Тот, кто был когда-то старостой Мо замер, внимательно вглядываясь в лицо Сяо Син Чэня, потом протянул к нему окровавленную руку, пытаясь коснуться лица
- Ты не отсюда, зачем ты пришел, ты принес в мою деревню болезнь? Дороги перекрыты, я не хочу, чтобы в мой дом пришла чума...
Потом он замер, посмотрел по сторонам, и увидел, как руины дома все сильнее окрашиваются багровым пламенем от печатей. Вдруг из зеленого свечения стали проступать лица. Десятки людей - дети, женщины, мужчины, старые, совсем младенцы на руках у матерей, которые прижимали их к себе, стараясь защитить от языков призрачного зеленого пламени. Мужчины пытались вырваться, будто проломить стены или выбить дверь. Но печати держали их внутри, и они сгорали снова и снова. Староста в ужасе закричал, упав на колени, он тянул к ним руки, все повторяя
- Вина, это моя вина, простите... моя вина...
Потом он замолчал. Резко. Обернулся к заклинателям и сказал:
- Помогите мне умереть. Я хочу, чтобы все это закончилось...

- Думаю, сначала договор, а потом - печати. И приготовь чэнь вэй, нужно прогнать отсюда тьму, отпустить людей.
Сун Лань достал сложенный лист договора, протягивая его старосте Мо. Тот дернулся на встречу, протянул к нему руки, и лист будто загорелся все тем же зеленым пламенем, растворяясь во тьме. После этого сам староста бросился к руинам, будто пытался открыть запертые им же самим двери.
- Быстрее, стирай печати на западной и южной стене, а я возьму северную и восточную.
И Сун Лань, читая мантру очищения, стал взмахами чэнь вэй разрушать стену, на которой была северная печать. Казалось, что как и все тут, стена вдруг стала из пепла, поэтому поддавалась легко.
Когда печати рухнули, повисла мертвая тишина. Души выстроились в подобие очереди, и стали по одной проходить к призраку старосты, останавливаясь около него, заглядывая в глаза. Они ничего не говорили, просто шли мертвой вереницей, один за другим. И тот, кто выходил из руин исчезал, рассыпаясь искрами, в ночном небе. Последней шла молодая женщина с младенцем на руках. Она замерла напротив господина Мо, потом приподнялась на цыпочках и поцеловала его в лоб:
- Прости себя сам...
После этих слова она тоже исчезла. Староста остался один. Он ошалело посмотрел на опустевшее пепелище, потом на заклинателей.
- Убейте... убейте меня. Я так больше не могу... Лучше ад, чем вот так... я же не хотел, правда. Я просто хотел, чтобы они жили. Мальчик, у тебя светлый меч,  - обратился он к Син Чэню, - просто пронзи меня им. Видишь, я не сопротивляюсь. Староста Мо шагнул к Син Чэню, протянул руки, взялся за клинок обнаженного меча, направляя туда, где когда-то билось сердце.
- Молодой даоцзан, все просто, тебе надо только сделать шаг вперед. Мне не будет больно.

Небо было ясным, высоким и настолько звездным, каким оно бывает только поздней осенью. Все вокруг преображалось, очищаясь от тьмы, оставляя место обычной ночи, которой положено сменять день, чтобы дать миру отдых. Все становилось правильным.
- Да, звезд очень много... я не считал, порой мне кажется, что это и правда души тех, кто ушел от нас, смотрят на нас, ждут перерождения. На время их путь завершен, и они могут просто смотреть с Неба на то, как мы кружимся по миру. Знаешь, что самое важное... я все пытаюсь это понять, но пока еще слишком глуп. Ведь перерождение - это не награда, наоборот, нас опять и опять затягивает в колесо Сансары, заставляя учить все те же прогулянные, не выученные уроки. Нужно обрести точку покоя. Остаться там. Где звезды. А я... я бы не хотел этого. Пока. Потому, что я не хочу забывать все это - эту ночь, звезды, дорогу. Тебя. Там мы становимся частью мировой души, утрачиваем себя, а значит и то, что делает нас собой. То, что мы пережили, переживем. Я... не готов это терять. Я буду всегда тебя искать, веришь?
Лекраство почти прекратило действовать, и Сун Лань почувствовал, что ноги становятся ватными, сейчас бы сесть... но он так не хотел уходить в лагерь
- Син Чэнь, не тащи меня к караванщикам. Они все равно спят, зачем их пугать моим окровавленным ханьфу. Тем более, уже все позади. И... я хочу побыть здесь, с тобой. Моей беспокойной душе тоже нужны твои чистые молитвы. Они помогут избавиться от лишних страстей. Я сяду вот под этим деревом. Даже привязывать не надо. Просто буду слушать тебя. Рана не открылась, я просто устал.
Он сел на землю, прислонившись к старой, морщинистой яблоне, ему и самому бы не помешало молиться этой ночью. Слишком многое бурлило внутри. Может, это все от лекарства.
- Читай молитву, Син Чэнь, поделись со мной своим светом и чистотой.

