуэ посмотрел на стоящего у двери слугу и глазами указал ему на вино.

Минцзуэ поднял глаза от чаши, в которой плескалось вино и в глазах его была смерть.
Ты бы не спрашивал у меня о своем наследнике, если бы видел то, что видел я.

В душе промелькнуло даже что то похожее на жалость. Боль от потери наследника хорошо поймет тот, кто сам его только что потерял. Но больше ли милосердия в том, чтобы давать ложные надежды.

Глава Ордена Не покачал головой и ответил просто:
- Если во время нападения псов Вэнь твой сын был в Пристани — мало шансов на то, что он вернется домой. Очень мало.

И помолчал немного, давая время отцу, потерявшему сына, прийти в себя.
Но у тебя останутся другие дети. У тебя ведь, как говорят, много детей. Мэн Яо... Где он сейчас?

Вино было терпким на вкус, почему то не сладким, как ожидалось бы в Ланьлине. Минцзуэ налил еще не дожидаясь слуги.

- Пока я спешил тебе то видел как вэньские псы, точно ручей, текут от севера на юг... у меня есть предположение, что они побывали в Цинхэ Не. Не знаю, что застану там, когда вернусь.

И почему только тебя стороной обошли их войска, лис? Они разгромили Гусу, Пристань Лотосов. Возможно, уже горит Юдоль. А ты сидишь в своей дворце как ни в чем не бывало... и слушаешь цинь!

Гнев сейчас был не лучшим советчиком и его ростки пришлось гасить в душе. Для успокоения Минцзуэ привычно погладил рукоять Бася.

Ты меня спрашиваешь, Цзинь Гуаншань?!! Меня?!! Не ты ли регулярно совершаешь поездки в Безночный город о чем под страшным секретом болтают по всем кабакам по берегам Хуа и Ян?! Кто может знать, если не ты?!!

Я надеялся узнать это у главы Ордена Ланьлин Цзинь. - сухо отозвался Минцзуэ — Глава Ордена Цишань Вэнь в бОльшей степени ваш родич, нежели мой. Помимо вашей племянницы, которая замужем за старшим сыном верховного заклинателя, Вэнь Сюем, пусть она и находится в опале... сейчас, насколько мне известно, был заключен еще союз между Цзинь Цзы Сюнем и некой девой Вэнь.

Минцзуэ почувствовал что голова слегка закружилась. Наверное от ароматов витающих по дворцу, или от вина или от того что он сам уже запутался во всех этих браках, союзах, свадьбах и племянниках. Воистину голова от этих хитросплетений шла кругом. Он раздраженно махнул рукой.

— Не об этом речь, глава Ордена Цзинь... мы что же, так и будем это терпеть?! Ты так и будешь сидеть в золоченых палатах и ждать когда в твой дом явятся солдаты Вэнь Жоханя, отрежут голову тебе и изнасилуют твою жену?!!    Будешь ждать когда спалят все твои поля, а крестьян угонят в рабство, чтобы они гнули спины на юге пытаясь прокормить многочисленные армии Верховного Заклинателя?! — Минцзуэ вскочил и забегал по комнате страшно сожалея, что с ним сейчас нет Лань Циженя — вот кто умел мастерски и зубодробительно разговаривать с оппонентом. Впрочем, ведь для этого он в какой то мере и приехал, не так ли? 

— Нам нужно собрать совет. — Минцзуэ резко затормозил он на полушаге и развернулся к Цзинь Гуаншаню — Совет без присутствия Верховного заклинателя. Ты понимаешь меня, глава Ордена Цзинь?

Ох, он прекрасно меня понимает. Вопрос только побежит ли он с этой информацией к своему наставнику. И если побежит, то как быстро? Смотри-ка как мастерски держит лицо на сообщение о смерти сына... или ему правда плевать? Стоило бы тебе, олух, поучиться так же.

— Мы устроим совет на севере. — продолжил цедить он слово за словом — Подальше от южных шпионов. Подальше от солнечного света. Спрятавшись в тени гор. Что скажет на это глава Ордена Ланьлин Цзинь?

