Новые друзья, что так любезно привели их в комнаты, объявились ближе к вечеру, когда лучшим решением для всех присутствующих в комнате сторон было одиночество. Син Чэнь продолжал переживать и страдать, а Сюэ Ян устал есть и успел заскучать Новая одежда была чистой и приятной, свитки на стенах были красивыми, даос страдал. Ковер в комнате был мягким, постель, впрочем, тоже, вторая ещё мягче, даос страдал. В любое другое время Сюэ Ян бы нашел возможность перемолоть одни и те же слова на новый лад, но именно сейчас все внутри искрило от предвкушения и восторга. И тонкого аромата крови и пепла, который заставлял бродяжку сглатывать слюну как перед самым изысканным кушаньем.

Приход новых друзей показался избавлением, так что бродяжка, подпрыгнув, потрепал своего друга по плечу, попросив не переживать за его нелегкую судьбу, и отправился следом по тем же коридорам. Верховный заклинатель обнаружился на верандочке внутреннего двора. Весь его вид источал степенное спокойствие и удовольствие от созерцания белоснежных хлопьев снега, ложащихся на землю. И внимания на подошедшего гостя вроде как и не было. Сюэ Ян постоял. Поклонился. Снова постоял. Перемялся с ноги на ногу, поймал какую-то снежинку, которая тут же растаяла у него на ладони в капельку воды. Поймал ещё одну уже на обтянутый перчаткой палец, полюбовался снежинкой, сдул её... и в итоге кашлянул, поглаживая полированное дерево балки пальцем. Замерз человек, бывает.

Неожиданный удар высек искру из глаз, бродяжка даже ойкнул для приличия. Занятно, обычно люди предпочитали закрывать глаза на то, что казалось им в его действиях неприличным и неудобным. Ну или обратная история - напротив, сами начинали вести себя чуть-чуть за гранью, открывая истинные позывы и намерения. Но чтобы так поставить на место... забавно. И даже в чем-то занятно. Интересно, Яо тоже удостоился урока воспитания? Ха-ха, нет, он получил другое. Всем по деяниям, ну надо же... Выдавать, что у него с Вэнь Жоханем был общий знакомец, Сюэ Ян не хотел. Ну или только пока.

- А я умею, - легко согласился тот, присаживаясь напротив. - Когда хочу. В вашем присутствии буду хотеть чаще, - он подхватил чайник за ручку и разлил чая в обе чашечки. Хороший чай, какой ещё можно найти в Огненном дворце? Фраза об отце, конечно, удивила, и он, пользуясь паузой, попытался понять, какой отклик нашла в его душе... выходило, что особенно никакого. Кроме любопытства. - И что же себе позволял мой отец? Выходит, что вы его знали? А я нет. Какая несправедливость...

На вопрос о даосе он пожал плечами:
- Сомневаюсь, что это произойдет достаточно быстро. Уж не знаю, сколько заживают душевные раны - никогда не интересовался - но головой он ударился знатно. Может сейчас поспит и отойдет... Когда вернусь, разбужу и проверю.

- Какая ирония, - он покачал чашечкой с чаем, разглядывая как чаинки прилипают то к одному фарфоровому бочку, то к другому. - И какие же вещи похуже? Мне вдруг стало так интересно, сколько же во мне... семейного... А я, выходит, сирота. Какая жалость, - он пожал плечами и разом опрокинул в себя чай, будто это и не нектар богов с тысячей разных оттенков вкуса, а плебейская рисовая водка. Вкуса он бы в любом случае не почувствовал. - Кажется, вы можете мне рассказать намного больше, чем моя излюбленная сказочка... но я всё-таки попробую.