Сун Лань слушал своего друга с недоумением, да как тот вообще может винить себя!
- Син Чэнь, не вздумай так говорить, ты не виноват. Мне тоже надо быть осмотрительнее и думать, куда я срываюсь, забывая о том, что рискую не только собой, но и тобой, и тем, за что мы боремся. Так что я тоже прошу прощения за свои необдуманные поступки.
Сун Лань так же склонился в почтительно поклоне. Он с благодарностью завернулся в ханьфу и стал шепотом  повторять слова мантры за другом.  И не заметил, как уснул.
Утром почти ничего не болело. Рану, конечно, тянуло, да и слабость осталась, но было легче. Под недовольным взглядом Син Чэня, Сун Лань забрался в повозку к караванщикам и, устраиваясь удобнее, подложил под голову мешок с тканями. До следующего городка было около дня пути, можно было ни о чем не думать, смотреть в осеннее небо, слушать скрип колес и негромкие окрики погонщиков.
Право рассказать любопытным торговцам, что же все-таки произошло в деревне, Сун Лань оставил Син Чэню, он не особо любил много говорить, да и Син Чэня, как он уже заметил, люди слушали с большим удовольствием. Ближе к полудню, когда рассказ был окончен и караванщики занялись привычными им в дороге делами, Сун Лань приподнялся на локтях и подозвал идущего рядом с его повозкой Син Чэня.
- Ты не устал? Тут много места, на двоих хватит. Забирайся ко мне?  - он подвинулся, освобождая другу половину такого удобного мешка с тканями

- Что ж, привал - это хорошо, после, думаю, я освобожу повозку, нечего разлеживаться. Уже почти не болит ничего, да и последствия лекарства прошли.

Отдохнуть они остановились у небольшой горной речушки. Сун Лань взял свой вещевой мешок и пошел к воде - смыть кровь и переодеться в чистое ханьфу. Скоро они должны были подойти к городу, людям ни к чему видеть следы его уже почти затянувшихся ран. Несмотря на то, что вода была ледяной, она правильно освежала. Он умылся, затем аккуратно, не задевая повязки, стер кровь с плеч и груди. С удовольствием хлебнул студеной воды. Сейчас бы нырнуть в реку с головой... Все-таки события прошлой ночи не отпускали. Слишком много боли, слишком много тьмы. И еще, он очень остро осознал, что не справился бы с этим один. Дело не силе физической, а в силе духа.

- Син Чэнь, куда пойдем дальше? Тебе тоже нужно отдохнуть, а еще неплохо было бы пополнить запасы трав. Может, останемся в ближайшем городе хотя бы на пару дней? Караванов сейчас много - они развозят остатки урожая до наступления зимних холодов, мы легко найдем попутчиков.

Сун Лань развернулся лицом к Син Чэню и замер под его руками. Было совсем не больно... он и сам бы, конечно, справился, но было что-то очень важное в том, чтобы вот так стоять, друг на против друга, позволяя снимать с себя пропитавшиеся кровью бинты. И хотя было прохладно, пальцы Син Чэня будто обжигали. Это было странно, ново и непонятно пока. Неожиданно для себя, он почувствовал, что краснеет. Хотелось норовистой лошадью дернуть головой, отстраниться от этих желанных прикосновений, или не отпускать от себя Син Чэня никогда. И от этих мыслей он окончательно смутился, склонив голову, пряча за челкой пылающие щеки.
- Син... Чэнь... - голос внезапно отказался слушаться, - конечно, мы пойдем к морю... я же еще обещал научить тебя плавать. Но ты прав, от ночевки в теплом доме я бы сейчас не отказался.
Сун Лань плотнее закутался в ханьфу, подсознательно стараясь сохранит ощущения тепла пальцев Син Чэня.

-Н... Нет, не туго, все хорошо, спасибо. Идём? - подавляя глупое смущение Сун Лань потащил Син Чэня за рукав к повозкам. Караванщики уже поднялись к быкам, готовые тронуться в путь.

Он шёл рядом с Син Чэнем, и какое-то время молчал, не зная, внезапно, что спросить или сказать. Потом собрался с духом.

