- Когда разберёмся с духами, надеюсь, мы сможем очистить это место. Возможно, жить снова люди здесь не станут, но хоть торговцы будут проходить без страха.

Когда Син Чэнь дёрнул его за рукав, Сун Лань улыбнулся с азартом предчувствуя новое приключение с другом. Он понимал и опасность, и серьёзность, но... Сейчас они снова бросаются в бой с тьмой. Вдвоём. Как настоящие братья. И никакие ордена им не нужны.

Самым сложным казалось найти пещеру. Они пошли вдоль разрушенных домов, колодцев, садов, постепенно углубляясь в лес. Сун Лань помнил, как его учитель говорил, тьму можно ощущать в воздухе. Надо просто идти туда, куда не хочется больше всего, даже если дорога ровная и прекрасная. Надо смотреть на зверей и птиц, которые никогда не выберут пути тьмы. Лес был обычным лесом, только вот сразу за деревней в бамбуковых зарослях, будто образовалась проплешина.
-Странно, бамбуковый лес заростает за год, а тут и не рубили будто. Просто не растёт ничего. Думаю, нам туда.

Идти по просеке было удобно, но как-то ощутимо неприятно, что-то темное и жуткое тянуло заманивало их к себе. К пещере они вышли незадолго до заката. Перед тем, как зайти, Сун Лань обернулся и ему показалось, будто лес за их спинам стал плотнее, сросся, пряча тропу. От этого его ощутимо передернуло, возникло почти детское желание взять Син Чэня за руку и утащить как можно дальше от этого жуткого места. Он тряхнул головой, прогоняя мгновение слабости, и шагнул внутрь.
Пещера и пещера... шершавые каменные стены, пол, заваленный ветками, сухими листьями и... ожидаемо, костями. Животные, птицы, люди... кто-то, кто жил в этой пещере годами, очень любил хорошо поесть, но, при этом не особо привередничал в выборе блюд. Всюду свивали ошметки чего-то белого, липкого, похожего на толстые веревки. Потолка видно не было, он терялся во тьме. Казалось, что кто-то наблюдает за ними оттуда.

- Здесь кто-то есть... давай попробуем осмотреться... - Сун Лань поудобнее взял чэнь вэй и стал обходить по периметру пещеры, со свистом рассекая воздух. Как всегда, сразу стало легче дышать - тьма отступала. Хотя... нет, это было не совсем так, он, скорее, затягивала заклинателей за собой, в глубь, туда где совсем не было света, только липких веревок и костей становилось все больше.
- Син Чэнь, нам бы какой-нибудь источник света, стоит зажечь факел. Только осторожнее, тут много сухих веток и листьев, если все это полыхнет, мы можем не успеть добежать до выхода.
Чем дальше они шли, тем очевиднее становилось, что они попали в логово какого-то древнего, опасного монстра. Отовсюду тянуло затхлостью и тленом.
- Все это напоминает обрывки гигантской паутины, главное не задеть те "веревки", которые кажутся натянутыми, как бы мы раньше времени не привлекли внимания их создателя. Ты боишься пауков?

- Если это паук-оборотень, то скорее всего и заманивает. Мне вот только интересно, как господин староста с ним договорился? Что пообещал? Идём дальше, осторожно. Я вот, кстати, пауков не очень жалую... Но я верю в твою смелость - Сун Лань по-мальчишески улыбнулся другу, все вокруг было настолько мерзким, что хотелось как-то разрядить темень вокруг.
Они шли дальше, вглубь пещеры, и вдруг услышали шорох, будто лапы какого-то существа, скребущего по полу или стенам. Ход резко свернул вправо и они оказались в округлой зале, овещенной лучами закатного солнца, пробивавшимися откуда-то сверху. В центре и правда была паутина. Только она была сплетена с тяжёлыми чугунными цепями. И на этих уродливых качелях сидело... вернее сидела женщина или паучиха... Страшная смесь человека и восьминогого монстра.

