Любой юный заклинатель хотя бы раз в жизни предавался сладким мечтаниям о том, как он спасает хрупкую деву, попавшую в смертельную опасность. И Цзысюань не был исключением. Он тоже представлял в своих грезах как бросает на воздух меч, вскакивает на него, и летит выручать красотку из лап чудовищ или разбойников весь такой храбрый, сильный, с сияющим золотым пионом на груди и волосами, развивающимися по ветру…
Увы, в реальности все было несколько иначе. После того как им с молодым господином Куайтуем удалось напоить Чин противоядием, на утро они проснулись в компании друг друга и записки, оставленной сбежавшей в ночи несносной, неблагодарной девицы. Цзысюань в очередной раз смертельно обиделся на Чин, но ему быстро стало не до возмущений, которые пришлось выслушивать Куайтую, так как над их головами пролетели воины на мечах, одетые в красно-белые одежды Цишань Вэнь. Цзысюань показалось, что они заслонили собой настоящее солнце, так их было много. А потом в небе заполыхало зарево пожара.
И вот тут ему стало по-настоящему страшно. Сложить дважды два и догадаться, что на Пристань Лотоса напали, было не сложно. Еще легче было понять, что он при все желании не успевает вернуться обратно, и, к еще большему своему ужасу, вряд ли сможет как-то повлиять на ход сражения и кого-то спасти. Но выбор все равно был только один, и Цзысюань рванул в противоположную от Ланьлина сторону.
От городка до резиденции Пристани Лотоса можно было добраться только по воде, и в этот раз он не стал договариваться с местными жителями о перевозке, и просто забрал первую лодку, что была привязана у причала. Пока он греб в сторону места сражения, в голове сложилось что-то отдаленно похожее на план.
Сперва пришлось посидеть в прибрежных камышах, выжидая удобного момента и сумерек, и в бессильной злобе наблюдая за резней, устроенной адептами Цишань Вэнь. Воспитательный лагерь был всего лишь детской забавой по сравнению с этим, и Цзысюаню оставалось лишь молиться всемилостивой Гуаньин, убеждая себя в том, что дева Цзян, ее братья и родители слишком ценные заложники благородного происхождения, и таких не убивают.
Из камышовой засады удалось выбраться лишь в темноте, когда так называемая битва была закончена, а вода потемнела от пролитой крови. Цзысюань, корчась от омерзения, натянул на себя красно-белые одежды, снятые с мертвого воина, чтобы не бросаться в глаза. Хотелось верить, что удача будет на его стороне, и он не встретит никого из тех, кто знает его в лицо. Впрочем, с короткими волосами у него были все шансы не привлекать к себе ненужное внимание и постараться найти Янли.
Рассудив, что дева Цзян должна быть в заложниках, он, пользуясь сгустившимися сумерками, решил пробраться к остаткам главного здания резиденции, притворившись одним из воинов Вэнь.
Количество мертвых тел в фиолетовых одеждах, сваленных в кучи, ужасало. Мужчины, женщины, дети, старики… один раз ему показалось, что он увидел деву Инчунь среди мертвых тел, но половина лица была прикрыта волосами, и он убедил себя, что ему показалось.

Цзысюань подобрался так близко, как только мог к прогоревшему зданию с провалившейся вовнутрь крышей. Раньше здесь был главный павильон Пристани Лотоса, а теперь едва потушенное пожарище, из которого был слышан визгливый голос наложницы Ван, захлебывающейся в рыданиях и жалобах на то, что она чуть не погибла.  На почерневших от крови мостках лежали тела главы ордена Юнмэн Цзян и его супруги, рядом стоял Сжигающий ядра, с непонятным выражением на лице рассматривая мадам Юй.

