С тех пор как беглецы кучками или по одиночке вернулись в Юнмэн, во всей Пристани Лотоса творилась вполне себе здоровая ажиотация. И пусть надвигающиеся перемены, возможная война да и просто ответный визит ордена Вэнь становился все более реальными, на лицах всех адептов нет-нет, но зажигались улыбки. Детей в ордене любили. Наследника главы ордена, его чудесную добрую и сестру, а также неугомонного названного братца любили особенно. Поговаривали, что даже госпожа Юй практически перестала воспитывать всех мужчин Ордена добрым словом, но поговаривали шепотом. Госпожу Юй в Юнмэне не боялся разве что потенциальный самоубийца.

Первые радостные встречи, разговоры, пересказы событий старшим наставникам и родственникам, к счастью, завершились. И легкая передышка как никогда возбуждала сильнейшее желание дышать полной грудью, ощущать жизнь не как что-то само собой разумеющееся, а как настоящий дар богов свыше. А что нужно для того, чтобы радоваться дарам? Кто-то сказал бы, что вино и хорошо проведенная ночь в объятиях милой красавицы. Этим кем-то был и Юэ Дэшен, решивший добавить в свою собственную радость немного материальных благ. Так что по еле освещенной дороге он крался почти уверенно, не сомневаясь, что он один такой гениальный со своей вылазкой в ближайший кабак. И тем удивительнее было заметить вторую такую же не особо-то осторожную тень. Младший адепт? О, к радостям вина и женщин добавилась ещё и третья!

- А ну стоять! – как можно более грозно произнес он в гибкую спину. Та, кажется, вздрогнула. – Это куда это ты собрался на ночь глядя?! А вот как пойду и расскажу всё! Эй! Сюда подойди!

Вот так мечты и чаяния разбиваются о скалу реальности. Ну конечно, кому ещё придет в голову выскакивать в ночь и целеустремленно шлёпать в сторону города? Вэй Усянь собственной персоной, так сказать, во плоти.

- Куда я собрался? – тут можно было не строить из себя строгого старшего, всё равно надолго не получалось. Рассмешит – и вся работа насмарку. – Да собрался я, видимо, туда же, куда и ты. И что же нам теперь делать? Ты же понимаешь, мне просто совесть не позволит вот так вот взять и отпустить тебя! А вдруг опять наделаешь глупостей?

Каких именно глупостей может натворить это создание, Дэшен мог перечислить в количестве. Половину списка подсказывало богатое воображение, а вторая была основана на, так сказать, вполне себе реальных событиях. Память услужливо стирала моменты, где в каких-то проказах винить надо было самого старшего адепта. Ну что вы, как несолидно!

- В общем, к мадам Юй я тебя не потащу, я ведь не похож на идиота? Но одного тоже никак не могу выпустить! – он подошел ближе и хлопнул приятеля по плечу, подняв снежную пыль. – Веди! Заскучал в мирной жизни, что ли? Кабацких драк не хватает?

- Да где ж позднее? Луна светит, так для нас же! – он сосредоточенно попытался сбить щелчками пальцев снежинки, которые Усянь ловил на ладонь. Затея успехом не увенчалась. – Ну погонят… Я вот молодняк решил в горы вытащить с ночевкой. Пусть повеселятся и у костров попляшут, всем веселее будет. С нами пойдешь?

Тащиться за рукав было весело, снега намело совсем немного, но кое-какие сугробы ещё не подтаяли и выглядели мягкими. Мм… нет, устраивать битву в снегу можно, но до кабака они дойдут ещё нескоро такими темпами.

- Ты хоть тайник свой меняй иногда, - первый укол совести был не особо болезненным. Собирался же наполнить обратно, да всё не досуг было. – Ну точно Цзян Чэн, у него на лице написано было! – уверенно кивнул и поспешил сменить тему: - Значит чистили выгребные ямы? Жутковато… И кто свалился? Только не говори, что никому не выпала эта честь! Расслабься, ты уже дома. Тут занятия повеселее, да и еда получше. Тебе б отожраться, а не вино лакать, одежда как на чучеле болтается!