Существо в центре залы шевельнулось. Её лицо можно было бы считать красивым, если бы не четыре пары красных глаз, которые неморгая уставились на заклинателей. Она улыбнулась:
-Гости, как же давно у меня не было гостей...
Паучиха попыталась двинуться в их сторону, но ей помешали цепи, которыми были оплетены её лапы.

-Вы тоже чего-то хотите? Зачем пришли в мой дом? И тоже обманите... Хотя, в прошлый раз шутка вышла забавной, тот гость меня повеселил... Я исполнила его просьбу, слово слово, как он просил. И где благодарность?

Она снова дернулась в своих оковах к заклинателям.

- Умер? Он умер? Так я и знала, жалкий трус! Я же сделала как он просил! Что? Чему вы удивляетесь? Это была честная сделка! Я делаю так, что бы жители деревни не умирали. Все слово в слово, как он сказал. А взамен он снимает с меня эти цепи. И что? Он испугался. Прибежал потом, кричал, что я его обманула. Я всего лишь дала ему немного своей крови, которую надо было смешать с травами и водой. И все. И, люди перестали умирать. Вообще. Даже если смерть приходила за ними, она их не забирала. Весело получилось, правда?
Паучиха захохотала, гремя цепями. Потом резко успокоилась, снова дернулась вперед, к заклинателям.

Сун Лань напрягся, эта дама ему совсем не нравилась:
- Син Чэнь, - прошептал он другу на ухо, - похоже, за века плена она совсем двинулась умом... если он у нее был когда-то. Но нам нужно понять, был ли договор устным, или они записали его и скрепили печатями крови. Если второе, то нам нужно его отыскать... здесь, среди этих завалов из костей и паутины. И, мне кажется, хозяйка будет несколько недовольна.

Сун Лань видел, что его друг внезапно смущен. Чем? Ложью? Этой... этой твари, которая заточена тут не просто так, и которую просто необходимо уничтожить, до того, как она причинит вред кому-либо еще, но... это же ложь. В Син Чэнь настолько чист, не может позволить себе отступиться от пути истины даже в этом. Что ж... Надо искать договор самому, пока тварь не запутала Син Чэня окончательно.
Или... или сразу попытаться ее убить, а потом уже разбираться с договором?
- Госпожа, вы тут совсем скучаете, может, расскажите двум только что вышедшем из-за монастырских стен даоцзанам, как вы оказались здесь? Времени у вас полно, да и мы никуда не торопимся...
Надо ее отвлечь, разговором, чем угодно, и искать, искать...
- Глупые, глупые даоцзаны, вы что, думаете, за светской беседой я позабуду, что вы - мой сегодняшний ужин? - тварь мерзко засмеялась и снова дернулась в их сторону. За стенами пещеры темнело, и Сун Ланю показалось, что с наступлением сумерек тени, которые накрывают цепи, будто позволяют им удлиняться, поэтому в этот раз Паучиха чуть не достала его передней ногой - он вовремя успел отскочить в сторону.
И снова смех.
- Да, у меня полно времени, а у вас только до темноты... ну, что ж, слушайте мою историю, глупые, любопытные даоцзаны.

Сун Лань подошел к Син Чэню, склонился к самому его уху, и тихо-тихо прошептал:
- Я ее отвлеку, ищи договор. Нам нужно разрушить печать крови, чтобы потом отпустить людей.

