Утопленник пошатнувшись медленно осел в воду, распадаясь прахом и пылью, смешиваясь с донным илом. Отрубленная рука также начала рассыпаться. В пальцах Цзы Сюаня осталась одна кисточка, как будто единственная обладала хоть каким то подобием жизни. Она слегка подрагивала в руке, как будто хотела вырваться, но не обладала для этого достаточной силой.
Цзян Шу, вскрикнув в дикой ярости, сделал выпад в сторону юноши. Движения его были быстры и отточены как танец. Казалось единственное, что занимает его в данную минуту  - кисть в руках Цзы Сюаня.

Ответная атака молодого заклинателя ничуть не испугала Цзян Шу, а заставила разозлиться еще больше. Чужой человек опять отнял принадлежащую ему вещь. Очень важную вещь, которую он разыскивал очень долго и которая не должна была попасть в чужие руки. Меч Цзы Сюаня рассек ленту, которой были небрежно повязаны волосы мертвеца и пряди упали ему на лицо,  оттеняя чернотой бледность кожи.
- Раните меня, молодой господин? Думаете это повредит мне? Отдайте кисть и уходите вместе с друзьями!

Цзысюаню было плевать, что там важно или не важно для давным-давно умершего обрезанного рукава, который все никак не могу угомониться, и то размахивал мечом, то как-то слишком хищно подбирался к Вэнь Нину.
С Чин то все понятно, ее бы только поболтать с кем-нибудь, кто согласен ее слушать, и сказки рассказывать, а вот он сам не считал призрака интересным собеседником, на которого есть смысл тратить больше того времени, что необходимо для того, чтобы отправить его в небытие.
Не знал подробностей его трагичной призрачной жизни, полной боли, страданий и несчастной любви, и не особо стремился прослушать подробности.
Разломал кисточку напополам, следя за реакцией призрака на этот акт вандализма, чтобы быть готовым атаковать мечом, если тот разъярится.

Когда Цзы Сюань переломил кисточку на двое произошло сразу несколько вещей: призрак медленно отступавший к Вэнь Нину  оступился и как будто переломился на двое.  Две половинки, тем не менее, вовсе не упали бездыханными, а наоборот, продолжили свое движение, при этом довольно быстро перебирая руками и ногами. Черные волосы призрака взметнулись вперед, обвиваясь вокруг рук господина Вэнь, в то время как половинки тела подбирались к нему все ближе. В воздухе повисла красноватая пыль, оседающая на одежде, листьях, норовящая проникнуть в нос и рот при каждом вздохе.
- мое... - прошелестел призрак,  обвиваясь вокруг Вэнь Нина.

Цзысюань не смотря на всю серьезность ситуации - адова тварь оплела волосней Вэнь Нина, и, кажется решила, что он подходит ей в роли нового сердечного друга, не смог сдержать восторженного взгляда. Кто бы мог подумать, что сломанная кисточка даст такой эффект. Как трупы разрывает напополам, ему еще видеть не приходилось.
Он прикрыл рот рукавом, отступая подальше от красной пыли, и, сложив половинки кисточки, сломал их еще раз, теперь уже на четыре части.
Засунул меч за пояс, и принялся охлопывать карманы. Огненные талисманы с началом осенних дождей, он носил с собой, ибо разжигать огонь для чая огнивом, можно было до посинения. Да и вечно недовольный его бытовыми навыками кузен, способствовал запасливости.

- Молодой господин Вэнь, спасите меня - зашептал призрак, все больше оплетая юного заклинателя - я буду повиноваться вашей воли и сделаю все что вы пожелаете. Хотите - нашлю болезнь на ваших врагов, хотите - соблазню кого угодно. Только укажите мне цель.
Очередной хруст кисточки исторгнул из уст привидения вой. Тело снова разделилось пополам, все еще продолжая оплетать Вэнь Нина. Ровная линия разреза прошла вертикально через лицо, разделяя его на две половинки. Голос продолжал шептать, теперь с двух сторон, отдаваясь эхом:
- мы же можем поговорить, господин Вэнь? Оставьте в покое мои останки, что вам от моей гибели?

Огненный амулет, наконец, отыскался в рукаве. Но, прежде чем разжечь огонь и попробовать спалить остатки кисточки, Цзысюань с искренним энтузиазмом юного первооткрывателя вырвал волосы с кончика, с интересом смотря, к чему это приведет. Может, волосы перестанут оплетать Вэнь Нина.
Активировал амулет, и поджег кисть.

Прядь волос, взлетев в воздух, развернулась тонкими червями и оплела руку Цзы Сюаня, в которой он держал обломки кисточки. Пряди обвивались так крепко, что оставляли порезы на тонкой кожи запястья. Стоило кисти загореться, как волосы сжались еще сильнее, но через несколько секунд опали, рассыпавшись красным порошком. То же самое происходило и с Цзян Шу - половинки лица, как песок медленно крошились, опадая на голову Вэнь Нина красной пылью.
В голове у Тао Лин зазвучал голос, мелодичный как и ее игра на флейте. Голос напевал про холодные воды и красную кровь, про кисти и алые чернила. Про болезнь и проклятие. Тао Лин ощутила очередной спазм кашля, разрывающий грудь.

-Да, кисточка сгорела, молодой господин Вэнь Нин. Буду признателен, если полечите…
Цзысюань потряс рукой. Болело ужасно. Он по отношению к призраку жалости не испытывал, только досаду, что тот его ранил, прежде чем рассыпаться красной пылью. И так в этом лагере холодно, голодно, и стоит одним синякам сойти, тут же умудряется получить еще какие-то увечья, так что раны от волосни мертвеца только злили.
-Молодая госпожа Тан, вы плохо себя чувствуете? – Пыли она что ли надышалась, что кашляет так надрывно.
-Господин Вэнь Нин, а вы сами то как? Эта тварь вас не ранила?

Справедливая отповедь названой сестры заставила Вэнь Нина нахохлиться еще больше и замолчать. На всякий случай он лечил с помощью ци - чтобы пересилить ею вредоносное действие, если так возможно.

Он начал с Ляолин, положив ладони ей на спину и пробуя вытеснить то черное, влажное, ядовитое, что оставил призрак.

Потом перешел к Цзинь Цзысюаню. На его вопрос неловко ответил:

- Ммне ккажется, что я нне ппострадал. Или ппока не ззнаю. Сспасибо.

Он прослеживал пальцами тонкие порезы вдоль руки, подлечивая их как мог.