Ян Ли постояла некоторое время в смятении. Милые жесты Цзысюаня были бесконечно приятны и к ним можно было привыкнуть. Но причина по которой у них появилась возможность обменяться подобными жестами была ужасной и камнем висела на сердце. Ян Ли завязала волосы полоской ткани, аккуратно, словно самым дорогим бархатом и занялась А-Синем. Мальчик играл с куклой, но та начинала надоедать. Хотелось есть, хотелось домой к маме. А-Синь, который целую ночь провел без матери, начал капризничать и проситься к ней. Ян Ли не представляла что ей делать. Она успокаивала А-Синя как могла, и в конце концов пообещала мальчику, что скоро они придут к маме. Но для этого надо хорошо себя вести и не капризничать. А-Синь в ответ серьезно кивнул, и Ян Ли испытала острый укол совести.
К возвращению Цзисюаня Ян Ли успела отобрать немного овса, который выглядел получше, чем вся основная масса. Рядом с хижиной она собрала немного трав, которые можно было заварить вместо чая и разложила их рядом с печью.
Десять - пятнадцать дней, сказал Цзисюань. За это время много всего может произойти. Возможно, в какой-нибудь из деревень они услышат новости про Пристань Лотоса и про то, спасся ли кто-то. Возможно, братья найдут их? Можно ли мечтать о таком, или лучше запретить себе наивные мысли, чтобы не было так больно, когда окажется, что мечты всего лишь мечты?

Два дня. Осталось всего два дня. Ян Ли не верила своим ушам. Казалось, что они в пути целую вечность, и что предстоит им еще столько же. Всю дорогу девушка старалась отдать больше той скудной еды, что у них была, А-Синю и Цзисюаню, тайком, делая вид, что ест с ними наравне. Она была уверена, что если Цзысюань заметит, то настрого запретит подобное. Но им с А-Синем еда была нужнее. Если Цзысюань не сможет сражаться, то они и вовсе пропадут. Но его благородство не позволит есть больше, чем Ян Ли. Поэтому приходилось идти на ухищрения. Просить посмотреть, что там шуршит в кустах, вскипятить еще воды, помочь А-Синю и подержать миску с его порцией, а пока Цзисюань отвлекался, Янки подкладывала ему побольше еды в миску. Хотя удавалось поесть им и не так часто.
Когда Цзисюань вернулся с лошадью и скудными новостями из деревни, то Ян Ли не знала, радоваться ей или расстраиваться от того, что про братьев ничего не было слышно. Возможно, это значило, что они, так же как и Ян Ли с Цзисюанем, в бегах. Это было бы хорошо. Ян Ли молилась всем богам, чтобы А-Сянь и А-Чен вышли из всего этого кошмара целыми и невредимыми. С каждым днем она все больше понимала, что матушка с отцом умерли. Ян Ли вот только не решалась еще раз спросить у Цзысюаня, точно ли он их не видел тогда в Пристани Лотоса. Пока не знаешь наверняка, то есть надежда. А Ян Ли не могла сейчас ее потерять.
Ночи, когда Ян Ли, А- Синь и Цзисюань засыпали, мучимые беспокойством и голодом, были самым счастливым временем суток. Еще более счастливым был момент между пробуждением и ощущением неловкости. Тот, когда Ян Ли чувствовала вокруг себя руки молодого господина Цзинь, его теплое дыхание на своих волосах. И можно было на секунду притвориться спящей, словно они где-то в покоях Башни Кои, на чистых простынях, а не в лесу на траве, закутанные в лохмотья. Можно было представить, что все живы, что в Пристани Лотоса ее ждут родители и братья, и, возможно, они вот-вот соберутся навестить ее в доме Цзысюаня. Но долго притворяться не получалось. Ян Ли ненавидела себя за эти сладкие моменты иллюзии, ругала себя и обещала не поддаваться соблазну. Но с каждым днем становилось все сложнее отказаться от этих крошечных мгновений счастья.

- Молодой господин Цзинь, я надеюсь, что то, что мы придем с Вами в Башню Кои не навлечет беды на Ваш клан? Возможно... нам с А-Синем лучше остаться в каком-нибудь деревенском доме и дождаться вестей? Захотят ли ваши родители принять нас, пустить нас? Или лучше переждать там и отправиться куда-то дальше?

Ян Ли не сказала ничего про это "дальше", за которым скрывалось Цинхе Не. Она даже не была уверена, что сможет дойти туда, и что А-Синь перенесет дорогу. Но если им позволят остаться в деревне недалеко от дворца, то у них будет время придти в себя перед новой дорогой.