Нет, Гуаншань явно не собирался предпринимать никаких резких действий — это было ему не свойственно. Как угорь выскальзывал из под сапога, так и глава Ордена Цзинь уходил от ответов.  Чего, собственно, Минцзуэ ждал? Ах, ну конечно, предложения задержаться...
— Я останусь отдохнуть ровно на ночь, глава Ордена Ланьлин Цзинь. Дальше моя дорога будет лежать на север, в мой дом. — Минцзуэ встал — В место, которое пока еще мой дом, а не дом Верховного Заклинателя. Видишь ли, глава Ордена, мудрые книги учили меня, что выбирая Верховного Заклинателя мы ставим перед собой духовный ориентир, первого среди равных. Того, кто идет перед нами и ведет нас, но не того, кто правит нами. Семья Не никогда не служила никому, кроме простых людей, которых они должны защищать. Не служила никогда, не будет этого и сейчас. И я позову с собой всех, кто решит присоединиться ко мне в походе против убийцы, тирана и садиста. Вот они то и будут на совете. Устраивает тебя такой ответ на твой вопрос?

Минцзуэ махнул рукой, никогда он не был сильным в риторике. Да и раздражение грозилось расплескаться, он чувствовал что снова становится резким, но ничего не мог с этим поделать.
— Завтра перед тем как я уеду, я хотел бы еще раз видеть тебя. Может быть за ночь раздумий ты придешь к тому же выводу, что пришел я — все мы давно уже не больше чем грязь под ногами Вэнь Жоханя, в его представлении. И только вопрос времени, когда в твой дом придут так же, как пришли в мой.

Минцзуэ кивнул. Все что нужно было сказано и он вышел за дверь, оставляя главу Ордена Ланьлин Цзинь в одиночестве. Расторопный слуга вел его по хитрым переходам дворца и Минцзуэ в очередной раз поразился изяществу и звонкости, с которой была обустроена резиденция Ордена Ланьлин Цзинь. Толстые ковры, изящные светильники, ажурные ширмы... это было так же далеко от Цинхэ, как пик горы Тайшань от цветочной долины.

Комната, в которую его привели, оказалась под стать всему дворцу. Тысячи украшений и мягкое ложе под золотистым переливчатым балдахином. Любопытно, какую компанию предлагал ему Гуаншань? Своего известного гарема? Настроения на это сейчас не было... может быть вечером?

Минцзуэ распорядился принести вина и еды, а также наполнить бочку с водой и подошел к окну, осматривая ухоженные клумбы с цветущими пионами. Как удачно — самое время для них. Хрупкую фигуру с хитрой прической он заприметил не сразу. Цзинь Сяоли? В одиночестве? Или служанки рядом, в зарослях?
Не успев подумать, повинуясь первому порыву, забыв о старательных слугах, который в поте лица наполняли бочку, Минцзуэ облокотился на подоконник и  легко перемахнул через него, оказываясь в саду.
- Госпожа Цзинь. - он направился к женщине в золотом, сам не зная зачем.

— Разговор. К главе вашего Ордена у меня был разговор. Мы на сегодня уже закончили. - коротко ответил Минцзуэ и замолчал. Зря не успел обдумать то, что скажу ей.

Он смотрел в глубокие глаза женщины напротив и ясно понимал, как разделит для нее сейчас жизнь на до и после. И тянул, давая ей последние секунды порадоваться летнему солнцу, переливам соловьев и запаху пионов. В конце концов молчать стало непристойно. Минцзуэ облизнул пересохшие губы.

— Я прибыл из Пристани Лотосов, — начал он замогильным голосом — Она сожжена Орденом Вэнь.
Глашатаю с плохими вестями первому сносят голову. Я ведь уже говорил все это сегодня. Но как не похоже.
— Глава Ордена Юньмэн Цзян с супругой погибли. Их наследники, наверняка, тоже... - быстро, как иглу воткнуть и не тянуть, давая лишней надежды — Ваш сын, возможно, тоже...

На этом иссякла и решимость и вся выдавленная деликатность, Миннцзуэ снова замолчал, давая женщине время услышать и понять смысл сказанного.
— Я соболезную вашему горю.

