Вот что случается, если с халатностью относиться к Ночным охотам, и не доделывать начатое до конца. Вместо того, чтобы сделать деревню безопасной для простых людей, орден Юнмэн Цзян проморгал на своих землях крестьян, оборачивающихся оборотнями!
Про то, к какому полу относится монстр, Цзысюань не думал, ему не было дела до того, самка или самец воет в лесу. Гораздо больше его заботило то, сколько таких тварей рыщут по округе, и не были ли ядовитыми у них когти.
Он прижал руку к животу, на ощупь через дыру в ханьфу пытаясь понять, на сколько глубокая рана. Так глупо подставился, не сумел увернуться! В свете луны кровь на ладони казалась черной, но хотя бы кишки из него не вываливались, как из того вэня…
Идти в лес самому и выслеживать ночью оборотней на их территории было не самой лучшей идеей. Тем более, что такое решение означало, что он оставит Янли с ребенком без защиты. Волчий вой в лесу стал еще пронзительнее, а потом все затихло. Не понятно было, нападут сразу или затаятся, выжидая. Цзысюань и сам замер, прислушиваясь и ожидая появления еще оборотней.
Прежде чем вернуться к крыльцу дома, он подопнул носком сапога голову парня поближе к телу, и кинул на труп огненный амулет, ярко вспыхнувший еще в воздухе. Во-первых, больше света, во-вторых, так он более уверен, что тварь упокоится окончательно.

Победить оборотня, быть раненным, и получить по голове чайником. Скажем прямо, вовсе не такую благодарность он хотел видеть от прекрасной девы. Нет бы наградить спасителя нежным взглядом и жарким поцелуем. Вместо этого он едва не поцеловался с медной посудиной, не ожидая, что в доме его так же как и снаружи поджидает серьезная опасность для жизни и здоровья.
Цзысюань подставил под удар предплечье, уворачиваясь, чтобы не прилетело по голове.

-Дева Цзян! - Воскликнул он с обидой и возмущением, уставившись на вооруженную и крайне опасную кроткую Янли, которая  уже рассыпалась в извинениях, смотря на него взглядом, полным вины.
Цзысюань дернул щекой, ошарашенный такой горячей встречей, а потом не выдержал, и нервно расхохотался. Но тут же дала о себе знать рана на животе, и он закусил щеку изнутри, чтобы перестать смеяться.

-Воительница Цзян, обещайте мне, что никому не расскажете о том, что наследник великого ордена Ланьлин Цзинь едва не был повержен чайником, - он накрыл ее пальцы свободной рукой, продолжая улыбаться, но продолжил уже серьезно.
- Оборотни ушли. Пока нам ничего не угрожает. Меня немного задело, поэтому придется вам повозиться с перевязкой.

Цзысюань утвердительно кивнул, подтверждая их договоренность молчать. И под угрозой пыток он не признался бы даже другу в том, что чуть не стал жертвой кухонной утвари в руках хрупкой девушки. У этого происшествия был свидетель А-Син, но он в силу возраста не считался.

-Хорошо, дева Цзян, - он сам снял с себя одежду, чтобы не утруждать этим девушку, с неудовольствием отметив рваную прореху на ханьфу размером с ладонь, оставленную волчьими когтями.

-Прошу вас сильно не беспокоиться. Я на ногах, рана не глубокая, главное – ее перевязать, и все будет хорошо.

Он послушно лег на кровать, позволяя деве Цзян хлопотать вокруг него, обрабатывая полученные раны. Стоило оказаться в горизонтально положении, и тут же навалилась усталость, которую раньше было незаметно от нервного напряжения в крови.
Цзысюань прикрыл глаза, наблюдая за Янли через ресницы. «Лягте на кровать и снимите одежду». Сказанные слова почему-то превратились в «пойдемте на ложе», и он усмехнулся своим совершенно неуместным и неподобающим мыслям. Хорошо, что заклинатели не научились читать мысли друг друга, а то было бы совсем неловко перед бывшей невестой.