- Меня зовут... звали Су Лин, я родилась очень много лет назад в семье князя, чьих земель больше нет на картах. И жила счастливо. Но мой отец решил выдать меня замуж. За владетеля соседних земель. О свадьбе сговорились быстро. И вот меня нарядили в лучшие шелка и парчу, посадили в повозку и отправили в новую семью. Но я стала не единственной женой. У него уже была старшая супруга и наложницы. И они задумали свести меня в могилу. И начали травить, добавляли каждый день дозу яда в еду. Я ж чахла на глазах, муж совсем не смотрел на меня... а потом умер ребенок старшей госпожи, и, как на зло, незадолго до этого, я сидела с ним. И служанки, старшая супруга, да и все остальные заладили, что это я прокляла дитя, уж больно страшной и болезненной выглядела я в то время. И мой муж приказал забить меня палками. И меня били... я до сих пор помню как лопалась нежная кожа и хрустели кости... но я умоляла богов не о смерти, а о возможности отомстить. Когда мое тело, как они думали, мертвое, бросили в лесу на растерзание зверью, произошло чудо. Возможно, виной был яд пауков и змей, который добавляли мне в еду. Мое тело преобразилось, стало сильным, и вот таким, прекрасным! Я вернулась в дом моего мужа. И убила, убила их всех. Разорвала на мелкие клочки, с упоением пила их кровь. Как же это было прекрасно. А потом пришли заклинатели, такие же молодые монахи как вы. Они не смогли убить меня. Только заточили здесь. И сказали, что меня сможет освободить добрый человек, но только если я искренне помогу ему, искупая свою вину. А люди... где вы видели добрых людей? Иногда они приходили... и требовали, угрожали - моей силы, моего яда, и никто потом даже не пытался освободить меня. Так что мне стало скучно. Я стала помогать... так, чтобы мне было весело. Как с тем снадобьем для старосты деревни. Я все исполнила слово в слово, как он и просил.

И тварь снова мерзко засмеялась.

- Помочь? Вам? - тварь снова захохотала - глупый мальчик! Это вы поможете мне, если перестанете метаться по пещере и сразу подойдете ко мне поближе. Так уж и быть, тебя, монашек, я пожалею, убью быстро. А вот другом твоим мы поиграем подольше, уж больно серьезное у него лицо, явно, он что-то задумал.

Сун Лань дернулся от такой откровенной издевки. Он видел, что Син Чэню явно жаль паучиху, у него же она не вызывала ничего, кроме отвращения. Да, возможно, когда-то оболганная и замученная, она приняла страшную смерть, но она не успокоилась местью, а продолжала и продолжала убивать. В конце концов, жители деревни Мо уж точно ни в чем не виноваты, они и не знали обо всей этой истории. Вдруг он заметил, что за спиной твари, в своде пещеры есть небольшая ниша, в отличии от остального пространства, она была чистой, не забитой ни костями, ни паутиной, возможно, именно там бывшая госпожа Су хранила свои сокровища.

- Син Чэнь, не слушай ее! И не вздумай ей ничего обещать! - Сун Лань стал аккуратно обходить тварь вдоль стены, понимая, что света в пещеру попадает все меньше, а, значит, она скоро сможет их достать. Он взял чэнь вэй и начал читать мантру, очищающую от тьмы и призывающую свет. Белый конский волос будто шевельнулся, чуть распушаясь. И когда тварь попыталась прыгнуть в его сторону, он взмахнул метелкой, как бы проводя черту, между ними. Паучиха отшатнулась - Ненавижу монахов. Вечно они со своими молитвами...

- Мальчик, в шансы я закончила верить еще задолго до твоего рождения, или ты хочешь подарить мне новый? Подойди поближе, ты что же, боишься меня? А как же, помогать тем, кто нуждается в помощи? Я несправедливо обвинена, убита, выброшена? Где твое милосердие, монашек? Может, если я выпью твоей чистой крови, и сама очищусь? Ты готов на такую жертву?