Состояние «нигде» оказалось совершенно неожиданным, а потому и непривычным для давно уже не молодой женщины. Какое-то время госпоже Цзинь казалось, что она проваливается в бесконечный красочный лабиринт – и будь это путь наверх, его можно было бы спутать с полетом на небеса. Но она совершенно определенно проваливалась вниз, о чем даже говорил поток ветра, что дул ей в лицо. Странно, но у этого ветра был небольшой аромат дороги и вина – это даже немного обескураживало, ведь неужели в полете к Нижнему миру не получалось найти свежего воздуха?..

Но любое беспамятство имеет свойство кончаться, пусть она и не желала сейчас возвращаться в боль своего «здесь». В глаза ударил тусклый вечерний свет, когда она пыталась проморгаться и провести ладонью по удерживающей её сильной и крепкой руке… Неужели она заснула в беседке, а дорогой супруг решил не тревожить её сна и перенести в комнаты?.. Лет пятнадцать назад так действительно могло случиться, но кто знает, каким образом Гуаншань может попытаться вернуть благосклонность супруги, утрата которой была связана с потерей доверия?.. Сяоли открыла глаза шире… и увидела мужа, стоявшего в двух шагах вдали. Значит, удерживающая её рука принадлежала – она перевела взгляд на мужчину, лицо которого сейчас было высоко, но сильный подбородок весьма отчетливо прорезал свет закатного солнца.

- Что случилось?.. – произнесла она негромко, предпринимая довольно слабые попытки высвободиться. Отчего-то все тело будто было лишено костей. Такой позор… ужасающий и вопиющий да ещё и на глазах у главы другого Ордена? И ладно бы на глазах – на руках! И Гуаншань все это видит! А ведь глава ордена Не приехал сюда явно не носить её на руках, а для того, чтобы… - О боги…

Все ещё не особо в силах стоять на собственных ногах, она закрыла лицо руками, совершенно забывая и о тонком слое пудры на лице, и о подведенных золотом глазах и вообще обо всем. Как хорошо было находиться в беспамятном бесконечном падении – и как больно оказалось упасть и разбиться.

- Простите меня, мой господин, глава ордена Не… - ей даже не особо пришло в голову сейчас, что вид плачущей женщины не украшает ни одну встречу. Просто слезы текли сами по себе, а в горле толкался клубок змей, мешающий говорить и дышать, - Прошу вас, посадите меня куда-нибудь… - будь она наедине с супругом, уже бы давно рыдала у него на плече, однако она была не одна. А выплакивать всю боль, которая накопилась у неё в груди, наряду с полной потерей смысла собственного существования, сейчас не хватало духу. Наверное, А-Сюань бы сильно разочаровался, увидев её такой, и подумал бы, что никогда не желал видеть такой свою собственную супругу… И госпожа Цзинь разрыдалась уже совсем горько.

Что делать с плачущей женщиной на руках было абсолютно неясно. Еще и чужой женщиной которую ты минуту назад не отдал непосредственному обладателю.

- Кхм... - Минцзуэ прочистил горло, но этого показалось ему недостаточным — Кхм, кхм...

Никто не любит чувствовать себя идиотом. Спасала только мысль о том, что неизвестно, кто из них с Гуаншанем сейчас чувствует себя бОльшим идиотом. Правда хитрый лис казалось и ухом не повел, но его пальцы, болезненно вцепившиеся  явно с умыслом в акупунктурную точку на локте Минцзуэ и заставившую руку немедленно онеметь от локтя до пальцев, выдавали его. Однако глава Ордена Цзинь указал на спасительную беседку и вся трагически нелепая группа переместилась в ее освежающую тень.

- Вина было бы хорошо. - поддакнул Минцуэ,  осторожно усаживая Сяоли на мягкие подушки - Вино это то, что сейчас необходимо.

Всем нам добавил он, но к счастью - мысленно.