Цзысюань едва не попался, почти наткнувшись на довольного Вэнь Чжао, и поспешил отойти подальше, сделав вид, что оттаскивает мертвые тела в фиолетово-пурпурных одеждах в одну кучу, выполняя приказ вместе с остальными адептами Вэнь. Смрад пепелища, едкого пота и запекшейся крови. Запах, порожденный войной, от которого на него волнами накатывал страх. Бездонный обжигающий ужас, что он все-таки опоздал, и ничего больше не изменить. Он упрямо стискивал зубы, и продолжал поиски, но так и не нашел никого. Ни девы Цзян, ни ее братьев. Не было похоже на то, что кого-то взяли в плен…
Надежда таяла, и нужно было уходить. Ему и так слишком долго везло, что он остался не узнанным.
Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, Цзысюань отступил в сторону оставленной у дальнего пирса лодки. Уже начинало темнеть, и он надеялся в сумерках выбраться из этого ужасного места.
Но отсидеться в камышах, выжидая удобного момента, чтобы уплыть, не получилось. Его внимание привлек испуганный детский плач и злые голоса.
Цзысюань не спешил избавиться от красно-белого одеяния, и это сыграло ему на руку, позволив подойти к солдатам на расстояние удара, не попадая под подозрение.
Честно говоря, он даже не сразу узнал в перепуганной девушке ту, которую так искал. Сперва выхватил меч, чтобы защитить от вэньских псов одетую в фиолетовые одежды заклинательницу, и лишь потом понял, что это дева Цзян.
Схватка получилась короткой, и позже Цзысюань не хотел вспоминать, что напал на воинов подло, со спины, но зато отвоевывая так нужное ему сейчас преимущество. Он успел вывести из строя двоих, прежде чем солдаты сообразили, что на них напали.
Дольше всех пришлось повозиться с их главным. Он оказался умелым фехтовальщиком, и Цзысюаню просто повезло, что он проскользнулся на мокрых досках, открывшись. Он ударил мечом даже и не целясь толком, ткнул его в низ живота, потом судорожно дернул рукоять вверх, распарывая брюхо заклинателя почти до груди. На мгновение оба стояли, оцепенев, а потом Цзысюань выдернул меч и отступил шаг назад. Противник пошатнулся и тоже отступил назад, а потом протяжно заскулил, заваливаясь на бок. Удар был паршивый, думал Цзысюань, смотря на то, как мужчина пытался запихнуть выскальзывающие внутренности обратно в живот. Умирать он будет долго.

-Дева Цзян! – Он резко повернулся к девушке, вновь начиная слышать детский плач, который до этого звучал лишь фоном. – Уходим!

Не особо церемонясь, он подхватил ее под локоть и запихал обратно в ту лодку, в которой она приплыла, запрыгнул следом и оттолкнулся подобранным шестом от пристани.

-Я не знаю, дева Цзян. Я никого из них не видел. Простите.

Вопрос про родителей и братьев заставил его на мгновение замереть, с силой сжав пальцами весло, и перестать грести. Полуложь соскользнула с губ сама собой, даря обманную надежду. Он не нашел в себе сил сказать, что видел мертвых Цзян Фэньмяня и мадам Юй. Не посреди озера, когда они пытались спасти свои жизни, и он не знает, не может предположить, как на это отреагирует Янли. В конце концов, ведь он и в самом деле, не видел Усяня с Цзян Чэном. Удача могла быть на их стороне. А родители... он расскажет позже.

Осознание, что Небеса смилостивились над ним, и он смог отыскать деву Цзян посреди всего этого ужаса смертей и боли, накатывало волнами. Она была жива, слава Гуаньин! Сидела на носу лодки, прижимая к себе какого-то ребенка, и, кажется, даже не была ранена. Или он просто не заметил в пылу схватки?

-Дева Цзян, как вы? Вы... в порядке? Вас не задело?

Цзысюань не переставал грести, стараясь уплыть как можно быстрее и дальше от Пристани Лотоса, боясь возможной погони, и понимая, что больше ему так не повезет, и в следующей схватке, если их поймают, он вряд ли сможет дать достойный отпор.

-Нигде не болит? Осмотрите себя, дева Цзян. А то так бывает, что можно не сразу заметить, что ранены.

Он кинул на Янли короткий взгляд, не переставая грести. Хорошо, что она не ранена. Напугана, устала, ошарашена произошедшим, но жива, и в относительном порядке. И ребенок, наконец, успокоился, перестав хныкать. Даже с расстояния было видно, что ее трясет, но было совершенно не понятно, когда им удастся развести костер.

-Со мной все хорошо, дева Цзян, - поспешил он ее заверить. Во время схватки ему попали мечом по плечу, но удар пришелся по касательной, и такую рану смело можно было назвать мелкой царапиной, не угрожающей жизни. Она не стоила внимания сейчас, и отвлекаться на перевязку было бы пустой тратой времени.

