Сегодня была очередь кузена идти за водой до реки, но Цзысюань вызвался подменить его в этом деле. Набирать воду в лагерном колодце он последнее время брезговал. Стал свидетелем того, как пара охранников из Вэней, глупо подхихикивая, плюет туда. После этого он и сам ходил до реки, и кузена туда гонял, хоть тот и ныл, что далеко.
А сам Цзысюань только рад был оказаться подальше от ненавистного лагеря. С пустым ведром, он прогулочным шагом шел в направлении к берегу, наслаждаясь коротким одиночеством и уединением, которых так не хватало.
В какой-то момент к привычным звукам с реки добавился посторонний, неправильный звук. Как будто бы играли на флейте. Цзысюань не сразу понял, что поменялось в окружающей природе. А, поняв, пошел на звук, не думая, что это мог музицировать кто-то из хозяев лагеря. Например, Ван Линцзяо развлекалась игрой на музыкальных инструментах. Ему ведь никто не рассказал, что она большая любительница игры на арфе.

Девушка стояла спиной, и, через много лет, вспоминая эту встречу, о которой сейчас запретил себе думать и мечтать, он не мог с точность сказать, по чему он узнал Чин. Наклон головы, тоненькие плечи, хрупкая фигурка, копна непослушных волос или звуки флейты. Холодные, надрывные, вытягивающие из души что-то больное и запрятанное в самую глубину в первую очередь от самого себя, они мало были похожи на те радостные и легкие мелодии, которые играла девушка в монастыре Гусу, и все равно манера игры была до боли знакома. Он не спутал, не мог ошибиться. И при этом отчаянно желал, чтобы все оказалось мороком, сном, который развеется как обычно, стоит только открыть глаза. Видят боги, он не хотел и не искал этой встречи.
Забыв про ведро в руке, почему-то не чувствуя ног, он подошел почти вплотную. Голос бы сейчас подвел, если бы он попробовал говорить вслух. И получилось только шепотом, на выдохе вытолкнуть из пересохшего горла.
-Чин?

Женское платье, непривычная прическа, еще сильнее заострившиеся скулы и бледное лицо. Он успел заметить лишь это, а потом Чин отвернулась.
Цзысюань стоял, сжимая с силой ручку ведра, чтобы пальцы не дрожали, и не мог сдвинуться с места.
Не может быть...
Он ведь все это время думал, что больше никогда не услышит этого голоса, от которого всегда так растекалось внутри приятным и жарким. Надеялся, что пройдет время, и он забудет. Первая любовь всегда несчастна. И после ее вспоминают с легкой грустью, перебирая мысли о былом.
Взгляд Цзысюаня был как разбитое стекло. Что лукавить, он представлял себе эту встречу. Что Чин Чин случайно найдется, и что она будет жива. Думал, что она бросится на шею, и обнимет крепко-крепко. И что наконец развяжется узел внутри, ослабнет, и можно будет свободно вздохнуть, без ощущения, что внутри все стянуто, заложено тяжеленными камнями от вины, что они тогда так нелепо попрощались, от вины, что прочитал письмо на три месяца позже. И что он сможет попросить прощения. И столько всего и сразу сделает.
Он сделал шаг, протянул руку и коснулся щеки, краешком сознания понимая, что у него реально дрожат пальцы. Они мелко отбивали дробь кончиками по ее коже.
-Чин… Чин, родная…
Цзысюань гладил и гладил ее лицо и шею, закусив губы, чтобы не тряслись. Он прикрыл глаза. Как призрака встретил.

Он бы поспорил о том, что сейчас действительно важно.
Обращение на вы, официальный тон. Как же сильно он перед ней провинился, что заслужил нарочитое не узнавание. Чин опять играла, и как всегда, от ее игр было больно. И он не хотел быть втянутым в ее игры.
Шагнул назад, опуская руку, разрывая контакт с теплой кожей, и чувствуя, как в душе образуется пустота, а в голове крутятся десятки вопросов, ответы на которые он даже не надеется получить. Да и горло опять сжало изнутри спазмом, так что и слова не произнести.
Он наклонился заторможено, чтобы оставить ведро для воды на землю. Опустил лицо и быстро заморгал, прежде чем выпрямиться обратно и посмотреть в на девушку, растянув губы в вымученной улыбке.
-Т-ты… Вы. Скажите же, охоте на каких мертвецов я помешал? И чем я могу помочь?

