После первой случайной встречи с Цзэу-цзюнем, которая произошла не без участия Не Бохая, прошло некоторое время. Лань Сичэнь уже успел достаточно поправиться, чтобы спокойно держать в руках чашечку с чаем и вести более длительные беседы, чем Мэн Яо и пользовался, найдя в новом главе ордена Лань и благодарного слушателя, и, крайне, интересного собеседника.

В один прекрасный день, закончив с делами, Мэн Яо в очередной раз выкроил час, чтобы навестить Цзэу-цзюня. Приготовил его любимый чай, положил несколько долек засушенных фруктов и направился в покои.

Не Бохая последний раз он видел дня два назад и встреча обошлась всего лишь словесным оскорблением. На этот раз Мэн Яо не повезло, поворачивая за угол, он не ожидал, что его встретит родственничек Минцзюэ, да еще и вытянутая нога. Не удержав равновесия, юноша плашмя рухнул на пол, поднос раскололся, пиалки тоже, засахаренные фрукты разлетелись по полу, а бронзовый чайник мелодично звякнул, расплескивая кругом горячую жидкость, которая хоть и не ошпарила, но неприятно обожгла руку Мэн Яо, приложившегося, для полноты картины, еще и подбородком о доски.

Ненавистный адепт был на голову выше Яо, в два раза шире в плечах и ему не составило труда поднять юношу с полу за ворот ханьфу и встряхнуть. Помощник Не Минцзюэ тут же схватился за его запястья, чтобы удержаться, если тот надумает отшвырнуть прочь. Радушная улыбка раскрасила лицо, глаза чуть прищурено наблюдали, а внутри растекалась лужа гнева.

- Не-сюн, рад видеть тебя, - елейно проговорил Яо, демонстрируя слегка покрашенные кровью зубы от прокушенной при падении щеки, - Мэн Яо приносит извинения за то, что ты выставил в проход свою ногу.

Не Бохай не отбросил, он просто впечатал спиной в стену со всей своей мощи, вышибая из Яо дух. Голова гулко ударилась о спрятанные под шелком деревянные бревна и перед глазами возникли мушки.

Улыбка резко сползла с лица, как сползает краска на основе воды под дождем. Пальцы все также сжимали запястья адепта Не, белея сами и заставляя белеть чужую кожу под ними.

Саблей Яо не разжился, потому что еще было не время, а верный Хэнь Шэнь так и остался где-то в хранилищах лагеря. С каким бы удовольствием он бы им сейчас воспользовался и перерезал бы это бычье горло с крупным кадыком. Или всадил по самую рукоятку в живот, чтобы кончик вышел с другой стороны, алый от крови.

- Неужели не действуют, Не Бохай, мне кажется тебе надо пойти и проспаться,  - лицо  Яо исказилось и перестало быть приветливым, став злым и несулящим ничего хорошего, но голос по-прежнему звучал елейно, - Разве я обвиняю тебя, ведь это не обвинение, это лишь констатация истины, - юноша попытался пнуть обидчика носком сапога по берцовой кости.

Яо еще раз яростно встретился спиной и головой об стенку и на этот раз чуть не  утерял ощущение реальности, поэтому не смог сопротивляться, когда родственник Цзюэ-сюна рванул на нем верхнее ханьфу, треснувшее в местах завязок.

Яо осел слегка, чуть ли не падая на колени, и ткнулся лицом в грудь Не Бохая, ткань сползла с плеч.

Очень тонкая грань, между тем, что должен и тем, что будет неучтиво в чужом доме. Уходить Лань Си Чень точно не собирался.  Впервые за много уже дней по перевязанным пальцам все таки скользнула голубоватая искра Ци. Сил было мало, возможностей их применить ещё меньше, но сейчас этот молодой господин из Нэ сильно напомнил ему Вэней...то о чем говорили, про исправительный лагерь. И непривычно жгучее чувство, которое он с трудом сдерживал окутывало целиком. В Нечистой Юдоли к ярости привыкли. Си Чень ее к себе очень долго не подпускал. Он говорил слова его были тихими, но все равно казалось, что они гулко отдаются от стен коридора.
- Если молодой господин Мэн совершил проступок, то это дело главы клана наказать своего помощника. Сообщите об этом господину Нэ Мин Цзюэ, я уверен, что внечистой Юдоли есть правила по которым наказывают и место для наказаний. Или то, что вы сейчас делаете, приказ главы клана?

Не Бохай еще сильнее вышел из себя, чего Мэн Яо и добивался, пара слов и он может совсем потерять терпение и перейти границы приличий. Как ни крути цзэу-цзюнь был названным братом Не Минцзюэ, а также главой весьма уважаемого клана.

Пинок под ребра был неожиданным и крайне болезненным, Яо дернулся вполне естественно и ударился головой об стенку. Клацнули зубы, но недостаточно, чтобы пошла кровь, пришлось намеренно прикусить изнутри щеку, губы окрасились кровью и юноша застонал, съежившись, но предварительно продемонстрировал Лань Сиченю высшую степень страдания.