Он присел удобнее, отставив чашечку в сторону, и расплылся в одной из своих мечтательных улыбок:

- Я часто рассказываю историю про мальчика, который подходил к людям и спрашивал "Не слышали ли вы про..." и называл свое имя. И каждый раз выходило, что нет, никто ничего про него не слышал. Но мальчик не расстраивался, он продолжал жить, что-то совершать, помогать людям, - на этом месте Сюэ Ян хихикнул, - творить дела... И все ждал, что на очередной его вопрос ему ответят, что да, конечно слышали. Не знаю, чем закончилась эта история - может он своего и добился, а может так и сдох в безвестности. Но я хочу не славы какого-нибудь там храбреца или ещё кого. Я даже не уверен, что хочу, чтобы обо мне говорили... Я просто хочу быть кем-то. И как же забавно вышло, что ваш дворец, где я собирался начать этим кем-то становиться, стал тем самым местом, где я, быть может, уже кем-то являюсь. Нет, конечно, пока никем... Но тем интереснее. Хочу делать то, что мне по душе. Хочу учиться. Хочу платить за это... потому что что не жалко, то не ценится, ведь так? И хочу навестить старых друзей, они меня совсем заждались, но это позже. А ещё хочу обратно свой меч, он мне дорог как память... от отца, - рассмеялся он в конце и разлил ещё чая.

Чашечки пустели на глазах. И из чайника на холоде вырывалось все меньше белесого пара, который тут же растворялся в воздухе, делая его ещё прозрачнее. На контрасте. Вытри кровь - и увидишь, какая на самом деле кожа белая. Рассыпь сверху угольную пыль - и она покажется чернее, чем самая темная ночь. Приоткрой чужую тайну, и предыдущая жизнь разом станет как будто пресной.

- Значит, брат и сестра? - он наклонил голову на бок и посмотрел исподлобья. - Наверное, приличные люди назвали бы это недопустимым. О, верхом распущенности и омерзения. Мне нравится, красивая сказка. А меч от матушки... Эх, жаль, что не случилось познакомиться, уверен, мы бы друг другу понравились. Или бы один убил второго - тоже хороший сюжет для базарных циркачей. Так я верну свой меч? Он мне нравится, будто родной в руку ложится. И острый... Таким приятно кого-нибудь резать, я почти забыл его ощущение в ладони... - он вытянул вперед правую руку и несколько раз сжал и разжал кулак. Затем накрыл левой, разглядывая негнущийся мизинец в перчатке. - Она была красивой, да? Наверное, было бы любопытно посмотреть на действительно красивую женщину...

Он положил ладони на стол и пожал плечами:

- Чтобы не бежать к жаровне, мне нужна кровь. Конечно, желательно чужая и теплая, но сойдет и своя. Дайте мне нож, у вас же есть при себе?

- Сомневаюсь, что могу разделить печаль моего неведомого дедушки, - с усмешкой ответил тот, размышляя, сколько собственного расстройства сейчас ему показал Верховный заклинатель. - Во всяком случае, детей я заводить не собираюсь. Меня и так все устраивает. Значит, красавица? И сбежала на юг... сюда, я полагаю? - он огляделся кругом, будто ожидал увидеть надпись "здесь была Змея". Достойно, достойно... - А поводов для разочарования можно и без них поискать. Например, как грустно, когда люди не поступают так, как ты хочешь... приходится объяснять, заставлять, показывать... Скука! А они тебе ещё потом и не благодарны...

Судя по тому, как Верховный заклинатель переживал за память о мече, можно было задуматься о природе его собственного отношения к ней. А может сказочка, которую он когда-то рассказывал о том, кто является его отцом, была и не совсем сказочкой? И вот сидят они друг напротив друга и чай пьют. Ещё одна история для бродячего балагана.

- Зубы есть, все правильно, - кивнул он. - Но разве боги не любят порядок? Зубы для того, чтобы перегрызать горло. А нож - чтобы делать красивые и ровные надрезы. Или вы настаиваете на том, чтобы все было некрасиво?

