Какая мерзкая настойчивость. Так ведь можно и настроение испортить. Впрочем. Второй нежданный гость его стремительно поднимал. Как ни странно, Шу Ин совершенно забыл, остался ли шрам от его плети на спине этого босяка после встречи в лагере. Или же тот был лишь свидетелем. Он оглядел Сюэ Яна с головы до ног и рефлекторно положил пальцы на рукоять кнута. Совершенно вылетело из головы. Ну да и пусть. За этими мыслями у Шу Ина вылетело из головы и то, что в комнате есть еще кто-то. И что игрушка, развлекавшая его только что вообще живой человек. Обычно их забирали слуги, когда он отправлялся спать. Так что после окончания игры, помнить о них не имело смысла. Разве что ему самому было бы что-то нужно. Но это был не тот случай.

- Извинения имели бы смысл, если бы нам обоим было до подобного дело. По крайней мере в этой ситуации. В другой раз, я бы предложил вам присоединиться к игре. Но сейчас уверен, что игрушка не та.

Рука сжала рукоять кнута, просто потому, что та была приятной на ощупь. И пальцы провели по плотно намотанной коже. Шкатулка со сладостями, хоть и была закрыта, стояла на столе ближе к Сюэ Яну. И Шу Ин, учтя наглость гостя, предположил, что тот вполне сможет открыть ее, если захочет. Свободной рукой он поднял свою пиалу и осушил. даже остывшим, чай был хорош на вкус.

- Не подвержен подобным склонностям, - речь потекла сквозь зубы, как если бы чай был очень горячим. Даос… ох, простите, не-даос хочет получить обратно свою метелку, а адепт Вэнь её, само собой, развлекается и отдавать не намерен. Ну значит, продлится это какое-то время. Чудесно. -  Связать, смотреть и ничего не делать? Какой в этом смысл?

Игрушка?

На скулах заходили желваки, пиалка в пальцах задрожала, готовая лопнуть, и Сюэ Ян очень медленно и аккуратно поставил её на стол. Не хватало ещё, чтобы она разлетелась на осколки, как это было в разговоре с Верховным заклинателем. На этот раз случайно.

- Я покажу вам то, что интересует меня, господин Чэнь, - учтиво произнес бродяжка, приподнимаясь на стуле. – Но чуть позже. Сейчас, если позволите, я оставлю вас буквально на четверть стражи. Провожу этого человека, на случай, если он решит заблудиться. Так сказать, наставления… и напутствия. – он улыбнулся ещё шире, как бы лицо не потрескалось. – И вернусь. Я думаю, вам будет забавно, однако мне потребуется немного вашей крови. Если вы откажетесь – ничего страшного, продолжим беседу без демонстраций. Идет?

Не дожидаясь окончательного ответа, он поднялся и гибко прогнулся в спине, словно сидел на стуле не меньше вечности. И вечность эта, наконец, кончилась.

- Ты же не против моей компании? – развернулся он к Синчэню и впервые обратился за все время, что был в комнате. Хороший вопрос, дельный. Скажи «нет» - и из комнаты уже не выйдешь, это уж Сюэ Ян обеспечить сможет.

***
Вернулся бродяжка как и обещал – через четверть стражи. Взгляд снова наглый, ищущий, а спина прямая, будто меч чей-то проглотил. В том, что господин Чэнь всё ещё его ждал, он даже не сомневался: скромность не входила в многочисленный перечень достоинств бродяжки, уступая место самомнению и наглости.

- Надеюсь, что не заставил слишком долго ждать, - кивком поприветствовал он собеседника, будто перерыва и не было. И оседлал стул, протянув руки к корзинке со сладостями, отправил первое пирожное в рот и блаженно закатил глаза. Парочку следующих постигла та же участь: - Чудесно. Просто восхитительно. Значит, веревки и шнуры? Довольно длительный способ достичь желаемого, господин Чэнь. Разве не проще ударить или вспороть кожу? Они всё равно кричат, правда, телесного восторга не испытывают перед этим. Или в этом смысл? Чтобы перемешалось и поворачивалось то одной то другой стороной? Ну и неужели просто смотреть – занятно? Никогда не пробовал, предпочитал действовать.

И, завалив Шуина градинами из разномастных вопросов, снова прикоснулся к пиале, где ещё плескался остывший чай. Подогреть? Нет, ещё рано. Беседа только началась, никто не знает, куда она выведет. Может окончится через пару десятков ударов сердца, а может… да кто ж разберет? Будущее не определено, особенно когда от тебя зависит всего лишь половина исхода.

- Должен же хоть кто-то быть банальным, чтобы оттенять, - сквозь зубы произнес бродяжка и отставил пустую чашечку, чтобы случайно не разбить. – Господин Чэнь, все это весьма забавно, но про этого юношу я слышать лишний раз не хочу. Особенно про него и его друга. Я думаю, вы догадываетесь, почему, а нет… - он пожал плечами и улыбнулся. – Меня устраивает собственная банальность. В конце концов, я всего лишь цветок со склона сточной канавы, и здесь меня всё устраивает, - он обвел рукой комнату и кивнул на сладкое.