Огни города были уже совсем близко. Возле кабака была парочка добродушно настроенных пьянчужек, которые отсалютовали кувшинчиками с дешевым пойлом: Вэй Усяня тут знали и любили.

- Молодой господин! Рады, что вы вернулись! – пьянчужка улыбнулся щербатой улыбкой и громко шмыгнул носом. – Здоровья вам и долгих лет счастливой жизни!

Судя по всему, за лагерных страдальцев переживали не только в резиденции Ордена. Это должно быть приятно, так что Дэшен ободряюще постучал Усяня по спине и кивнул на двери:

- Считай это бесценным опытом. А про мерзости расскажешь, когда по первому выпьем, тебе явно выговориться надо. Верно?

- Ну значит как сойдет толком снег – тогда и пойдем, - уверенно кивнул Дэшен, весьма удовлетворенный, что со скользкой темы с тайником они так уверенно съехали. Подумаешь… - И на дальние озера пойдем. Если и охоты толком не случится, хоть рыбы наловим. Кто самую большую поймает, тому самого красивого змея сделаю воздушного! Только чур ты помогать не будешь!

При упоминании павлинистого Цзинь Цзысюаня, которого Дэшен тут же представил во всех зловонных красках, тот от души расхохотался:

- С ума сойти! Значит сам выгребал?! Не, слушай, не верю! Может ему кто-то неправильно разъяснил слово «золотарь»? Может он считал, что там золото сокрыто? Ха-ха-ха! Умора! Как, кстати, там жилось молодой госпоже? Это мерзко, что её отправили в эти условия. Пусть и с подругой. А как жилось твоей Инчунь? – он подмигнул. – Ты же защищал и охранял её там? А она была тебе благодарна?

В кабаке стоял кумар от коптящих светильников, так что даже слегка заслезились глаза. Дэшен решил, что это отличный повод показать, что он растрогался. Так что, картинно вытирая слезу, он понуро опустил голову и запричитал:

- Ой ужасно жилось! Госпожа Юй, как ты сбежал в это благословенное место, так и не нашла себе твою замену! Всем доставалось, даже мелких гоняла! Ох уж демон в женском обличье! И ведь не скажешь, что троих родила и любит! – а потом дурашливость сошла с лица, как вода обнажает цветастые камни. И Дэшен, под купленное лучшее вино Юнмэна, заговорил уже совсем серьезно: - Плохо тут было. Как душу вынули, Усянь. Без тебя, без Цзян Чэна, без Янли, без Инчунь… И вроде бы солнце точно так же встает, а не радует. И каждый день переживали, что с вами там происходит. И кто молча, а кто и вслух. Весточек-то почитай и не было. Жизнь будто встала как трава под выпавшим снегом. Вроде и живы все, а всё ждут, когда растает, чтобы подняться. Не хотел бы снова такого.

- Да тут я не сомневался, - хмыкнув, Дэшен махнул рукой, мол, ну что с тебя взять. – Ему будет отдельный подарок.

Чашка с вином оказалась в руке, краешки столкнулись, но вино не выплеснулось:

- Давай, за ваше возвращение, - кивнул он и выпил сразу до донышка. И с размаху поставил чашку на стол: - Твари… Кто ж не знает, какая она! И что, ни одна скотина не прикоснулась к ней своими грязными лапами, я надеюсь? Вы с Цзян Чэном, должно быть, глаз с неё не спускали. С неё и с Инчунь. Эх, братец, хлебнули, я вижу…

На словах про женитьбу он закономерно нахмурился и покачал головой:

- Вэй-сюн, - начал он, чтобы с чего-то начать. – Слышал я про свадьбу, слышал. Она ж давно у тебя в невестах ходит и вроде как все предрешено, но… - он прищурился и посмотрел на собеседника: - Но не выходит ли так, что ты спешишь… ну не знаю. Спешишь доказать, что ты выживешь? В первую очередь себе? Она девушка хорошая, хоть и строгая, и ты ей по душе. Но не выйдет ли плохо? До войны-то такие союзы устраивать? Сейчас все рады, все спешат хлебнуть мирного затишья, да вот только потом снова тяжко будет. А когда закончится всё? Не пожалеешь ли?