Ну не важно - так не важно. Сюэ Ян проследил за взглядом Верховного заклинателя, не увидел в падающих снежинках ничего интересного, и посмотрел на предметы, разложенные на столе. Специальный столик для чая, отполированный и деревянный, собственно сам чайник и чашечки. Никаких лишних предметов для глупостей, отнимающих время и настраивающих на медитативный лад. Видимо, Вэнь Жоханю это было не нужно. Взяв тонкую чашечку и покрутив её в пальцах, Сюэ Ян чуть сжал ладонь - фарфор треснул и раскололся на две части с ровным и острым краем. Сойдет. Надавив на краешек подушечкой безымянного пальца, он размазал выступившую капельку крови по остывшему бочку глиняного чайника. Огонь. И вдохнул совсем немного собственной ци - незачем устраивать взрыв. Да и собственной энергии уже почти что и не было.

- Угощайтесь, господин Вэнь, - произнес он, наливая чай. Себе его наливать было уже не во что.

Видимо, с чаем получилось, раз беседа продолжилась и достаточно дружелюбно. Интересно, какой второй смысл влекло за собой это задание? Просто понаблюдать за тем, как он будет выворачиваться из ситуации? Учитывая то, что Верховный заклинатель тоже в свою очередь был объектом пристального изучения со стороны гостя, стало ещё интереснее. А ещё и эта история... сколько в ней жемчужин правды? Или сплошной рис?

- А что же супруга деда? Она откуда? - поинтересовался он, слизывая остатки крови с пальца. - Видимо много во мне от семьи-то, раз тоже в эти земли ноги принесли...

Про продолжение крови он ожидаемо пожал плечами, а вот на наследии предков глаза вспыхнули проблеском интереса. Бродяжка даже наклонился ближе, словно не желал упустить ни единого слова из рассказа Верховного заклинателя:

- Значит, кровавые практики? И никто не владеет больше? Отчего? Руки пачкать не хотят или знания в руки не даются? Иначе вы бы уже давно навестили укрытие и проверили... Не сами, конечно, но мало ли слуг у главы Ордена? И можно ли этими знаниями завладеть? А то надоело быть без роду и племени.

Сюэ Ян запрокинул голову и расхохотался, пока из глаз не полились слезы, а в груди не осталось воздуха. Даже снег, казалось, ложился на землю под этим смехом укоризненно, но бродяжка не обращал внимания. Он даже никогда не рассматривал шаги по Темному пути с этой точки зрения, считая плату совершенно несущественной.

- Просветление? Бессмертие? Это вообще не входит в мои цели, господин Вэнь! Я желаю желать, а желаемое - получать. Разве ж это связано с просветлением? А деформация ядра - лишь придача ему другой формы, которая будет мне удобна. Какой смысл носить в груди то, что тебя не устраивает и мешает достичь исполнения мечты? А безумия я не боюсь, - закончил он, глядя в ответ совсем уж ненормально. - И если что-то можно отыскать, то почему бы не отыскать? Тем более, что это явно не повредит ни мне, ни вам, - он поклонился из сидячего положения. - Ведь мне нужно намного больше, чем вам - от меня. А я не люблю быть бесполезным, господин Вэнь.

По словам Вэнь Жоханя выходило, что у него совсем не осталось родичей. Далекое родство с кланом Вэнь... уж вряд ли большие кланы так или иначе не состоят в родстве друг с другом. Политика, союзы, договоренности... супружеская неверность. Всё шло в ход. У знатных свои причуды, а лично ему это не дает ничего, кроме того, что уже дало. Например, чаепитие с сильнейшим заклинателем Поднебесной. Вот только последний вопрос... Бродяжка утер выступившие слезы пальцами и помолчал, размышляя. Откровенничать и пытаться объяснить, что за острые когти вцепляются ему в грудь, когда он даже просто беседует с этим сумасшедшим даосом, вряд ли интересны Верховному заклинателю. Как и весь его сложный и фарфоровый внутренний мир. Но и в чем смысл лгать?

- Думаю об этом, господин Вэнь, - ответил он честно. - Изучать, пытаться научить выживать, понимать, брать на ложе. Научиться ломать или, наоборот, не ломать. Все варианты сразу или по очереди. Пока мне интересно и непонятно.