Его и правда устраивало, за исключением того… что следовало исключить. Что он и исключил, пусть и не преуспел окончательно. Благо дворец велик – всегда есть на что отвлечься.

- Видел я тут… свободы лишенных. В подвалах, что без рук и ног бегают, ничего так, занятное развлечение для кого-то. Ну и для меня иногда. А есть и те, кто только ждут своей участи – вы знакомы с ними? Я вот как-то не до конца. А вы, значит, с отрядом охраняете границы владений ордена? И как? Много интересного на них встречается? Недобитки из Ланей, например? Вот где простор для деятельности, они обычно очень смущаются… Да и все остальное с ними можно, что по долгу службы приходится, - он рассмеялся и оборвал смех. – Жаль, дышать быстро перестают.

- Значит, совмещаешь приятное с полезным? – промурлыкал бродяжка, как можно более вальяжно растекаясь по стулу и зевнул во всю пасть. – Приятно, когда дело приносит удовольствие… Хорошее дело.

Он протянул руку и провел пальцем по раскаленному боку заварочного чайника, не поморщившись, затем обмакнул его в чай из своей пиалы и облизал: кисловатый, сладковатый. Как только люди додумались впервые залить траву кипятком и начать пить?

- И место здесь хорошее, мне нравится. Нравилось, - он пожал плечами и облизал следующую каплю. – А что ждет вас дальше? Так всю жизнь и будете гонять мясо сюда и выходить за новой порцией? Или есть какая-то цель? Вершина, к которой стремитесь, чтобы потом искать новую?

Сюэ Ян задавал вопросы веером, не разбирая на важные и не очень. На какой-то всегда получаешь ответ немного более развернутый, чем ожидал – тем и жил. А какой-то и отсутствием ответа говорил о многом. На деле бродяжка не умел вести разговоры иначе. Только травить истории да задавать неудобные вопросы – как бросить удочку и ждать, какая рыбка на этот раз сама насадится на крючок.

- Чай и еда? Это результат? – он кивнул на пиалки и повел носом в сторону полки, где действительно лежали чайные сокровища. Наверное, у самого императора такого нет. Гордость… - Что разонравилось? Топтание на месте. Заскучал… немного, - честно ответил он, отпив чая уже как цивилизованный человек. – Раньше я думал, что крыша нал головой, еда и интересные занятия и есть жизнь счастливого человека. Теперь же хочется новизны. Так что может выйду… побродить, когда выпустят. У меня есть друзья, они по мне явно скучают! Вот как этот даос…

Сюэ Ян смерил собеседника изучающим взглядом: молод? Должен? Интересно, почему каждый, кто старше хоть на пару-тройку лет тут же пытается рассказать ему о том, что он должен? Синчэнь, правда, говорил менее приемлемые вещи…

- Развлекать, значит… А если не получается не сожалеть? Смотрите, например, у меня есть желание. Но что бы я ни делал, не идет. Вот никак. Не привязывать же, - он расхохотался вдруг, указав пальцем на обрывки веревок на полу. – А разговоры – это интересно, господин Чэнь. Расскажите про долг службы, - промурлыкал он. – Любопытно.

Общие слова, бессмысленные, бесполезные... Легко сказать, что раз плод не падает в руки, то ты недостаточно прыгал под деревом. Или не то дерево выбрал, и пойти и найди другое, где плоды будут совсем не те на вкус, да ещё и убеди себя, что тебе и с ними хорошо. Сюэ Ян фыркнул и щелкнул пальцем по бочку чашечки, расплескав чай, к вину у бродяжки было больше пиетета. Вино заставляет людей совершать забавные поступки:

- Подумал, ничего из сказанного. Привыкаю, знаете ли, принимать то, что помимо моих собственных желаний есть и чужие. Или вы тоже называете это слабостью, господин Чэнь? Прислушиваться к желаниям других? Идти на уступки и отрывать себе больше там, где позволено? Нельзя же... привязать к стулу или отрубить ноги. Вот о чем я думаю. Зачем мне сломанные вещи?

Вино, увы, оказалось не сладким. Забавно, в лагере он ухитрился позаимствовать жидкое солнце, разлитое по бутылкам, опрометчиво забытым в чьих-то вещах. Ласковое, искрящееся на языке и очень воодушевляющее. Но оно было легче прикосновения перышка, а это вино было обстоятельным и массивным. Как удар молота по наковальне.

- Мне интересно, господин Чэнь. Как вы совмещаете приятное с полезным, когда перед вами должник? И сколько нужно задолжать, чтобы ваше внимание обрело подобную форму?

Сюэ Ян слушал и… не слышал. Он уже витал в собственных желаниях и потребностях, которые находились довольно далеко от общепринятых. Многие бы сказали «какой ужас!», а ведь он даже не открывал рта. Рот, занятый вином, пусть и не самым сладким, было открывать невежливо. Чужие желания, какая прелесть!