- Знаешь, вчера ночью я впервые так близко почувствовал смерть. Нет, я не испугался. В конце концов, путь заклинателя, как и путь воина, всегда обретается в смерти. И не мне спорить с судьбой. Просто... Я ощутил её... Кожей, рёбрами. И нет, мне не понравилось. Я к ней не спешу. А вот к морю, к морю, пожалуй, да. И ещё.. Спасибо тебе, не смущайся только, знаешь за что? Рядом с тобой я думаю не только о себе. Понимаешь, учитель мне всегда говорил, что я гордец, мечтающий о великом подвиге. Это блаж, я знаю. Рядом с тобой я стараюсь быть разумным, а не гордым. Получается только не очень. Прости...

Он снова замолчал, вглядываясь в наступающие сумерки. Быки пошли бодрее - чувствовали близкое жилье. До города оставалось совсем чуть - чуть.

-Настоятель тоже говорил, что я упрямец, - чуть насупившись хмыкнул Сун Лань, - я просто стараюсь идти прямо к цели.

От прикосновения руки Син Чэня его снова как обожгло, но он сам понянулся к этой горячей руке. Просто понимая, что ему это сейчас очень нужно.

-Мне сейчас так странно... Может, это от раны или от лекарства. Мне кажется, что я лёгкий и наполненный горячим воздухом, как бумажный фонарик. Никогда себя так не ощущал. Кажется, ещё немного и меня унесёт ветром.

Он широко улыбнулся Син Чэню.

-А давай в чайной закажем сладких рисовых шариков? В конце концов, мы сделали хорошее дело, можно устроить себе небольшой праздник.

Караванщики проводили их до недорогого постоялого двора. Так как дороги сейчас были полны торговцами, свободных комнат было мало. И им снова уступили чердак. Узнав, что в город пришли заклинатели, люди стали подходить к ним с небольшими просьбами - обновить защитные амулеты, проверить, не завелась ли в доме мелкая нечисть. Узнать, кто шалит в омуте у берега реки - наглый, разжиревший за лето сом или водный дух. Обычная работа для обычных, хороших людей. Именно это было ценно. С такими мелочами в Орден не пойдёшь. Да и заплатить жители часто могли только лепешками да яблоками. Но помогать нужно.
Поэтому они сели на нижнем этаже чайной, слушая до поздней ночи людей, утром предстояло много работы.

-Син Чэнь, идем спать? Ты же так и не отдохнул со вчерашнего дня. Кажется, сейчас уже ты, а не я еле сидишь. И это мне придётся нести тебя до постели на руках.

Комната под крышей была привычно небольшой, зато сухой и хорошо протопленной. Сун Лань расстелил одеяло на полу, устроил в голове мешок с вещами. Так правильно и привычно. И Син Чэнь рядом. Он сел, развязал ханьфу, скину в его с плеч, чтобы проверить рану.

- Думаю, я сниму на ночь повязку, пусть рана подсохнет. Кровь точно не пойдёт, и так заживёт быстрее. Поможешь развязать бинт, мне не дотянуться на спине?  Или ты уже совсем спишь?

Он скорее затянул узел сильнее, чем ослабил, поэтому повернулся к Син Чэн боком, прося помощи.

-Прости, что разбудил, надо было просто уложить тебя рядом, - виновато улыбнулся Сун Лань, он хотел что-то еще сказать о том, что это он неловко дернул и затянул бинт, но тут он ощутил как волосы Син Чэня коснулись кожи на спине. Он вздрогнул, замер, ловя новые для себя ощущения. Закрыл глаза, чувствуя, как бережно и аккуратно Син Чэнь дотрагивается до его груди, снимая слои бинта. Щеки снова полыхнули румянцем. Но теперь он точно знал, что не хочет отстранятся. Но он боялся смутить и так уставшего и засыпающего друга. Поэтому он снова тряхнул головой, прогоняя минутное наваждение, с хрустом размял чуть затекшую от повязки спину, поправил ханьфу.
- Спасибо... давай, ложись спать.
Он и сам растянулся на одеяле, уже привычно отодвигаясь чуть в бок, так чтобы Син Чэнь мог лечь головой на здоровое плечо

- Ммм? Удобно, все хорошо, спи, - пробормотал Сун Лань проваливаясь в сон.
Когда он проснулся утром, понял, что во сне повернулся на бок, прижав Син Чэня к себе, обнимая рукой за плечи и закинув ногу ему на щиколотки. При этом Син Чэнь спал и его дыхание приятно согревало шею. Наверное, прилично было лечь нормально... но абсолютно не хотелось, он только устроился поудобнее, да сильнее притянул Син Чэня к себе. Казалось, что так можно лежать вечно. Он снова задремал. Вставать совершенно не хотелось.