Смех, конечно же, стих, стоило ему заговорить, но теперь и последние искорки веселья исчезли из глаз. Улетели против падения снега на землю, сталкивались с шипением и проливались капельками талой воды. Теперь мальчишка смотрел серьезно и с явной долей всегда сопровождающего его помешательства разума.

- Идти по светлому пути и искать совершенства вместе со всеми или пойти по пути, куда кроме тебя ходу нет? Я не спорю с вами, господин Вэнь, я пришел учиться всему, что можно. И о темных практиках я не ведал до этого разговора, с чего вдруг мне лишать сейчас себя выбора? Попробовать надо все, чтобы понять, где слаще. Значит, все ваши практики, что позволили вам достичь той силы, от которой иногда сложно дышать, - как кстати вспомнилась невидимая рука на горле, - светлы? Как интересно... Но сделав выбор в сторону тьмы, уже не будет назад пути? Ядро же не расколется, оно переплавится. Станет не шариком в груди, а острой звездой. Или ещё чем. По какому пути шел в итоге мой род? И в чем были их вершины величия? Раз уж мой дед служил вам... Хочу знать, между чем и чем мне следует сделать выбор. И так ли этот выбор необходим, ведь вдруг можно подложить обе подушки, чтобы мягче сиделось?

То, что весь сложный мир бродяжки был назван одним простым словом "слабость", конечно, дернуло. Так просто?

- Слабость? Да, осознаю, что в каком-то смысле это слабость. И чтобы не отравиться ненароком, стоило бы понять причину этой слабости. Я постигаю. И если выйдет обратить слабость в силу, значит, что я победил. А для начала надо постичь... Избавиться от него было бы, может, и проще, но лучший способ бороться с искушением - поддаться, не так ли? Чтобы больше не искушало.

- Значит, я гость здесь? - осторожно спросил Сюэ Ян, разломав ещё один осколок чашечки пополам. - Как ученик? Адепт? - мысли щелкали быстро, ударялись мелкими шариками в голове, рассыпались и снова собирались. Перспективы внушали, он действительно зашел именно туда, куда ему было нужно. Наверное. Пока двери за ними запирались, правда, особо понимания не было. - Вы ещё говорили про отца. Что он творил намного худшие вещи. Можно об этом услышать?

Про слабость Сюэ Ян бы добавил ещё, что очень неплохо знать свои и держать при себе, чем туповато считать себя их лишенным. Или просто не ведать, где именно у тебя тонко и порвется. Пусть будет этот неуемный даос, отчего нет? Было бы хуже, если бы это было чем-то или кем-то другим, не настолько подвластным. Ссора с Син Чэнем сейчас воспринималась как надпись на мокром песке - вроде и помнишь, что была, а вроде и нету уже, не видно. Кстати, Верховный заклинатель ничего не сказал по поводу планов - так, быть может, то, что он творил с Яо было для него в порядке вещей? Чудесный человек...

- Не буду утомлять дальше, - хмыкнул он и выложил на стол все осколки фарфора. - Что до тела... - он поднял левую руку с оттопыренным мизинцем и внимательно его оглядел, словно не делал этого уже сотни раз. - Мне было семь лет, и я неудачно упал под колесо телеги одного своего друга. Оставил у него, так сказать, всё самое дорогое... Друг очень переживает и по сей день, я не сомневаюсь! А потому очень бы хотелось мне его как-нибудь навестить и успокоить, что я совсем не держу на него зла! Но это позже... Если не выйдет - скажу его сыну. Нельзя ведь оставлять людей с таким грузом на сердце... Понимаете? - он перевел взгляд с пальца на лицо Вэнь Жоханя, не сомневаясь, что тот поймет его правильно. Если сам захочет, конечно.

Сюэ Ян пожал плечами, снова продолжив улыбаться:

- Считаю свое появление на свет событием радостным и сулящим счастье окружающим, конечно же. И мою собственную жизнь никак от этого не меняющим... кроме того, что с него эта жизнь и началась. Не вижу зла, господин Вэнь, - он прикрыл глаза искалеченной рукой, а потом поднялся со своего места, поклонившись как положено. - Благодарю за беседу. Не сомневаюсь, что следующая будет... интереснее.