Судя по всему, даже самая смелая фантазия пасовала перед реальностью: уж какие мерзости творились в лагере можно было сказать по осунувшимся лицам вернувшихся, из глаз которых пропал всякий блеск. Но если для Усяня или наследника клана подобные лишения были ещё хоть как-то переживаемы – мальчишки, с гуся вода – то для девиц…

Дэшен в бессильной ярости бухнул кулаком по столу, едва не расплескав налитое снова вино. И что тут сказать? Что мерзкие Вэни, возомнившие себя властелинами всего, поплатятся? Что добро всегда побеждает, а зло страдает? Им ведь уже не по пять лет, не всё можно измерять сказочными сюжетами. А тут ещё и эта поспешность…

- Клятву деве Цзян? – переспросил он, не понимая. С чего вдруг вообще такой разговор состоялся у них с сестрой? – Но зачем?.. Ты ведь не наследник, чтобы тебе это было настолько необходимо. Да, жениться правильно, все так делают, но куда спешить? Я знавал одного парня, который женился рано, ну чтобы «все как у людей». С невестой были симпатичны друг другу, все радовало. Но готовы к подобному не были: ветер в голове свистал, всё прославиться хотел да полную чашу выпить. Вот он и ускакал на Ночную охоту аж на месяц, а когда вернулся – на месте дома пепелище было. Герой, тоже мне… - новая порция вина исчезла в горле, после чего Дэшен внимательно посмотрел в ответ: - Ты-то считаешь себя готовым? Война будет… готов её из девиц сразу во вдовы перевести, если не повезет? А ведь сам знаешь, сейчас везения-то мало.

- А... - ну на такую информацию и ответить-то нечем. Обесчестил - так скажут остальные. Опозорена - подпоют им другие. Соблазнил. Значит даже и не думает, что вину можно поделить на двоих. Усянь всегда был благородным, пусть и старался это скрыть изо всех сил. - Хреново. При таком раскладе и правда... Ну чем тебе девицы из пионового дома не угодили? И нет, я не имею в виду орден Цзинь, хотя там те ещё... небесные цветы, - он хмыкнул неудачной шутке и повертел чашку с прозрачным вином. - Загнал ты себя, братец, не вывернуться уже. Хотя и странно мне: она вся такая боевитая, подстать госпоже нашей. Я думал, тебе кто-то более нежный и мягкий приглянется. Ну как твоя шидзе. Чтобы и взгляда хватало тебя на место поставить, а потом супом накормить.

И как бы не хотелось пока отвлечься на девицу в голубом, а серьезный разговор да под вино всё утягивал. Друг ещё этот вспомнился некстати...

- Заклинатель должен защищать людей, тут все верно. И на охоты для этого ходить. Но раз он семью свою наперво защитить не может, куда ему до людей? Женитьба ж не только на любви строится, а ещё и на том доме, куда ты жену приведешь. Ты не думай, я не занудствую с верхней ступеньки, тоже размышляю для себя. Приведешь в дом, где до людей день на коне день ехать или в клан большой, где каждый друг за друга? Но тут и случай не твой, ты же останешься здесь?

Девица меж тем старательно выводила нотки, так что даже гомон стал потише: пела-то хорошо. Плавно и шелково. А как песня закончилась, под одобрительные хлопки, наклонилась к трактирщику, что-то тихо нашептывая ему на ухо. И поглядывала на столик, где расположились заклинатели. Трактирщик закивал и ушел куда-то в сторону кухни.

- На что спорим, что я ей в душу запал? - легко толкнув кулаком в плечо Вэй Усяня, спросил Дэшен. - Может споет мне на рассвете?