Паучиха следила за Син Чэнем немигающим взглядом, казалось, будто она собирается для рывка. Сун Лань понимал, что тварь специально смущает его друга. Но он почти подобрался к нише в стене. И тогда он рискнул - в одном прыжке выбросил тело вперед, стараясь перескочить через задние паучьи ноги. И тут он осознал, насколько он был дураком. Тварь моментально развернулась, будто только этого и ждала и полоснула передней ногой поперек груди. Падая, Сун Лань успел взмахнуть чэнь вэй, чтобы отбить следующую атаку. Тварь мерзко захохотала, облизываясь. В этот момент она утратила последние черты человека, превращаясь в голодную, злую тьму. С обнажившихся клыков капал яд, прожигая ткань ханьфу, неприятно раня кожу. Сун Ланю хотелось вспомнить все те слова, за произнесение которых настоятель бил его по спине бамбуковой палкой. Надо же так глупо попасться. Он попытался встать, превозмогая боль в сломанных ребрах и не обращая внимания на то, что нательные одежды уже начали пропитываться кровью из раны. И снова взмахнул чэнь вэй и начал читать:

Все вещи по природе пустотны,
Они не рождаются и не разрушаются,
Не загрязнены и не чисты,
Не увеличиваются и не уменьшаются.
Поэтому в пустоте нет формы,
Нет ощущения, мышления, различения,
Нет и самого сознания.
Нет глаза, уха, носа, языка, тела, ума,
Нет цвета, звука, запаха, вкуса, прикосновения,
Того, за что цепляется ум,
И даже нет процесса восприятия.
Нет ни неведения, ни прекращения неведения,
Ни того, что происходит от неведения,
Нет ни старости, ни смерти,
Ни их прекращения.
Нет страдания, причины страдания,
Прекращения страдания или благородного пути,
Освобождающого от страдания,
Нет мудрости, что можно достигать:
Да и достижение – также пустотно.

Слова помогали собраться и двигаться, двигаться дальше. Он не мог оставить Син Чэня тут одного.

Син Чэнь ударил и тварь отвлеклась на него. Этот шанс ни в коем случае нельзя было упускать. Сун Лань, сцепив от боли зубы, и продолжая повторять "ГАТЕ ГАТЕ ПАРАГАТЕ ПАРАСАНГГАТЕ БОДХИ СВАХА" пробирался к нише. Там лежала небольшая лакированная шкатулка. Он схватил ее, заткнув на пояс ханьфу, пачкая черное, блестящее дерево своей кровью, и резко развернулся к атаковавшей его друга твари. Полоснул мечом по тянущимся к нему лапам. Не дать ранить Син Чэня, он вытащит их обоих, а дальше они справятся. В конце концов, паучий яд в кровь почти не попал, так как он еще может стоять на ногах И снова, удар за ударом. Этой твари милосердия не будет.

Уходить? Уходить без него? Да как Син Чэнь может подумать, что он его тут... бросит. Среди этой грязи, костей, сухих веток и паутины. Одного. Ну уж нет, но надо было соображать, как выбираться. Сун Сань постарался встать ровнее, сжимая в руках меч. Солнце почти село, еще немного и света не будет. Свет... им нужен свет. И огонь.
- Син Чэнь! Отходим, назад, назад. И не думай, что я оставлю тебя здесь одного.
Сун Лань рванулся к другу, вставая с ним плечом к плечу, отбивая замах паучей лапы.
- Слушай меня, сейчас ты сделаешь шаг ко мне за спину. И нет, не спорь, дослушай, я не самоубийца, просто, думаю, я нашел выход. У тебя в сумке огарок свечи. Зажги его. Как можно более незаметно. И видишь ту кучу ветоши, что она нагребла лапами? Должно полыхнуть знатно. Нам с тобой главное успеть проскочить к выходу из пещеры. А она останется здесь. Цепи не дадут ей выйти. Да. Я знаю, что она сгорит живьем. Но... у нее был выбор. Я готов стоять и читать сутру очищения над этим пламенем, если это спасет ее души и успокоит тебя. Ну, действуй!