-К сожалению, мы не можем плыть в Юнмэн сейчас. Это первое место, где нас будут искать, и это слишком опасно, - в городке у Цзысюаня осталась лошадь и вещи, которые он бросил на постоялом дворе, помчавшись к горящей Пристани Лотоса. Но возвращаться за ними сейчас было слишком безрассудно. Наверняка там остались отряды воинов, посланных из Безночного города.

-Вы хорошо знаете эти места, дева Цзян? Думаю, что можно попробовать высадиться на берег, и обойти все поселения, где можно встретиться с Вэнями, через лес.

Все, что ему сейчас приходило в голову – это идти в Ланьлин пешком. Вся ситуация начинала напоминать их побег из воспитательного лагеря. И было не понятно, что хуже. Когда на руках раненный друг или младенец. Возможно, новый наследник ордена Юнмэн Цзян, если он правильно понял.

-Как вы сказали зовут ребенка, дева Цзян?

Цзысюаню сейчас очень хотелось сказать, что он бы не раздумывая, отдал бы за нее свою жизнь, лишь бы спасти от любой опасности в этом мире, но понимал, что это прозвучит слишком высокопарно и хвастливо. Почти что признанием в неуместных чувствах бывшей невесте, которая всего несколько дней назад дала понять, что ее благосклонность отдана более удачливому сопернику.

-Любой на моем месте поступил бы так же. - А вот теперь это прозвучало слишком сухо, будто бы он и в самом деле помчался бы спасать любую девицу, попавшую в беду, а не только деву Цзян, и Цзысюань поспешил продолжить говорить, переключаясь на более насущные проблемы.

-Что ж, решено. Остановимся переночевать и отдохнуть. Это сейчас нужно нам всем. А нечисть кажется менее опасной, чем вэни.– Теперь в сгущающейся тьме нужно было умудриться не пропустить ответвление, и не проскочить мимо озера и заброшенной деревни, где они могли бы укрыться от погони. Цзысюань сосредоточился на том, чтобы управлять лодкой, и какое-то время они плыли в тишине, разбавляемой только плеском воды за бортом. Даже ребенок заснул, пригревшись на руках у девы Цзян. Но что-то подсказывало, что он в любой момент может проснуться и начать рыдать, а ночью по воде любые звуки разносились ой как далеко.
«А-Синь»… Признаться, Цзысюань совершенно не помнил, как зовут младшего из сыновей мадам Юй, но все-таки было не похоже, что Янли обнимает ребенка служанки или кого-то из адептов. Слишком нежно и трепетно.
Он всматривался в сумерки, и все равно едва не проскочил нужный поворот, в самый последний момент выгреб в правую протоку, и через какое-то время с воды стали видны очертания низких домов.

-Дева Цзян, вы говорили про это место? Я причаливаю.

-Правильно, что не ходили. Вам и нечего делать на Ночных охотах, дева Цзян, - отозвался Цзысюань, пытаясь как можно ближе причалить к берегу, заросшему камышами и травой и полностью поглощенный этой задачей. Он имел в виду, что хрупким девам лучше не подвергать себя лишней опасности, и Янли была полностью права, что слушалась наставлений отца, но звучало это скорее как обвинение в том, что заклинательница из нее никудышная.
Нос лодки уткнулся в берег, их ощутимо тряхнуло, и Цзысюань прошипел ругательство сквозь зубы, раздосадованный на свою оплошность. Не хватало только кому-нибудь из них свалиться в воду и вымокнуть с головы до ног.

-Дева Цзян, держите ребенка крепче, - он поправил меч с ножнами на боку, и подхватил Янли вместе с А-Синем на руки, чтобы донести ее до берега. Левое плечо прошило внезапной болью, заставляя вспомнить о том, что во время схватки один из вэней его все-таки задел, и он чуть было позорно не уронил девушку в холодную озерную воду. Вынес на упрямстве и духовных силах. Осторожно опустил на землю.

-Стойте тут. Я вытащу лодку на берег. - На близком расстоянии, даже в сгустившейся темноте можно было рассмотреть его недовольное лицо – нахмуренные брови и злой рот с плотно  сжатыми губами.
Цзысюань отвернулся, чтобы заняться лодкой. Привязывать ее было нечем, и он хотел оттащить ее подальше от воды, на случай, если они все-таки решат плыть дальше по водному пути. Пока он возился, А-Синь окончательно проснулся и испуганно заплакал.