Во истину, проклятое место. Сам лагерь – сосредоточие насилия, унижения и боли, и в окрестностях пачками умершие плохой смертью люди. Через десяток лет тут будут отличные охотничьи угодья, на которых не переведутся духи, призраки и прочая озлобленная нежить.
Цзысюань смотрит-смотрит-смотрит, слышит слова, но не хочет разбираться с духами, беседовать с ними и пытаться решать их проблемы. У него тут свой личный призрак, вынырнувший, кажется, из прошлой жизни. И сперва нужно бы понять, что делать с ним.
-Ты не здорова? – Словил ее ладонь, перевернул так, что стала видна размазанная по коже кровь.
-Призрак что-то сделал с тобой?
Погладил большим пальцем кожу на запястье. Теплую и живую. Касался осторожно, будто бы боясь сделать что-то не так. Духовную энергию еще никогда не было так сложно передавать. Будто бы внутри что-то сломалось с хрустом, разорвалось, истрепанное, выжженное льдом, и хлынуло щедрым потоком. Не жалко. Хоть все забирай.

Великий заклинатель Чин Чин, спаситель слабых и угнетенных волшебным образом превратился с веселенькую служаночку из мелкого клана, взвалившую на свои плечики заботу о не упокоенных духах, до которых не было дела великому ордену, слишком занятому пожарами и политикой.
Вот ведь неугомонная, повсюду влезет, особенно туда, куда лучше не соваться, если жизнь дорога.
Чин улыбалась, а Цзысюаню хотелось удавиться. Вот только в лагере даже подходящих ворот для этого не было.
-Разного рода проблемы возникают не только от общения с духами, молодая госпожа Тан, - не скрыть ему было едкую обиду в голосе от выказанного недоверия. Они же здесь, в чистом поле, были одни. Могла бы и не вешать ему лапшу на уши, рассказывая сказочки.
-Играйте. Пробуйте. Я постараюсь помочь, чем смогу.

Воды ручья начали темнеть, поверхность пошла рябью, затем забурлила и наконец расступилась, являя девушке на берегу темную, покрытую илом скрюченную фигуру. Призрак уставился не нее темными провалами глазниц неловко шагнул вперед к мелководью и остановился у самого берега. Истлевшая одежда клочками свисала с полусгнившей плоти, покрытой зеленоватой плесенью, костлявая рука сжимала кисть для каллиграфии, тоже изрядно попорченную временем.
- Зачем?- прошелестел вопрос

Цзысюань смотрел на призрака, и все никак не мог решить, какого пола был призрак при жизни. Одежда за прошедшие годы после смерти сильно истлела, плоти не хватало, а общий образ, если применить воображение и мысленно представить утопленика живым и свежим, был бы весьма изящен. Мог принадлежать и девушке, и хрупому юноше.
-Твое имя Цзиан? Ты помнишь, как умер, и кто виновен в твоей смерти?

Отредактировано Цзинь Цзы Сюань (2019-04-05 11:46:06)

-Цзиан - повторил призрак, то ли узнавая имя, то ли по инерции.  - кто?- голова духа перекосилась еще больше, а костлявые пальцы беспорядочно задергались то сжимая то разжимая кисточку. - виноват....я...я....виноват....
Он двинулся заклинателям навстречу, остановившись у самой кромки воды, потом  все же отступил назад выдавливая из себя полупонятные звуки:
- сам...я виноват...вода....холодно...

Прибытие Вэнь Нина призрак оставил без особого внимания, кажется он был слишком сосредоточен на заданном вопросе. Приведение, восставшее из ручья, еле еле держалось в прямом состоянии норовя согнуться то так то эдак, а лучше - упасть обратно в ил и лежать там комочком полусгнившей плоти и дальше. Пробудившие его звуки флейты явно тревожили призрачное существо заставляя его вспоминать болезненные моменты и мешая соскользнуть обратно в смертный сон.
- я...предатель - прошелестело создание - предал друга...оттолкнул...когда он нуждался в помощи...испугался брата и отца...он умер из за меня... - призрак крепче сжал кисточку - посмотреть нельзя. Мое!

Вэнь Нин благодарно закланялся Цзинь Цзысюаню, которому симпатизировал еще с Облачных Глубин. Потом опять призраку.

- Мможет, что-то пподарить? Зза киссточку?

Поднятый Тан Ляо Лин труп так и стоял по колено в ручье, сжимая кисточку. Отдавать он ее явно не собирался. Но к компании присоединилось еще одно действующее лицо, осторожно выступившее из теней деревьев. Некоторое время Цзян Шу с сомнениями наблюдал за попытками молодых заклинателей разговорить покойника, но когда они потянулись к кисти решил вмешаться. Кисть была нужна ему самому.
- Оставьте мертвого в покое - холодно сказал он видя попытки Цзин Цзи Сюаня - и отойдите от него подальше. Это моя вещь и вам она без надобности.
В руках у Цзян Шу поблескивал меч. Нет не меч заклинателя, а обычный стальной клинок, направленный сейчас в грудь Цзи Сюаня.
-Видите, я преуспел в воровстве. Чем дальше тем лучше получается. Люди оставляют оружие в самых неподходящих местах, не так ли?