Огонь занялся мгновенно, как настоящее пламя очищения. Когда до паучихи дошло, что ее загнали в смертельную ловушку, она закричала, взывал выворачивающим душу воем. Она чуяла смерть, что ей теперь не выбраться, не разорвать оков. И Сун Лань оцепенел, глядя как чудовище мечется в языках пламени. Вдруг все вспыхнуло алым, жар был такой, что Сун Лань прикрыл лицо рукавом ханьфу, а когда смог отвести руку, увидел, что на месте паучихи, среди углей, огня, дыма, стоит хрупкая прекрасная девушка, из глаз которой текут кровавые слезы. Цепи будто стекли с нее, расплавленный огнем. Она посмотрела на заклинателей, потом на верх, туда, куда уходил дым, к небу. И тихо сказала:
- Спасибо...
Это было похоже на то, как от сгоревшего листа бумаги на долю мгновения остается образ, а потом рассыпается пеплом. Так и душа девушки искорками поднялась к небу.
Завороженный зрелищем, Сун Лань и не заметил, как пламя погасло. И в этот момент из него будто вынули стержень, который держал его на ногах все это время. Он осел на пол, прижимая руку к ране на груди.

- Син Чэнь, ты, главное, не переживай, оно выглядит страшнее, чем есть на самом деле. Ребра, кажется, сломаны, ну и надо остановить кровь. Помоги мне.

Почувствовав, как его коснулись руки Син Чэня, Сун Лань позволил себе наконец-то расслабиться, доверяя и выдыхая. Стянул напитавшееся кровью ханьфу с плеч, терпел, закусив губу, чтобы не застонать и не напугать друга, покорно пил горькое снадобье. Вдохнул, слишком резко, наверное, поэтому все-таки дернулся от боли. Но, увидев, насколько переживает Син Чэнь, собрался, взял его дрожащие руки в свои, притягивая к себе, и сказал:
- Все хорошо, не бойся за меня. Главное, что ты со мной. Сейчас... сейчас я немного выдохну и пойдем в деревню. У нас еще есть дела. Надо посмотреть, что в шкатулке.
Он вытащил ее из-за пояса, поправил ханьфу на повязке и сел, удобнее прислоняясь к стене. В шкатулке лежало несколько золотых и серебряных украшений и сложенный вчетверо лист бумаги. На листе было именно то, что они искали - договор со старостой деревни Мо. Все слово в слово было исполнено - никто в деревне не умрет ни от оружия, ни от болезни.
- Так вот почему он их сжег... Паучиха исполняла договор дословно - ни от оружия, ни от болезни - про огонь тут ни слова. Нам нужно идти в деревню, стереть печати со стен и вернуть договор старосте, может, тогда он успокоится, и все закончится.

- Ты меня еще к дереву привяжи! - улыбнулся Сун Лань, не выпуская рук из ладоней Син Чэня, - если бы ребро задело легкое, я бы сейчас кашлял кровью, и мне было бы трудно говорить с тобой. Все хорошо, я сейчас выпью лекарство, что настоятель дал мне для подобных случаев, злоупотреблять им нельзя, но, думаю, сейчас это именно то, что нужно. И я буду сражаться с тобой на равных. Помни, что неподалеку караванщики, и если что-то пойдет не так... и что-то случится с тобой... Я не прощу себе этой слабости.
Он накрыл руки Син Чэня своими, чуть сжимая, стараясь передать свою уверенность в том, что все получится, так как нужно.
- Когда все это закончится, я обещаю валяться в повозке караванщиков до следующего постоялого двора, договорились?
Сун Лань достал из сумки небольшой темный пузырек, выдернул пробку и сделал глоток. Скривился от резкого вкуса. Травы, что смешивал лично сам настоятель монастыря, давали сильный обезболивающий и бодрящий эффект на время, будто второе дыхание открывалось. Но к этому можно было привыкнуть, поэтому настойки ему в дорогу дали мало, и на самый крайний случай.
Встал он уже ровнее, потянул Син Чэня за собой.
- Идем?