Голос ее журчал подобно лесному ручейку, мягкий и успокаивающий, вселяющий уверенность, что все будет хорошо. Рану даже зашивать не нужно было, а лишь наложить мазь и перевязать. И порез на руке не представлял особой опасности.
С тем, что у него останутся шрамы, он уже мысленно смирился. Не за лицо же его цапнул оборотень, в конце концов, чтобы убиваться о потерянной красоте. Шрамы на теле были самым меньшим из возможных зол. Да и обрезанные в лагере волосы тоже когда-нибудь отрастут.
Дева Цзян все говорила и говорила. Про храбрых воинов и испытания, которые выпали на их долю. Цзысюань считал, что шрамы – это напоминание о тех разах, когда не вытянул и проиграл, но не стал возражать Янли, которая повторяла слова ее погибшей матери. К мнению Пурпурной Паучихи он всегда прислушивался. Он бы очень хотел, чтобы дева Цзян волновалась за него и считала достойным.

-Дева Цзян, - он осторожно перехватил ее руку, пока она не начала перевязку, и заглянул в лицо, ловя взгляд, - а вы сами относитесь к таким девушкам? Не обращаете внимания на шрамы?

Забытый А-Синь спал в ворохе одежд. За окнами грязной крестьянской лачуги была глубокая ночь, но все это отодвинулось на второй план, став сейчас неважным и незначительным. Даже то, что еще днем горела Пристань Лотоса лишь подтолкнуло к мыслям о том, что если не сделать что-то сейчас, то потом может быть просто поздно.
Янли замерла, не вырываясь, и смотреть на нее хотелось бесконечно, в попытке понять, что стояло за ее словами. Обычная вежливость, или же признание в том, что ее саму не оттолкнут шрамы, полученные Цзысюанем.

-Вы - единственная девушка... -
"Вы единственная девушка, мнение которой для меня важно", - хотел он сказать, но запнулся.
Он медленно выдохнул, будто пытаясь удержать тело под контролем, и размеренно, контролируя дыхание, продолжил.

-Вы единственная девушка здесь, и, конечно же я спрашиваю вашего мнения.

Он оттолкнул себя от жесткой кровати, приподнимаясь на локтях и легко тронул руку Янли губами - там, где миг назад касался пальцами ее кожи. 

-Выбор вновь будет сделан за меня родителями, - прежде чем отпустить ее руку и позволить ей дальше заниматься перевязкой, не мешая, он на краткий миг прижал ее ладонь к своей щеке, зажмурившись, и лег обратно на кровать.

-Уже поздно. А нам нужно еще успеть отдохнуть.

Он закрыл глаза и сосредоточился на том, чтобы не издать ни звука, пока Янли занималась его животом. Движения девушки были аккуратными и осторожными, но это не отменяло того, что было хоть терпимо, но ощутимо больно. Оставалось только размеренно дышать, абстрагируясь от болезненных ощущений.

-Не извиняйтесь, дева Цзян. В чем вы виноваты? В том, что вы сделали свой выбор и не стали идти наперекор воле отца? Это и не вина вовсе.

Зачем соглашаться на то, чтобы возобновить расторгнутую из-за скандала помолвку с наследником, когда к тебе посватался целый глава целого ордена – молодой и красивый, от одной мысли о котором млеют все девицы Поднебесной? Цзысюань отлично понимал почему выбор был сделан именно такой. Матушка ошибалась, поддержав его в мысли, что личная встреча сможет помочь завоевать благосклонность бывшей невесты. Но Цзысюань точно не жалел, что прискакал в Юнмэн с чертовой клеткой с гуевыми неразлучниками в подарок, ведь не окажись его, кто знает, что бы сейчас было с девой Цзян. Плен, смерть или еще что похуже?

-Отдохнем, и завтра пойдем в сторону Ланьлина, а оттуда вы сможете безопасно добраться до жениха в Нечистой Юдоли. Мне жаль, дева Цзян, что я не могу отнести вас на мече. Правда жаль.

Она почти обняла его, бинтуя, и у Цзысюаня просто не было возможности не податься навстречу, обнимая рукой за хрупкую талию. Невозможно было устоять перед соблазном запустить ладонь в густые растрепанные волосы, когда она почти уткнулась носом ему в сгиб шеи, опаляя кожу теплым дыханием, от которого по плечам и рукам побежали мурашки.

-Ваши чувства важны. Важнее всего, - остатков благоразумия удержаться от поцелуя ему все-таки хватило. Но голос был хриплый, а звук собственного зашкаливающего пульса глухо отдавался в ушах. Сердце из-за нее билось как сумасшедшее,

-Вам уже выпало столько испытаний, дева Цзян. А вы ведь заслуживаете самого лучшего. – Он со всей возможной нежностью погладил ее по волосам. От Янли пахло горьким дымом и лекарством, и выпускать ее из объятий не хотелось.