- Да не знаю я, как надо правильно! - отвлечься на девицу не получилось, да и гуй с ней. - Жениться - правильно, семью защищать - правильно, терять и оставлять - неправильно! Всё легко и просто, а в жизни поди ж повтори! Думаешь твои родители были рады тому, что ты столько лет неприкаянным бродил? Поступили бы по-другому? Как вообще понять, что должно быть важнее и где соломой пол посыпать, чтобы спать мягко было? - а потом притих, покивав головой: - Ну что останетесь, тогда все хорошо будет. Тут точно ничего дурного не случится, не лачуга на отшибе же. Да и сама Инчунь не нежный лепесток. Но я от тебя услышал только кучу "надо" и ни одного "хочу". Ты сам-то с ней на всю жизнь остаться хочешь? Да так, чтобы поводов почаще на охоты выбегать не искать?

Трактирщик, тем временем, вышел на центр небольшой залы с полным подносом лунных пряников. И объявил, что ночной цветок, распустившийся в эту ночь в таверне, решила усладить слух самого удачливого посетителя особой песней, что поют наедине. А удача проверяется тем, что кто вытянет пряник с камушком чистым как лунная слеза - тому и достанется подарок.

- А чего ты на меня переводишь-то? - Дэшен возмущенно потер подреберье. - Я девиц никаких цветами да улыбками не смущал, детей у меня - все младшие адепты, мне с ними возиться за удовольствие! А за делом не развалюсь, в весенний дом схожу. Душа у меня не лежит ни к какой, понимаешь? Я ж не наследник, мне не так важно. Или ты и меня захомутать решил, чтобы в одиночестве не страдать? У госпожи нашей вон ещё одна служанка есть, так она мне горло скорее перегрызет, а я пожил бы ещё!

А тут и поднос с пряниками добрался до столика.

- Друг, значит, - повторил он слова Усяня так, словно пробовал их на вкус. – Ну друг-то всяко лучше, чем совсем незнакомый человек. Но всё-таки друг, ну… ну не то это слово для невесты, как по мне, - и скривился, так как вкус слов не понравился. – Но, кстати, ты сейчас верную вещь сказал…

Тут Вэй Усянь решил использовать его как барабан, так что к ответу он вернулся только после того, как настучал приятелю в ответ больше раз, чем сделал тот. Старших надо уважать!

- Балбес! Только хотел тебе сказать, что умную вещь сказал, как ты сразу дуришь! Ну так вот, любовь штука такая. Сегодня любишь, завтра остыл. А послезавтра снова полюбил. На любви далеко не уедешь. А вот чтобы каждый день было весело и интересно – вот на этом и можно! Чтобы было о чем говорить, понимаешь? Чтобы даже если главное, что случилось за твой день это то, что ты увидел новый забор у соседей, было для нее важно! А для тебя то, что она узнала или увидела. Чтобы было интересно жить самим, но и смотреть на мир глазами второго, - он процедил глоток вина через зубы и рассмеялся: - Вот слышу себя и думаю, что чушь несу какую-то… Но было бы здорово именно так.

Кусок пряника исчез во рту, забивая терпкий вкус вина. Девица, решившая также промочить горло, не сводила взгляда с их столика, будто была уверена… И так и получилось: на очередном укусе на зуб Вэй Усяня попался камушек, благо зуб не раскрошил. Ну никому верить нельзя, всё подстроено! А девица красивая...

- Ну а чего на неё не пялиться, если красивая? Это, Вэй-сюн, называется у-ва-же-ни-е! – для важности каждый слог он выделил наставительным покачиванием пальцем. – Старается, вон как вырядилась – даже тайна какая-то осталась! Хотя по такой погоде все мы тут… тайные…

От вина уже благостно шумело в голове, серьезные разговоры о любви и сопутствующих переживаниях настраивали на вольный лад. Да и пряник сладким был, только никакой бусинки в нем так и не попалось, но это даже не обидно было. Пусть другому кому повезет сегодня.