Гуаншань удалился, оставив ей тепло пожатия пальцев и несколько капель крови на ладони. Супруг всегда переживал удары судьбы по-своему: топил в вине, находил забвение в чьих-то объятиях, устраивал ужасающий беспорядок в комнатах и не разрешал слугам прикасаться к какой-либо вещи. Как будто раздробленная душа должна отдохнуть, отлежаться, и лишь потом, осторожно и неторопливо собраться заново – каждый раз это выходило немного по-новому. На этот раз у него вряд ли получится отсидеться в одиночестве…

- Не беспокойся, сидя на подушках, достаточно сложно с них снова свалиться, - нелепая попытка пошутить сейчас оказалась ещё более жалкой, но на пространные объяснения о том, что не господин Не сейчас принес горе в этот дом, сил не было. Да и смысл? Цишань окончательно продемонстрировал, что никакие союзы ему не нужны.

Супруг ушел искать слуг, а Не Мицнзюэ словами тяжелыми, как капли дождевой воды, говорил страшную правду. Тут и получилось заметить прямую до боли спину, скорбную тень на лице, желание оказаться не здесь… Где же прятался чудесным образом воскресший младший брат этого человека? Или… или Пристань Лотоса стала тем местом, куда он отправил Не Жилань и маленького наследника? Боги… Госпожа Цзинь выпрямилась на подушках и кивнула на скамейку:

- Прошу вас, господин Не, присядьте. Сейчас принесут вино… Я считаю, что надеяться на лучшее необходимо всегда, однако же опыт подсказывает, что готовиться надо при этом к худшему. Я сомневаюсь, что вы прибыли в Башню золотого Цилиня только лишь для того, чтобы принести скорбную весть… И могу лишь догадываться о второй части вашего визита, о которой, конечно, вы беседовали с моим супругом. Однако, быть может, вы посвятите меня хотя бы краешком в ваши планы? Ведь времени уже так мало…

Горе бесконечно, предаваться горю можно в любое время, когда оно есть. Однако же женские слезы лишь теплый ручеек весенней капели, мужское горе намного более разрушительно и беспощадно. Так что же дальше?..

Не Минцзюэ говорил, и каждое его слово эхом звучало в сердце госпожи Цзинь. Ей было неведомо чувство мести: дурные дела совершаются постоянно, и порой река в своих водах приносит множество разных вещей. Например, срезанную кисточку от чьего-то пояса, или медальон, висевший на шее врага… Господин Не был справедлив в своем стремлении окрасить воды алым. А её супруг, по собственному обыкновению, предпочитал стоять поодаль и вылавливать из этой мутной воды ценные и полезные вещи.

- Орден Ланьлин Цзинь не сможет остаться в стороне на этот раз, господин глава ордена, - произнесла она тихо и не успела отвернуться, когда её собственное, обычно спокойное и улыбчивое лицо, исказила гримаса гнева, - Армию в любом случае собрать необходимо – сейчас каждый беззащитен перед безумной мощью нелюдей из Цишаня. Однако же…

Она вздохнула, стараясь прийти в себя и как можно более аккуратно обдумать всё, что происходит сейчас на изящной доске для игры в го в покоях её господина. Открытая война с орденом Вэнь может обернуться погибелью для Ланьлиня. Отправить и её ставший за двадцать лет родным край в бездну огня. Визит ублюдка Мэн Яо тоже был неспроста – и, если это тонкая стратегия Гуаншаня, он уже знает, каким будет его следующий шаг, а открытое противостояние никак не входит в планы переплыть реку и не замочить полы одеяний. Вероятно, было и ещё много причин, по которым её супруг уклонился от предложения главы ордена Не, и она вполне могла признать, что это никак не связано с трусостью. Осторожностью – да. Но не глупой надеждой, что уж их-то война пройдет стороной.

И у всех этих аргументов «за» был всего лишь один «против»: её мертвый сын.

- Я прошу вас задержаться в Благоуханном дворце ещё на один день, господин Не, - произнесла она, наконец, - Я поговорю с супругом, а после я прошу вас снова предложить моему господину военный союз. Быть может, я смогу что-нибудь изменить в сложившейся ситуации… Если же ответ останется прежним – я заранее прошу простить меня за вынужденную задержку.

Ей также пришло в голову, что, если она сможет уговорить Гуаншаня пойти и отомстить за смерть А-Сюаня, о нем может пойти молва, что вторая голова супруги за его плечом порой нашептывает ему громче, чем звучат мысли в собственной голове. Но сейчас это было так неважно…