Меньше всего сейчас Ян Ли хотелось расстраивать Цзысюаня. Он так им помог и так мил был сердцу. Но, судя по его реакции, девушка сказала что-то не то.
- Молодой господин Цзинь, - набравшись смелости она осторожно накрыла его руку своей ладонью и продолжила с мягким укором. - Вы же знаете, что я счастлива быть Вашей гостьей. Вы знаете, что... вы же сами все видите. Вы всегда все знали. Я лишь не хочу быть обузой и быть причиной опасности для вашего клана. Если клан Вэнь узнает, что это вы помогли нам спастись, они не пощадят и Башню Кои. Я боюсь того, что может случиться. Что я опять буду смотреть, как умирают те, кто мне дорог. Я не вынесу этого.
Ян Ли убрала руку и помолчала.
- Молодой господин Цзинь. Я уважаю главу клана Не. Он храбрый воин и достойный человек. У него много благодетелей и, как говорят, большое доброе сердце. Но не его я хотела видеть своим мужем. Отец решил за меня, как Вы знаете. А теперь уже с ним не поговорить. И я не знаю, где А-Чен и жив ли он, чтобы надеяться на беседу с ним про эту помолвку. Если оба, и отец и А-Чен мертвы, то я отвечаю за клан, пока не вырастет А-Синь. Скажите же мне, что мне делать тогда? Как решить эту загадку, не обидит никого и сохранив дружбу со всеми? К кому идти за помощью для клана? Ваша матушка всегда примет меня, но готовы ли ваши родители брать в невестки беглянку с ребенком, которых не смогли убить Вэни? Ваш батюшка всегда выступает за мир любой ценой. И даже я, хотя ничего не смыслю в политике, понимаю, что выбор очевиден для вашего отца. Всем сердцем я хотела бы, чтобы все сложилось иначе. Возможно, я болтаю вольности, молодой господин Цзинь. И, возможно, я все неправильно поняла, была слишком... мечтательна в своих предположениях, и вовсе не нравлюсь вам так же, как вы нравитесь мне. Тогда простите за эти слова и мою несдержанность. До Башни Кои два дня пути. И, если я была неправа, то к счастью, а если права, то к сожалению, я вероятно больше не буду докучать вам.
Ян Ли смотрела на землю у своих ног, не в силах поднять взгляд и увидеть осуждение на лице Цзысюаня. Но что сказано, то сказано. В любом случае все решено за нее. Вэнями, отцом, Цзинь Гуаньшанем, всеми. И ее желания не должны иметь силы, когда на кону то, что осталось от клана Цзян.

Ян Ли не ожидала такой реакции от своих слов. Они с Цзысюанем так долго друг друга не понимали, не замечали очевидных вещей, молчали о многом. Она думала, что и сейчас все будет так же. Пара фраз, осторожное касание. Но поцелуй Цзысюаня был совсем не осторожным. Напористым, властным, да. Но не осторожным. И эти объятия, из которых не вырваться, не скрыться. Ян Ли не ожидала всего этого, она цеплялась за плечи юноши, словно еси отпустит, то упадет.

Так сладко было слышать "А-Ли", так удивительно. Но Цзысюань сам не понимал о чем просил. Что могут они придумать? Разве разрешит глава ордена Цзинь этот союз? Разве не будет это оскорблением для главы ордена Не? Их отношения и так непростые, двум главам так сложно договориться. Отец всегда выступал для них посредником. Теперь, когда его нет, кто сгладит углы? А порознь не одолеть клан Вэнь. Клан, уничтоживший всю ее семью.

Но Ян Ли не могла заставить себя отпустить Цзысюаня, отказать себе хоть в маленькой надежде, особенно теперь, когда Цзысюань так искренне просит ее остаться.

- Молодой господин Цзинь, А-Сюань, - с нежностью произнесла она. - Я обещаю не принимать решение прямо сейчас. Мы уже отправляемся в Башню Кои. Нам с братом и правда нужен отдых. Если... если удастся придумать что-то еще, то в мире не будет человека, счастливее меня.

Она коснулась губами щеки Цзысюаня и постаралась отстраниться.

- А-Сюань, нам... нам не стоит быть так близко?

А-Синь, который до этого играл с палкой, повторяя за Цзысюанем и рисуя на земле что-то, поднял в этот момент глаза и уставился на парочку. Его детский разум не понимал, что происходит, но с интересом наблюдать зла взрослыми ему это не мешало.