-Дева Цзян, со мной все в полном порядке, - он постарался ободряюще улыбнуться, всматриваясь в ее бледное измученное лицо. От благодарных слов внутри разливалось тепло, и хотелось стараться еще больше, чтобы ей угодить. – Вам не придется меня нести, не беспокойтесь.

Он сам! Сам был готов нести ее на руках до самого Ланьлина и до конца жизни. Эх, был бы у него сейчас верный Суйхуа, чтобы можно было подхватить Янли на руки и унестись по воздуху к роскошным садам Башни Кои. Но, увы, об этом можно было только мечтать.

-Подождите. Сейчас пойдем искать ночлег. Постарайтесь успокоить А-Синя. Нам нужно вести себя как можно тише сейчас.
Лодка была вытащена на берег, и Цзысюань вернулся обратно к девушке, забрал у нее с рук брата, совершенно не понимая, что нужно сделать для того, чтобы он перестал испуганно всхлипывать. Таких маленьких детей он видел лишь раз в жизни, когда зашел навестить кузину Жилань в Нечистой Юдоли, но там племянник не рыдал, а был доволен жизнью и заинтересованно тянулся к его мечу.
Взошла луна, и на берегу стало гораздо светлее, можно было рассмотреть дома и хозяйственные постройки, оставшиеся от жителей деревни. Цзысюань старался прислушиваться, опасаясь, что на них может выскочить какая-нибудь тварь, не добитая адептами Юнмэн Цзяна, но тишина острова нарушалась лишь их собственными шагами и всхлипами А-Синя.

-Дева Цзян, смотрите, мне кажется, что этот дом выглядит вполне… приличным. Остановимся в нем. Стены на месте и крыша.

Цзысюань передал ребенка обратно на руки Янли, попросив подождать ее снаружи, пока он осмотрится в доме. Мало ли что... Но под прохудившейся крышей он обнаружил только мусор, разбросанный на полу и задувающие сквозняки. Две комнаты и кухня, отделенная тонкой стеной - самая обычная крестьянская лачуга, вот только выцветший амулет, отгоняющий духов, повешенный на входе, намекал, что здесь была когда-то Ночная Охота. Еще один амулет валялся на полу. Цзысюань подобрал его, но не смог понять, против кого он использовался – линии размокли и были не читаемы. Духи или призраки. Какая-то незнакомая ему тварь.
Зато на кухне был очаг, в котором можно было развести огонь, и в углу валялась старая утварь, позабытая хозяевами в спешке. Будет в чем согреть воды.

-Дева Цзян, тут вполне безопасно. Пойдемте внутрь, - хотелось протянуть ей руку, чтобы помочь зайти по разбитым ступенькам, но вместо этого он в очередной раз забрал у нее А-Синя.

-Осторожнее, не споткнитесь. Тут грязно, но все равно лучше, чем на улице. Нам повезло, что вы знаете эти места и вспомнили про деревню. Может, удача будет на нашей стороне, и нас не станут тут искать.

Он опустил А-Синя на пол, надеясь, что смог правильно определить возраст ребенка, и не ошибся в том, что тот уже вполне может самостоятельно ходить.
Скривившись от омерзения, Цзысюань стянул с себя красно-белое ханьфу, служившее ему прикрытием все это время, и отбросил его в сторону.

-Вы пока обустраивайтесь тут, дева Цзян. Я сейчас вернусь. Найду что-нибудь, что сойдет за топливо и сразу назад.

Выйти за порог он не успел. Цзысюань оторопел от того, что Янли вдруг склонилась в поясном поклоне. В голову пришла мысль, что она испугалась того, что придется остаться одной. Другого логичного объяснения у него не было.

-Дева Цзян! - Он широко шагнул обратно в комнату и накрыл ее ладони своими. Скользнул пальцами вверх по предплечьям и, взял девушку за локти, заставляя выпрямиться, и не гнуть перед ним спину.

– Дева Цзян, я не отказываюсь от вашей помощи. Ведь я уже имел возможность убедиться в том, что вы умелая целительница. Я вернусь, и попрошу меня перевязать. Я одной рукой точно с этим не справлюсь. Но сперва нужно позаботиться о более насущных вещах. Не переживайте, я правда не заставлю вас долго ждать.