-Мне жаль, что не в моих силах сделать вас счастливой, - он коротко прижался губами к ее виску, выдыхая, и опустил руки, отстраняясь.

Пока Янли продолжала перевязку, он смотрел на нее, разглядывая изгиб ее носа, густые ресницы, чуть приоткрытые губы. Он так и не решился прошептать в ответ: "Так будьте..."

После того как девушка закончила с его ранами, он настоял на том, чтобы помочь ей хотя бы промыть плечо. Пока у них была горячая вода, нужно было воспользоваться этим. Кто знает, какие сложности выпадут на их долю через пару дней.
Бинтовать деву Цзян было мучительно неловко, и он постарался сделать это как можно быстрее, смотря то в сторону, то поверх плеча в стену, чтобы не залипать на голой коже. Да и очаг почти прогорел, погрузив комнату в полумрак, который сейчас не понятно во благо был или с точностью до наоборот.
Когда с перевязками было закончено, они наконец приступили к готовке ужина из того овса, которым стыдно было кормить распоследнюю клячу.
Вернее, Янли готовила, а Цзысюань сидел рядом в позе для медитации, стараясь не мешать, и гоняя ци по меридианам, чтобы ускорить заживление ран.

Варево из овса получилось отвратительное, несмотря на то, что Янли старалась сотворить невозможное, следуя девицу своего ордена. Цзысюань даже пожалел, что нашел мешок с овсом в одном из домов. Теперь он в серьез опасался, что они могут ко всем своим прочим бедствиям еще и отравиться, но все равно ел склизкую субстанцию из комочков с несчастным видом.

-Дева Цзян, прошу вас, не нужно благодарностей, - каждый раз, когда она принималась его благодарить за то, что он еще не сделал, а только начал, Цзысюань испытывал смущение и был вынужден мучительно подыскивать вежливые слова в ответ, которые были бы уместны в сложившейся ситуации.
-Любой бы на моем месте поступил бы так же. А если бы матушка узнала, что я не попытался бы вам помочь, то ее гнев пал бы на меня самого в первую очередь. Госпожа Цзинь будет очень рада видеть вас во дворцах Башни Кои, сколько бы ран я не получил.
Он помолчал, потом сделал глоток воды из чайника. Он сам тоже был бы безмерно рад видеть ее гуляющей в пионовых садах и любующейся изящными беседками и прудами. Оставшейся в Башне Кои навсегда. И собирался сделать все, чтобы доверие девы Цзян не потерять, но каша встала поперек горла, и озвучить все то, что думает, Цзысюань так и не решился.

-Дева Цзян, ложитесь спать. Я посторожу до рассвета и помедитирую.

От такого напора Цзысюань откровенно опешил и молча поднял взгляд на девушку. Медитация позволяла заклинателям наладить ток ци по меридианам, отдохнуть физически и восстановить духовные силы. То, что он собирался медитировать, чтобы ускорить заживление ран, вместо того, чтобы лечь спать, не означало, что он собирался заниматься бахвальством и излишне геройствовать. Но спорить с Янли, которая сейчас явно закусила удила, он не стал. Она сильно устала от выпавших на ее долю испытаний, и тратить время отдыха на выяснение, чье дежурство будет первым, было глупостью. 
Особенно после предложения потренироваться на А-Сине в отцовстве. Тут Цзысюань крайне удивленно поднял брови. Его будущих наследников будет укладывать спать целый полк служанок и кормилиц.

-Кхм… хорошо, пусть будет по-вашему, дева Цзян. - Он вытащил из сундука одежду, которая была сверху, и кинул на дощатую кровать. Янли была не служанка, чтобы застилась ему постель. С этим он мог справиться и сам, благо, что оборотень не откусил ему руку.

-А-Синь, идем спать. Твоя сестра, воительница Цзян, постережет нас, - он подхватил на руки малыша, сонно привалившегося к боку Янли.

-Через два часа я сменю вас, дева Цзян. – Он накрыл ребенка вместо одеяла грубым крестьянским ханьфу и лег рядом, закрывая глаза.