- Господин Не, вам не стоит нарушать приличия и вести подобные речи с главой клана Лань, - пробормотал он, досточно четко и громко, чтобы его расслышали оба, - Вы позорите честь чифень-цзюня и клана. Вы обязаны принести извинения. А также признаться, что нет моей вины в вашем плохом настроении.

Яо не ожидал, что Цзэу-цзюнь атакует, во-первых, тот еще был очень слаб, во-вторых, это противоречило тому, что Мэн Яо успел о нем узнать, первый нефрит предпочитал слова бессмысленному бою.

Не Бохай окончательно вышел из себя, встретившись лицом со стеной. Яо видел как сжались его губы, как сузились глаза. Ведь убьет.

Вы оскорбили моего друга. Что? Оставаться в стороне уже не вышло, да не вышло бы в любом случае, Яо хоть и был змеей, как иногда его ласково называл Не Хуайсан, но трусом нет. Подскочив с пола, юноша кинулся на Не Бохая, подпрыгивая и хватая шею в захват. Ноги повисли над полом, предплечья сжимались.

- Господин Не, остановитесь, - чуть ли не закричал ему Яо в ухо, - Вы нарушаете уже все, что можно. Перед вами брат вашего кузена! Перед вами цзэу-цзюнь! Я не удержу его, уходите господин Лань.

Неужели все Не такие бешеные? Почему они такие бешеные?

Синяя искра проскочив по руке растворилась в воздухе не сорвавшись.
- Благодарю за гостеприимство вежливого сына достойной матери. - ответил Си Чень произнося каждое слово так, будто выговаривал базарные ругательства и направился к Яо, чтобы помочь ему подняться.

- Я не настолько слаб, как кажется. Не стоит беспокоиться о чае, вряд ли это последний чайник в Цин Хэ. А даже если бы и был. - Си Чень сам протянул руку, да, не особо сгибая ее в запястье, только в локте, но этого хватало, чтобы подхватить Яо за руку - Этот человек явно дает своему гневу волю над своей головой. А я чуть было не последовал его путем. Но не смотреть же на то, что он делает? Терпение не всегда добродетель. Ты сможешь дойти до моей комнаты?
Вторая рука снова осторожно погладила Яо по волосам, оставляя запах лекарственных трав и чистого бинта.

В комнате пахло чаем и..Ланями. Такой, привычный скорее для Облачных Глубин набор благовоний, туши и чистоты.
- Ложись...и если позволишь я бы осмотрел тебя...все равно разорванное придется снять. - Си Чень поправил одеяло на кровати, чтобы лежало ровно и можно было лечь поверх. - Чтобы никто... Не говорил об этом происшествии...здесь есть ещё одно из данных мне ханьфу. Когда я удостоверюсь, что этот...воспитанный сын достойной женщины..ничего опасно не повредил, ты наденешь его взамен.

Он достал чистую одежду, положил ее на маленький стол рядом с кроватью. Подошёл ближе. К счастью, чтобы развернуть порванную одежду не нужно сложных мелких движений пальцами, сейчас ему недоступных. Си Чень не был целителем как таковым, но кое что мог, по крайней мере почувствовать если где то серьезная боль вроде трещины или перелома. Ребра коварная штука. Кажется ерундой...а если просмотреть...
Руки даже сквозь бинты казались тёплыми. Он осторожно попросил Яо приподняться, чтобы вытащить руки из рукавов. Заодно и посмотреть насколько спокойно он может ими двигать.

Си Чень мало смыслил в любовных утехах и для него все синяки оставались лишь свидетелями ушибов. Он нахмурился, почувствовав, что Яо все таки порядком от некоторых больно и достал то,что было здесь оставлено ему, благо всякого от воспалений и боли здесь было достаточно. Смазывать синяки кончиками пальцев плоской и прямой ладони сложно, но возможно. Пальцы осторожно скользили по коже, согретая ими мазь была приятной, хоть и пахла резковато. Он начал с большого синяка,потом перешёл к ключицам и шее. Иногда, когда СиЧень наклонялся ближе по плечу или животу щекотно скользила прядь его волос.

-Отвратительное бесстыдство...и как только брат остаётся слепым..к таким поступкам своих близких? Тебе больно? Прости, сложно хорошо чувствовать, когда на руке столько всего намотано. Тут уж..хочешь коснуться, а выходит будто нажал со всей силы. Тебе холодно? Я скоро закончу. Чтобы ты больше не думал об этих синяках..и не стыдился их. Есть прикосновения..боль от которых хочется забыть навсегда. Но одно дело, когда речь идёт о пленных  и клане Вэнь и другое, когда видишь это дома среди союзников.
Он нахмурился, вспоминая как вэньское клеймо прожгло кожу оставляя отметину на груди.
- Если мне не удастся его вразумить, придется поговорить с братом.