- Отличное вино, господин Чэнь, я распробовал. Оно бьет сильно и властно, такое подобает любить господину Вэнь, - начал он свою речь с признания хорошего. Ласково. Ведь все любят ласку? – Вы прекрасно всё понимаете и осознаете. Должникам следует отдать должное, чтобы разглядеть искренность их намерений, а тем, кто хочет жить… ну не знаю, позволить им продолжить дышать. Но я соскучился говорить метафорами. Прямой разговор всегда интереснее косвенного, пусть там и не требуется острота ума. Так вот, господин Чэнь. Этот человек, которого я вывел из комнаты, Сяо Синчэнь. Вы можете делать с ним все, что пожелаете, я не имею ничего против. Но. Я желаю… и, более того, я требую от вас. Чтобы все, что вы с ним совершите, ему не запомнилось. Я не хочу, чтобы когда он будет вспоминать о своем пребывании в Огненном дворце, он вспоминал вас. Только меня. Вы меня понимаете? Только меня. Это можно назвать слабостью, это можно назвать эгоизмом и тщеславием, но его жизнь здесь должна быть связана в его памяти лишь со мной, а не с вами. И в ответ на это… - он развел руками в приглашающем жесте. – Просите. Но не просите меня перечислять, чем я могу вас развлечь, это скучно. Назовите цену. И мы поговорим.

И все? Поклониться и озвучить просьбу ещё раз? Сюэ Ян фыркнул: как-то мелковато для явно не лишенного фантазии адепта из клана солнца. Колкость глаз не колет, а от вежливого поклона горбы не вырастают. Тем более, что бродяжка предпочитал быть всегда сначала вежливым, а потом бить. А тут и этого не нужно…

- Щедрость в уважении? – он изогнул бровь, но со стула поднялся. Интересно же жил господин Чэнь… - Ну что же… будь по-вашему.

Он сложил руки перед собой, дернув плечом, чтобы смахнуть надоедливую прядь волос с лица, и склонился в поклоне так, чтобы грудь оказалась параллельна полу. А пол чистый, ну надо же…

- Уважаемый господин Чэнь, я прошу вас выполнить мою просьбу. Многословную и вежливую. Так уж вышло, что я не люблю делиться, и не собираюсь. А потому прошу вас не делать ничего, что бы оставило в памяти след. Меня вполне устраивает то, что есть сейчас. Благодарю вас за понимание.

Он распрямился и вопросительно посмотрел на собеседника.

Серьезно? Сюэ Ян изогнул бровь в насмешке, а губы издали чуть ли не восхищенное «тю». На колени он не опускался даже перед Верховным заклинателем, ну да тому и не нужно было самоутверждаться таким вот образом. Он наклоняет другие кланы, а не отдельных людей. Ну-ну.

Кажется у господина Чэнь настоящая любовь со своим кнутом.

Сюэ Ян совершенно не считая себя униженным, опустился сначала на одно, затем на другое колено. И склонил голову на бок, весело глядя в ответ:

- Так? А дальше? Подползти и отсосать? – он медленно облизал языком губы и рассмеялся. – Не стесняйтесь, господин Чэнь, я ведь тоже очень не люблю оставаться в долгу!

Ох, разговоров-то было! Будто Ланьлин в осаду брал. Или Цинхэ. Смешно. Бродяжка фыркнул и льющимся движением перекатился ближе, удобно расположившись между разведенных коленей. Хотя может он чего-то не осознает?..

Ах да! Точно! Это же считается стыдным и унизительным! Какой бред, бродяжка никогда не страдал ложной скромностью, стыдливостью не отличался и искренне не понимал, почему удовольствие должно считаться чем-то запретным. Если цивилизация – это соблюдать глупые правила приличия, то пусть он будет диким.

- Полагаю, что на ответную любезность рассчитывать не придется? – он рассмеялся, а ладони пришли в движение. Огладили по бедрам, скользнули на внутреннюю сторону, задрали в стороны полы одеяния. Лишнее сейчас, мешает. А потом несколько раз провел пальцами поверх паха, прикидывая размеры и степень начального интереса. – Ничего, я не обижусь. Но уговор есть уговор, господин Чэнь. Их не нарушают, - и пополз руками к завязкам на штанах.

Неплохо. С фантазией и прочим. Вместо нефритового стержня чужой язык, а вино… да, если бы люди изливались вином, было бы тоже весьма неплохо. Хотя кровь вкуснее.

- Чудесно, - хмыкнул он в ответ, в ответном взгляде не было ни следа вменяемости. Только перезвон тысячи молоточков. Язык снова скользнул по губам, собирая алые капли и вкус чужих губ. От господина Чэнь пахло копотью стен, интересный запах, который можно было унести на себе. – Что вы хотите разглядеть? Торжество стыда и осознания? – он изменил голос на тонко-девичий: - О, молодой господин, ну как можно! Ваш поцелуй столь крепок и жарок, что, боюсь, не устоять на ногах! Ах да, я же уже на коленях! – и рассмеялся обычной, немного каркающей манерой. – Игра закончена? Жаль, я только вошел во вкус. А вам бы советовал снять напряжение, - он красноречиво опустил взгляд вниз. – Это, говорят, вредно для здоровья.