Ян Ли чувствовала себя крайне неловко. Вот так сидеть на коленях у Цзысюаня. Если бы кто-то увидел, то одного этого хватило бы, чтобы орден Не разорвал помолвку. Но в объятиях юноши было так тепло, впервые за долгое время. А-Синю наскучило смотреть за взрослыми, он поднял с земли два камушка и стал играть с ними. Ян Ли стало жаль, что ее братик вынужден играть какими-то камнями, а не настоящими игрушками в уютном доме. Но ни у кого из них сейчас не было других вариантов.

- Теплее, - призналась Ян Ли едва слышно. Прикосновения Цзысюаня были достаточно властными, но совсем не походили на касания Чжао тогда в лагере. От них не хотелось спрятаться и закрыться. Цзысюань относился с уважением и трепетом, и это чувствовалось во всем. - Помолвка это не свадьба, но вы же знаете, я не умею врать и водить за нос.

Когда же Цзысюань наконец признался, что видел родителей Ян Ли мертвыми, девушка не смогла сдержать слез. То, чего она боялась, то, о чем думала каждый день, оказалось правдой. Она так долго уговаривала себя не плакать, держаться, что стоило бы подождать еще немного. Пока не окажется в закрытой комнате в Башне Кои, где никто не увидит ее рыданий. Но тепло Цзысюаня, чувство безопасности рядом с ним и такое откровенное признание, честно, не оставляющее возможности для надежд, сломили остатки сил Ян Ли. Она повернула голову, утыкаясь в плечо юноши лбом, и тихо заплакала.

А-Синь, услышав, что сестра плачет, встал, на коротеньких ножках подошел к ним с Цзысюанем и потянул ее за подол.

- А-Ли? - позвал он тихо. - Нет.

Ян Ли пришла в себя, когда Цзысюань рассказывал про геройское спасение генералом своего императора. Видимо, от начала истории прошло уже много времени. А-Синь сидел и внимательно слушал юношу, не особо понимая о чем речь, но успокоенный ровным спокойным голосом. У Ян Ли от этой картины потеплело на душе. Еще не все потеряно, еще не все уничтожено. Лотосы расцветают на болотах, не боясь грязи и тины, застилая своей красотой стоячую воду. Они смогут так же. И Цзысюань видел только тела родителей, это значит что А-Сянь и А-Чен могли спастись. Иначе они лежали бы рядом.

- А-Сюань, прости, - извинилась Ян Ли. - Это было недостойно. Матушка учила меня быть стойкой, а отец - вежливой и отзывчивой. Но оба примером своим показывали, что ни в коме случае нельзя давать волю слабости. Видимо, я не такая как они.

Плечо Цзысюаня было мокрым от слез, и Ян Ли устыдилась своей реакции пуще прежнего.

Ян Ли кивнула, прежде чем отправиться к ручью. Скажи ей кто раньше, что Цзысюань способен на такое глубокое сопереживание и сострадание, на такую силу духа и стойкость, она бы не поверила. Она никогда не сомневалась в его благородстве, но не тешила себя иллюзиями о характернее Цзысюаня. Верно говорят, что течение меняет и огромные камни. Так же и молодой господин Цзинь, изменился за время их нелегкого пути от приезда в лагерь Вэнь до сегодняшнего дня. Ян Ли за это уважала его еще сильнее. После стольких невзгод юноша не озлобился и не растерял достоинства, а лишь приобрел мудрость. Во всяком случае так казалось Ян Ли.

Она вернулась от ручья, приведя себя в порядок и уложила спать А-Синя. Почему-то даже после всех переживаний спать хотелось меньше чем обычно. Возникла какая-то неловкость. Странно было ложиться спать рядом с Цзысюанем, даже с А-Синем между ними.

- А-Сюань, твои родители тоже могут гордиться тобой, - сказала Ян Ли, присаживаясь рядом с юношей.

Цзысюань предлагал поддержку, от которой Ян Ли было сложно отказаться. Она прильнула к нему, в поисках тепла. Они оба словно стали тоньше за время путешествия. От голода, дороги, переживаний. Но Цзысюань все равно оставался для Ян Ли центром вселенной. Детское восхищение и влюбленность сменились чем-то более прочным, многогранным. Матушка всегда учила, что истинная сущность человека познается в большой радости или в трудных испытаниях. А этот год был скуп на первое и слишком щедр на второе.