Гадать о том, сколько правды он услышал сейчас, а сколько было полуправды, он собирался позже. Пока просто следовало подумать и заодно посмотреть, что там его дорогой друг. Друзья - они ведь разными бывают... Вот и у Верховного заклинателя был, ну надо же! Интересно, дружба эта такая же какая и у него? Или нормальная? Пристальный прощальный взгляд вполне укрепил бродяжку в мысли, что да, как у него. Сплошные друзья вокруг, плюнуть некуда.

А потом повернулся и ушел.

Ожидание следующей встречи не затянулось, хотя внутренне бродяжка уже приплясывал от нетерпения. Что будет дальше? И, главное, что это принесёт именно ему? Верховный заклинатель раздразнил любопытство обещаниями и посылами, а даос добавил предвкушения собственными предостережениями. Хотя надеялся на обратный эффект.

Комната, куда его проводили, была достойна того, чтобы бросить беглый взгляд по кругу и вздернуть бровь: и не рабочий кабинет и не место для отдыха. Что-то посередине. И Верховный заклинатель, который ел что-то незнакомое, но наверняка сладкое: бродяжка никогда не пробовал винограда. Он сложил руки перед собой и поклонился, как это делают перед старшим и учителем - незачем раздражать в такой мелочи:

- Приветствую Верховного заклинателя, - с тщательно отмеренным интересом в голосе произнёс он.

Сюэ Ян не стал дожидаться повторения, и уселся прямо на соседнюю лежанку, чуть ли не подобрав под себя ноги... но вовремя остановился. И оперся локтями на колени, положив голову на сцепленные в замок ладони:

- Моя игрушка занятная, - ответил он, не покривив душой. - Мне всё никак не верится, что она может работать. Вот и ищу... где же эта главная деталь, благодаря которой всё вертится. Там нажать, тут сломать - а всё равно работает! Удивительно...

Вопрос о сильной или слабой стороне был интересен, тем более, что Сюэ Ян об этом не задумывался. Слабая... Ну что же, на это даже было готово какое-то подобие ответа:

- Каждая сила одновременно и слабость, - начал он ответ. - Нормальные люди поговаривают, что силой является добродетель, а слабостью - отсутствие морали. Что до меня, то ни тем ни другим я не обладаю - можно ли считать это силой? Мне не жалко, господин Вэнь. Не больно, не страшно, не... Никак. Слабость же в том, что всё, что волнует меня в этой жизни - это я сам и больше никого. Игрушки ломаются, а я остаюсь у себя один. Или это сила? - он прицокнул языком. - Сложно сказать. Хотя, быть может, я о себе ещё многого не знаю, но тем интереснее!

Поиск границ морали? О, это было любопытно: как минимум противоречий, чтобы совершить ряд отдельных аморальных поступков он для себя не видел. Убийство? Ну и что, это даже приятно. Насилие? Ещё смешнее. Где же границы? Что такого он не сделает ни при каких обстоятельствах? Ну кроме вещей, которые как-то уязвляют именно его?

- Это будет очень интересно, господин Вэнь, - кивнул он, все ещё прикидывая варианты. И не находя ответов. - Пожалуй, есть вещи, которые я бы не совершил. Я бы не стал подставлять своё тело ради какой-то выгоды. Не ради удовольствия. Но это не имеет отношения к морали, только к гордости.

Про слабость он, видимо, объяснил не совсем понятно. Пришлось переменить позу - что же такое ест Верховный заклинатель? - и сесть более прямо. Так слова выстраивались лучше:

- Я не боюсь остаться один, господин Вэнь, - сказал он ровно. - Я сказал то, что кроме себя самого меня ничего не волнует. Ни кланы, ни золото, ни политика. Только я и мои собственные желания. И мое желание стать кем-то вызвано именно любовью к самому себе. Слабость ли это?