Он отпустил ее и отшагнул назад, пока не последовало других возражений, из-за которых нужно было бы вновь задержаться. Цзысюань поспешил подхватить с пола какую-то посудину и выйти в ночь, закрыв за собой дверь.
Вернулся он не так скоро, как обещал. За это время успела бы сгореть палочка благовоний, но зато он пришел в их временное убежище не с пустыми руками. Кроме дров он принес пыльный мешок, подмокший снизу, и с радостным видом вручил его деве Цзян. Внутри оказался овес, которым кормили лошадей.

Янли сидела в темноте с совершенно потерянным видом, от чего сердце сжималось от жалости, и хотелось отомстить вэням за каждую ее слезинку. А-Синь, умученный событиями, спал, и Цзысюань решил, что он – золотой ребенок. Даже не рыдал от страха и испытаний, выпавших на их долю.

-Дева Цзян, все в порядке? Я сейчас разведу огонь. – Очень хотелось обнять ее, спрятав от всех горестей в объятиях, но вместо этого Цзысюань сложил ветки в очаг и поставил наполненный озерной водой чайник на пол.

-Думаю, что можно попробовать сварить похлебку из этого… Если не получится, то горячая вода – это тоже хорошо. А завтра придумаем что-нибудь с едой…

При ближайшем рассмотрении выяснилось, что овес этот был прошлогодним, если не позапрошлогодним. В Ланьлине им бы не стали кормить даже клячу, которая уже должна была со дня на день скончаться от старости по естественным причинам, но больше ничего съестного Цзысюань не смог найти, и оставалось надеяться, что тайну сегодняшнего так называемого ужина дева Цзян унесет с собой в могилу. А ее брат был просто слишком мал, чтобы что-то понять.
Еще какое-то время понадобилось потратить на то, чтобы сообразить, как поставить кособокий чайник в очаг и не залить огонь.
С разожженным очагом сразу стало как-то уютнее, даже не смотря на то, что это был полуразвалившийся заброшенный домишка. Тени расползлись по углам, стало ощутимо теплее.

-Дева Цзян, пока закипает вода, поможете мне с перевязкой? – Цзысюань снял с пояса ножны с мечом и отложил их в сторону, чтобы не мешали.

-Хорошо, дева Цзян, - он согласно кивнул, и на какое-то время в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь треском огня из очага.
Цзысюань сидел на полу, положив на колени меч, который нужно было оттереть от чужой крови, пока совсем не засохла, и возил по нему тряпкой. Он послушно дожидался, когда девушка закончит смешивать травы и скажет, что готова перевязать его царапину.
Стоило перестать бегать и суетится, как на него накатила накопившаяся усталость прошлых дней, придавив сверху тяжеленной каменной плитой. Будто бы из него вытащили позвоночник и посадили рядом на просушку.
Приезд в Пристань Лотоса, гуевы неразлучники, поспешный отъезд после тяжелого разговора, и случайная встреча с Чин и молодым господином Не Куайтуем, все превратилось в мешанину ярких картинок. Теперь казалось, что это все случилось в далеком прошлом. Все произошедшее перечеркнула бойня в резиденции Юнмэна. Мир будто бы разделился на две половины – до и после.
Он бросал на Янли короткие взгляды, чтобы не смущать девушку пристальным вниманием. Смотрел на растрепанные прядки волос у лба, бледное осунувшееся лицо, дрожащие губы. Иногда она будто бы замирала, проваливаясь вовнутрь себя и в свои мысли, и они были, наверное, еще более горькими, чем его собственные.
Раньше он в сердцах много раз желал, чтобы ее бесящие братья исчезли с лица земли, а теперь больше всего на свете хотел, чтобы «А-Сянь» и «А-Чэн» сумели спастись во чтобы то ни стало.
Дева Цзян заморгала, явно стараясь сдержать слезы, и он мысленно дал себе обещание, что сделает все, чтобы она была в безопасности как можно скорее.

-Дева Цзян, сколько лет вашему младшему брату? Он уже умеет ходить? – Он спросил первое, что пришло в голову, просто для того, чтобы не сидеть в гнетущей тишине.

-Конечно, увидите. Пусть не первые шаги, но то, как ваш брат научится ездить верхом, стрелять из лука или летать на мече. Мне кажется, это куда интереснее, чем простые шаги.

