Госпожа Цзинь звонко расхохоталась, представив себе картину: А-Сюань с другом пробираются в гарем отца и… ох, хорошо ещё, что выбрались живыми, в этом курятнике можно и гуцинем схлопотать и вовсе не в музыкальном смысле. А ещё визг, на который прибегают евнухи и от которого можно оглохнуть. Нет, были у Гуаншаня и умные девицы, а не только пустоголовые куклы, которые и на гуцине сыграть могли и беседой развлечь… а ещё шпионили для благородной супруги. И так как история была услышана ею впервые – ни одну из них мальчишки не повстречали.

- Я смотрю, наслаждение красотами оставило тебя неравнодушным, но совсем не в том виде, которого ты ожидал, - с улыбкой произнесла она, поправляя прядку волос. – Но ты совершенно прав, мой дорогой. То же наличие целой области дворца, где девицы только и занимаются что сплетнями и каверзами – это особенность нашего дома. А здесь на спор носят коней…

Кажется, эта деталь всё-таки очень сильно впечатлила госпожу Цзинь, она даже пожалела, что не удалось посмотреть на эти глупости собственными глазами. Кажется, её сыну намного больше по душе пришлась простота и грубость, чем золотисто-шелковая ложь, что царила дома.

-  Сейчас эта простота и грубость на нашей стороне, А-Сюань. И да, мы здесь только гости… но даже мне показалось, что порой дышится чуть легче, пусть нам здесь и не особо рады. Помнишь мы говорили о выборе между тем, что велит долг и тем, что желает сердце? Здесь свободнее, если ты мужчина. Во всяком случае, так показалось мне. Так или иначе, это интересный опыт, который мы отсюда вывезем. А дома… дома я постараюсь что-нибудь сделать. Ты прав, что хочешь уничтожить врага любой ценой, мой дорогой. Прости, если расстроила тебя своими переживаниями.

Госпожа Цзинь покивала, оглядывая выделенные ей комнаты. Никакой цветастой роскоши Ланьлиня, никакой резной вычурности Юнмэна… только строгие камни и прямолинейная простота, в которой всё-таки было свое собственное неуловимое очарование. Сын был прав: не стоит путать кратковременный визит с долгосрочным пребыванием, но кто знает, как бы обернулось всё, будь они тут действительно желанными гостями, а на дворе цвело лето. Увы, если это и случится, то ещё очень нескоро.

- Я не сомневаюсь, что ты разберешься, мой дорогой, - осторожно произнесла матушка, погладив сына по голове. – С тех пор как тебе минуло семь весен, ты перестал бегать к моим коленям в поисках поддержки, но я хочу, чтобы ты знал. Мое сердце и моя любовь твои безраздельно. Если тебе понадобится совет или просто чаепитие, проведенное в молчании – ты всегда сможешь прийти ко мне. Да и в самом деле, - с притворной строгостью она посмотрела на сына, хотя в глазах и сверкали искорки заботы и беспокойства: - Пусть твоя мать и старушка, которая давно ничего не может, нельзя же заставлять меня сидеть сложа руки! Или ты считаешь иначе?

Долго быть грозной не получалось, но госпожа Цзинь из-за всех сил старалась не улыбнуться. Как это не постараться, чтобы дома царил мир и покой? А зачем она тогда нужна?

- Когда у тебя будут свои дети, А-Сюань, ты поймешь, насколько важно, чтобы они бежали со своими бедами к тебе, а не куда-либо ещё. И важно не только им, но и тебе. Нет более горького осознания, что твой ребенок вылетел из гнезда и более в тебе не нуждается.

- Ну вот, - кивнула она, не сомневаясь в ответе. Кокетничать даже с сыном было приятно. – Ценность женщины далеко не в том, чтобы украшать собой взор. Я тебя уверяю, что твоя жена будет тебе не меньшей поддержкой. Ну когда решится вся эта… - она неопределенно повела ладонью, -  неопределенность. К слову, ты мне не рассказал, чем окончилась ваша встреча с главой ордена Цзян. Что там происходило? Кто присутствовал? До чего договорились?

Времени перед отъездом оставалось совсем немного, нужно было подумать о тысяче мелочей, без которых не состоялся бы выезд. И эта встреча так и осталась покрыта туманом неизвестности. А ведь явно было озвучено много важных деталей, к которым госпожа Цзинь хоть и испытывала интерес, но пока опосредованный.

- Вот оно как... - вот так новость, ничего радостного в ней нет. Значит глава ордена Не решил породниться со всеми, с кем может? И после этого он обвиняет клан Цзинь в чрезмерных амбициях? - Она сама сказала тебе об этом? Вернее, тебе передали её слова или у тебя сложилось такое впечатление?

Чтобы ещё одна девочка оказалась здесь, среди тусклой серости... да ещё и за явно политический брак... Ничего плохого, конечно же, в этом не было: так делают все. Но видеть горечь сына... у матушки защемило сердце.

- Я думаю, что я напишу её матушке письмо, мы давно не общались, - спокойно произнесла она. - По возвращении домой, конечно же. Уверена, что госпожа Юй воспитала дочь так, что та ни слова не скажет поперёк воли отца, однако же иногда волю сердца тоже стоит услышать. Пусть ты и прав, и там сейчас не твой образ, но двоюродного брата господина Не она уж точно не знает, чтобы быть радостной. Тем более, где этот двоюродный брат, а где наследник богатейшего Ордена! Они там все из ума выжили? - и, словно извиняясь за вспышку гнева, она улыбнулась и перевела дыхание: - После войны, А-Сюань. Этот разговор ещё состоится, я тебя уверяю. Не теряй надежду, мне кажется, что из-за этого кошмара все просто не могут толком трезво мыслить... Вот увидишь, все ещё образуется. Так или иначе...

- Может быть тебе стоит ещё раз поговорить с самой девушкой, - госпожа Цзинь, видя смущение сына, немного сбавила обороты колеса, на которое уже собралась пролить океан воды. Лишь бы ребенок был счастливее. – Ты прав, потом. После войны и прочего. Как бы то ни было, но сейчас уж точно не время для свадеб, и неважно, кто собирается их устраивать.

А вот последнее предположение, которое А-Сюань явно сказал, чтобы сменить тему… достигло своей цели. Матушка прижала пальцы к губам и несколько ударов сердца просто смотрела на сына, прежде чем выдохнуть:

- Не говори так никогда, сын! Подобными вещами не шутят! И не накликают! Я уже сказала твоему отцу, что если он погибнет, то домой пусть не возвращается! И говорю тебе то же самое! Даже не вздумай думать о подобном! Просто знай, что когда все закончится, у тебя будет огромное количество других дел, и даже не вздумай отлынивать!

Госпожа Цзинь внимательно смотрела на сына, словно пыталась прочитать его мысли. Она знала по себе, что, если допустить хоть малейшую возможность в свое сердце, что вся эта затея будет провальной – она начнет разъедать разум шипящей щелочью. И уже никак не изгнать на пути к отчаянию.

- Ну что же, после войны у тебя действительно будет очень много дел, мой дорогой. А в Юнмэн мы отправимся вместе, я давно не общалась со своей подругой… - думать о мирном будущем сейчас было слишком соблазнительно. Госпожа Цзинь сама обняла сына и ласково поцеловала в лоб, прямо над киноварной точкой: - Все мы устали, мой дорогой. Тебе тоже следует отдохнуть и поспать, иначе завтра твоя голова будет болеть. Главное не забывай, что ты в любой момент можешь прийти ко мне и поговорить. Пусть сейчас это и всё, чем я могу тебе помочь.