Сун Лань проснулся от того, что его трясли за плечо. Открыл глаза. Несколько раз моргнул, прогоняя сонное марево. Совсем близко было лицо Син Чэня, который его и тряс, прося отпустить. Видимо, во сне он прижал его к себе слишком крепко. Он еще раз моргнул. Потом резко дернулся, отпуская Син Чэня, при этом стукнувшись рукой о стенку. Сел, потирая ушибленную кисть.
- Извини... я не хотел сделать тебе больно... или напугать. Приснилось... наверное, что-то... не помню уже, - он не знал, как скрыть неловкость, не испортив доверительные отношения между ними, - надо вставать, да? Мы обещали обойти несколько домов и помочь местным жителям, да и неплохо было бы спросить, где тут  можно выстирать одежду. Хотя, моим вторым ханьфу, кажется, уже проще мыть полы, чем сделать из него что-то приличное. Идем?

Они спустились вниз, хозяин, довольный тем, что пришлые заклинатели привлекли накануне к нему много посетителей, был так любезен, что показал, где у них колодец и кадка. в которую можно налить воды для умывания. На улице было прохладно, но терпимо. И Сун Ланю казалось, что он горит изнутри. Поэтому ледяная вода оказалась очень кстати. Он вообще любил воду. Хорошо плавал, мог не вылезать из реки возле монастыря до тех пор, пока настоятель не грозился наказать его за ослушание. Поэтому и сейчас плескался с удовольствием. Вода смыла ночные наваждения и тревоги. Он широко и легко улыбнулся Син Чэню:

- Чай? И потом в город? Смотри, какой сегодня хороший день. Солнечно. И дышится легко.

- Обнимал... не благодари... просто... мне с тобой спокойно. Как ни с кем, - Сун Лань опять смутился, но решил, что лучший способ борьбы с подобным собой - движение. И потащил Син Чэня вниз, в зал, туда, где уже собирались первые утренние посетители.

Горьковатый высокогорный чай и сладкие лепешки показались Сун Ланю чуть ли ни самым вкусным, что он когда-либо пробовал в жизни. Или это от легкости и свежести этого утра... Но ощущение терять не хотелось. Рану совсем не тянуло, особенно после того, как Син Чэнь помог обработать ее, смазав заживляющей мазью.
Воздух пах хвоей, дымом, чем-то сладким и свежим одновременно. В такой хотелось гулять. И как же он надеялся, что хотя бы сегодня они обойдутся без крови.
- Итак, - начал перечислять он, по-детски загибая пальцы, - сначала мы должны зайти к портному Су, он просил, чтобы мы проверили защитные знаки и амулеты у него в доме. Недавно у него родилась дочка, и ребенок плохо спит. Возможно, ее пугают мелкие ночные духи. Не думаю, что там что-то страшное, просто пойдем и проверим. Если что, начертим новые вокруг детской колыбели. Затем сходим к местному аптекарю, пополним запасы трав. А еще, хозяйка гончарной лавки просила прочитать молитву над поминальной дощечкой ее мужа. Он погиб в горах по весне, все было сделано как надо, но он, почему-то стал сниться ей в тревожных снах. Думаю, с этим мы тоже легко справимся. А, еще рыбаки! Кто-то рвет их сети, все еще нужно понять, сом это или водяной. Я, честно говоря, надеюсь на сома. Тогда, может, нас будет ждать еще и роскошный ужин. Как тебе такой план?

Отредактировано Сун Лань (2019-02-11 23:39:54)

- Рыбу? Конечно, умею, мой монастырь стоит у реки, я научу тебя. Тем более, там будут рыбаки, они нам точно помогут! - он улыбнулся в ответ, но услышав следующий вопрос Син Чэня, удивленно замолчал
- Нет, никаким обетам это не противоречит. Разве что, ты не привык, когда кто-то так близко от тебя, а я не хочу тебя смущать. Но... мне тоже нравится просыпаться вот так, рядом с тобой. Мне почему-то так спокойнее. Знаешь, там, в монастыре, мы часто спали все в одной комнате - проще согреться зимой, так вот, мне наоборот всегда хотелось, чтобы меня не трогали, что ли. Я предпочитал мерзнуть, но спать где-нибудь с краю, чуть в стороне от всех. Не люблю, когда меня трогают чужие. Но с тобой все по-другому. Ты... ты не чужой. И мне важно...  когда ты рядом. Так что, я совсем не против.
Он все-таки смутился, не зная, как сказать объяснить другу, насколько правильным было ощущение от того, что он рядом.
- Идем, нас ждет лавка портного Су, - он залпом допил чай, поблагодарил хозяина  и потянул Син Чэня за рукав за собой на улицу.