Цзысюань трудно сглотнул и отложил меч в сторону. Возможно, Янли была единственным родственником, который остался у малыша. Вэни оставили А-Синя сиротой, и после замужества девы Цзян, его будут воспитывать в Цинхэ Не. Он очень надеялся, что ребенок доживет до того возраста, когда юные адепты Нечистой Юдоли соревнуются в своей молодецкой удали, таская на плечах коней.
Он тряхнул головой, будто бы это могло помочь вытряхнуть из нее бредовые мысли, появлявшиеся не иначе как от усталости.

Цзысюань коротко кивнул и потянулся развязать завязки, чтобы снять с себя ханьфу, раз это требовалось для перевязки.

-Для перевязки можно оторвать рукав от моих нижних одежд.

Он стянул с себя ханьфу, оголившись до пояса, но рукав оторвать не успел, замерев, чтобы прислушаться. Снаружи раздался волчий вой. Только этого им и не хватало. Сегодня ночью хотелось попробовать поспать хотя бы пару часов, а не отгонять голодных волков.

-Не бойтесь, судя по всему, они далеко. И не представляют угрозу для нас.

Теперь Янли сидела еще ближе, на расстоянии вытянутой руки, и на бледных щеках был заметен румянец. Он не сообразил, что девушка может быть смущена тем, что для перевязки нужно попросить его раздеться, и усмотрел в порозовевших щеках признак ее плохого самочувствия.

-Дева Цзян, у вас жар? – И не дожидаясь утвердительного ответа, он прикоснулся ладонью к ее лицу, чтобы проверить свои подозрения. – Щеки горят. И рука… Да вы сами ранены! И молчите!

На левой руке у Цзысюаня был некрасивый рваный шрам, будто бы от укуса каким-то клыкастым зверем, а из-под него по предплечью вился более старый шрам – узкий и светлый, напоминание о мальчишеской дуэли между ним и Мэн Яо.
На спине осталось напоминание о методах воспитания наследников союзных орденов в Воспитательном лагере Цишань Вэнь дисциплинарным кнутом. Всю эту «красоту» дева Цзян уже видела, когда бинтовала его на Ночной охоте, а новых шрамов не добавилось с момента их последней встречи.

Он сердито нахмурился, одарив Янли возмущенным взглядом.

-Это не пустяк! Вы заботитесь обо мне, а о себе совсем не думаете! А ведь у вас куда меньше духовных сил и просто банально выносливости! Дева Цзян, подумали бы если не о себе, так о брате.

Цзысюань продолжил бы и дальше возмущенную тираду, высказывая Янли за ее пренебрежительное отношение к своему состоянию, но в этот момент снаружи вновь завыли, и в этот раз отчетливо было слышно, что звери подобрались гораздо, гораздо ближе.
Разбуженный воем и громкими голосом, проснулся и заплакал А-Синь.
Цзысюань быстро накинул одежду обратно и криво завязал завязки, вскакивая на ноги.

-Дева Цзян, ни в коем случае не выходите из дома. Я проверю, что там за твари. – Он подкинул в очаг дров, чтобы огонь разгорелся ярче, подхватил меч, и выскочил за дверь, в темноту.

Цзысюань вытащил из мешочка цзяйкуна огненный амулет и взялся за рукоять меча поудобнее, готовый к тому, что на него выпрыгнет какая-нибудь тварь из темноты. Но вместо этого на него выплыл холод и туман, заглушающий все звуки.
Он обернулся на шорох. То, что существо оказалось между ним и домом, в котором осталась Янли, было ужасной оплошностью с его стороны. Он начал обходить его по широкой дуге, чтобы вернуть себе превосходство в расположении.
Было плохо видно, и все, что смог рассмотреть Цзысюань – это когти на волосатой лапе. Он зло выругался себе под нос в адрес адептов Юнмэна, которые не удосужились нормально провести Ночную охоту, чтобы теперь ему не пришлось сражаться вот с этим. Что это вообще было такое? Оборотень? Монстр? Он перебирал в голове всех тварей, которые встречались ему в научных трактатах, и не мог сообразить, с чем пришлось столкнуться.
Возможно, оборотень был разумным, но вести вежливые беседы с тварями, он всегда считал пустой тратой времени. В ночи амулет вспыхнул яркой вспышкой, разгоняя туман вокруг себя. Цзысюань постарался попасть в морду вылезшему уродцу.