- Так тебе я всегда рад буду! Приходи, помогать будешь всякие штуки делать для мелочи: ты же рукастый, а детям игрушки нравятся, а мне нравится, когда они радуются. И тебе тоже.

На камушек он необидно рассмеялся и тряхнул головой:

- Ах ты хитрый жук! Вот всегда тебе везет, а! – и задумался, когда камень оказался в его ладони. А потом и черти в глазах заплясали, когда Дэшен вытащил ножик, расколов лезвием камушек надвое: - Смотри какой большой, на всех хватит! – и протянул половинку Усяню. – Разве тебе она не понравилась?

- А чего трусить, если терять нечего? – хмыкнул в ответ. – Вот женишься – узнаешь, что такое верность и одно и то же лицо на подушке рядом! А музыку… Ну если она нас му-у-узыкой угощать станет, то я голодным останусь.

Было заметно, что Вэй Усяня что-то тревожит, не дает прийти в себя. И может быть это были и мысли о предстоящей свадьбе с девицей. А может отголоски лагеря – сам же говорил, что не мог уснуть, снилось всё. А потому, раз уж даже вино не помогло, требовалось снадобье покрепче. Виданное ли дело, что даже от девицы отказывается, передав камушек!

- Ты, братец, часом, не заболел? – на всякий случай запереживал Дэшен, поднимаясь следом. Сейчас поднимутся, объяснят красавице, мол, одному страшно ходить по ночам, ха-ха, а потом, когда музыка оборвется, он их и оставит. И дверь прикроет и даже подслушивать не станет! – Идем.

Верхние комнатки, как и в любой уважающей себя таверне, были для гостей. И по понятным причинам сам Дэшен никогда не был ни в одной из них – сколько бы ты ни выпил, а ноги всё равно до дома в Пристани доходили. Пусть и память не отслеживала. Ну так всё бывает в первый раз. Дверь, за которой призывно исчез краешек голубой накидки девицы, оставалась приоткрытой, а изнутри уже слышались первые нотки новой мелодии. Указав пальцем на дверь, Дэшен пошел следом, чтобы приятель не вздумал развернуться и осесть в компании вина и печальных дум. Вино, кстати, всё равно было у него в руках – чего добру пропадать?

Обстановка в комнате была… музыкальной. Пол, на котором была мягкая россыпь из подушек, приглушенный свет от масляных ламп, умиротворяющие благовония. И девица с саньсянь в изящной позе. О том, что музыка – это всё-таки не основное блюдо, говорила снятая верхняя накидка. Ну что же…

- Молодой господин… - начала было девушка, но увидела второго и стрельнула глазами слегка испуганно, - И ещё один молодой господин. Вы хотите послушать песню… оба?

Как известно, мысли сходятся только у очень умных людей. А потому, претерпев некоторые неудобства в дверях, оба благородных заклинателя всё же вошли в комнату, пусть и оказались слегка помяты. Вэй Усянь заговорил, избавив Дэшена от необходимости самому начинать диалог, и тот благодарно поклонился девушке. Девушка, впрочем, уже успела изгнать недоумение из глаз от появления сразу двух любителей послушать пение, и кивнула:

- Приветствую благородных господ, - поклонилась она в ответ, не вставая со своего места. - Нельзя спорить с богами, благородный господин, раз уж подают они столь недвусмысленные знаки. Ну что же, значит, и песни мои будут звучать длиннее, а награда богаче. Присаживайтесь, - она указала на подушки на полу, устраивая на коленях музыкальный инструмент.

Про награду прозвучало достаточно недвусмысленно: видимо за божественную благодать она была согласна петь только одному. Так что Дэшен вытащил из мешочка на поясе серебряный брусочек и положил на столик. Плата высокая, так что пусть уж постарается: слишком уж ему не нравилась странная тоска на лице Вэй Ина, не с таким лицом женятся или ждут свадьбы.