- Они были... разными. Матушка была как похожа на ее кнут. Могла быть такой резкой, что глаза тут же щипало от слез. Но так же как и кнут, всегда готова была защищать. Она была гордой и справедливой. Сильной. Мне такой никогда не стать. Отец же был для нас тем, к кому всегда прислушиваются. Мне кажется, он ни разу не повысил на нас голос. Но страшнее всего было огорчить его. У видеть в глазах сожаление. Он больше походил на теплый ветер, заботливый и мягкий. Но я всегда знала, что как и матушка, он всегда готов защитить. А еще они оба смеялись так беззаботно, когда их никто не видел. Помню, когда я была маленькой, мне не спалось. И я выбралась в сад поиграть. Там гуляли отец с матушкой, что было не так часто. И тихо говорили о чем-то. О чем-то взрослом, потому что матушка говорила отцу болтать потише, а то услышат слуги. И тогда отец, видимо, как-то очень удачно пошутил. Я помню, как они вдвоем рассмеялись, словно ничего-ничего не существует, кроме них двоих. Словно ближе у них никого нет и только друг для друга они берегут этот смех. Я тогда подумала, что когда вырасту, хочу смеяться так же.

Ян Ли рассказала еще пару историй о родителях, о проделках А-Чена и А-Сяня, которые вечно влипали в неприятности. Про то, как тащила на себе обоих мальчишек, которые сбежали из дома и чуть не свернули себе шеи. В этих рассказах было много тепла и боли, которые сплетались в душе Ян Ли и становились неразделимы.

Ян Ли согласно кивнула. Да, повезло. Она могла только верить, что родители встретятся на новом круге перерождения, который будет к ним более благосклонным.

- Храбрые, А-Сюань. В этом и беда. Храбрые, благородные и безрассудные. Не умеют молчать, в них нет отцовской гибкости, только матушкина сталь. Я всегда говорила им, что временами нужно сначала подумать, прежде чем сделать что-то. Но и мои слова, и слова отца не надолго отпечатываются в их головах. Иногда мне даже казалось, что стоит выбрать метод матушки. За непослушание бить, - призналась Ян Ли, наконец улыбнувшись. - Видишь, я уже и предмет нашла. Чайник. Если увижу братцев, непременно опробую. За то что заставили меня волноваться.

Увидит. Янли была уверена, что непременно увидит А-Сяня и А-Чена. В добром здравии, таких же смелых, ярких, несгибаемых.

- Спасибо за добрые слова, А-Сюань. У тебя щедрое сердце.

Сердце пропустило удар, когда вслух прозвучало признание Цзысюаня. Ян Ли заворожено посмотрела на юношу, не в силах вымолвить ни слова.

"Я люблю вас" - такая простая фраза, которая таит в себе так много. Признание дороже самой изысканной жемчужной нити, сказанное в лесу после стольких волнений. Ян Ли никогда не думала, что услышит эти слова от кого-то. Тем более, от Цзысюаня. Не смела надеяться на подобное.

- Молодой господин Цзинь. Я... Назови меня А-Ли еще один раз? Пока нас никто не видит и не слышит. Тогда мне будет проще сказать вслух, то, что у меня на сердце, - попросила Ян Ли. Как же она хотела признаться в ответ. Ведь Цзысюань и так все уже должен был понять. Разве позволила бы Ян Ли кому-то целовать себя так, если бы не любила. Вот только храбрости матери и братьев у нее не было. И такие важные слова замирали на губах.

Ян Ли и не знала, что кто-то может быть таким нежным. В книгах, которые она тайком читала,  такими были главные герои, почтительные, благородные и величественные. Конечно Цзсысюань был таким же, почему она сомневалась? Его касания были осторожными, ласковыми. От них кружилась голова и плохо получалось думать.

Поцелуи были такими приятными, что Ян Ли не могла промолвить ни слова, окруженная Цзысюанем и его любовью. На всю жизнь хотелось запомнить это время. Даже если ей придется выйти замуж за Не Минзцуе или его кузена, Ян Ли до сих пор не понимала о чем там договорился отец, то она навсегда сохранит в сердце прикосновения и ласку любимого человека. Пусть это будут только поцелуи, объятия и нежный шепот.

Когда забрезжил рассвет, Ян Ли прижалась теснее к Цзисюаню и прошептала на ухо слова, которые поклялась себе когда-то не говорить. Слова звучали так тихо, что нужно было прислушиваться, чтобы не пропустить ни слога:
- Молодой господин Цзинь, я... А-Сюань. Я тоже люблю вас.

Ян Ли замолчала, снова спрятав лицо на плеча Цзысюаня то ли от стыда, то ли от смущения собственной дерзостью.  Сказать такое мужчине, с которым ты не связана ничем? Но не сказать Цзысюаню правда она не могла.