- На струны, - пояснил он, на всякий случай. – Радуешь взор и слух ты наш, госпожа. А ведь слышал я, что искусно исполненная мелодия может заставить забиться в экстазе не только душу, но и тело. Обучена ли ты таким песням? Не просто так зашли мы сюда сегодня, праздник у нас великий. Третье письмо отправлено было сегодня, а из шести обрядов пять уже свершились. Так постарайся для моего друга, пусть знает, чего лишиться собрался.

Девица кивнула, выслушав, и пересела поближе к Усяню, касаясь его колена крутым изящным бедром, пальчики её все ещё сжимали гриф саньсяня:

- Разные песни я знаю, молодой господин. На флейте играть обучена, если угодно будет. Песнь «пурпурной дымки» или «крыльев бабочки» нравится мужчинам. И более привычные слуху мелодии знаю… Какую пожелаете?

Дэшен смотрел с интересом и изо всех сил старался молчать.

Судя по всему в этой комнате был только один человек, который действительно пришел слушать песни. Дэшен хихикнул. Потом ещё раз. Потом всё-таки не выдержал и расхохотался уже от души, хлопнув себя свободной от вина ладонью по колену – Вэй Ин всё-таки догадался забрать у него один кувшинчик. Мелодичным перезвоном ему вторил смешок девушки, которая хоть и не понимала причин веселья, но была приучена смеяться вслед за мужчинами. Слова молодого господина её озадачили: что за странность он от неё просит? Разлука и дом? Она нахмурилась и вытянула ногу вдоль коленей Усяня, позволив нижнему ханьфу задраться и обнажить колено:

- Возможно, что эта мелодия не знакома недостойной, - она глянула на второго мужчину, ища поддержки. Но тот позорно ржал, и помощи не было. – Но у меня есть одна, возможно, она придется вам по душе…

Пока девица прилаживала инструмент, Дэшен всё-таки отсмеялся и присел ближе, шепнув на ухо:

- А-Сянь, не будь наивным, она спрашивала, как ты хочешь, чтобы она ублажила тебя ртом, балбес! И не песнями вовсе!

А потом замолчал, когда девушка всё-таки начала петь под немного печальную музыку.

В эти тревожные минуты
наши мысли почти неминуемо
устремляются к императору
как ему одиноко в ледяном дворце
и почему он все время молчит.
У яшмовых ворот толпа затоптала шпиона
гарнизон на востоке остался без риса
ходили слухи что велено посылать
юных девушек для полкового котла
не верю, но младшей соседской дочери
нет уже второй вечер…

Отредактировано Юэ Дэшен (2019-09-24 13:44:59)

Судя по тому, как призывно качнулась мраморно-белая коленка навстречу ладони, Вэй Ин всё же выбрал правильный путь, прекратив ставить девушку в тупик странными пожеланиями. Она улыбнулась, отложив инструмент, и распустила узел на поясе нижних одежд, впрочем, не снимая дальше с себя ничего. Ни Усянь, поглощенный переругиванием с приятелем, ни сам Дэшен, тупо уставившийся на открывающееся под ладонью бедро, не обратили внимания, что глаза девушки на мгновение сверкнули алым и тут же снова стали нормального цвета.

- Век учись, - хмыкнул старший адепт, закономерно ощутивший себя третьим лишним. Он потянулся было, чтобы подняться из мягкого плена подушек, но затем, сощурившись, признался: - Я вообще-то тоже не очень в курсе. Просто слышал. Но ты это… расскажешь потом, если что?

Девица, тем временем, облизав враз покрасневшие губы, придвинулась ближе и шепнула на ухо Усяню:

- Пришлась ли по душе благородному господину моя песня? Чем наградит недостойную за то, что усладила его слух? И как всё-таки следует поступить дальше? Ещё песен? Или просто перебрать струны? – она поймала пальцами одну из свободных прядей Вэй Ина, мягко, но настойчиво притягивая его лицо к себе, подальше от назойливого собеседника. Тот не мешает и ладно.

- Я тут это… - Дэшен сделал ещё глоток вина и окончательно обрел смелость и решительность всё-таки пойти куда-нибудь. Вряд ли Усянь не справится дальше. – Пойду, наверное…